The face of God

LEAVE ME ALONE

  Белые стены окружают Луи со всех четырех сторон, и даже потолок здесь белый. Он ненавидит больницы, особенно после того, как вспоминает то, что ему пришлось пережить в этих стенах, когда Гарри проломили голову. Но, кажется, пришло время наконец посетить это место, которое ему так ненавистно.

Врач частной клиники долго рассматривает что-то в мониторе своего компьютера. Томлинсон боится. Впервые за долгое время это чувство настигло его и накрыло с головой. Он смотрит на свои ноги, которые давно не покрывал загар. Они белые, и это ненароком напоминает ему о смерти, которая так явно стучится в его двери. Кажется, как будто это происходит сейчас не с ним. Не может быть такого, чтобы Луи Томлинсона свалила болезнь.

Доктор в белом халате наконец возвращается к своему пациенту, на лице которого читается неподдельный страх.

— Мистер Томлинсон, — он поправляет свой халат, — всё не так плохо, как вы описывали мне по телефону, и вы не на такой уж и грани. То есть, рак у вас действительно подтвердится, — Луи сглатывает. Этот доктор действительно шутник, — но опухоль можно удалить, и мы сможем вшить вам имплантат.

— А что, если не отрезать мои яйца? — Луи никогда не теряет свою дерзость, даже на приеме у онколога.

— Опухоль будет развиваться, и в итоге вы умрете, — он говорит об этом, будто это такая мелочь, о которой совсем не следует беспокоиться.

— То есть, у меня вместо яйца будет силиконовый шарик? — он поморщился от одной мысли о том, что он будет в какой-то степени инвалидом, так еще и в сексуальном смысле.

— Это не так плохо, как вы себе представляете, — заверил он, поправляя белый халат.

— Конечно, это же не вам табу на секс наложат, — он был ужасно раздражен и пытался встать с кушетки.

— Мы можем назначить операцию на начало следующей недели, — доктор начал делать записи в своем журнале, — вам придется провести в больнице несколько дней, и если у вас будут сопровождающие, то наша клиника должна заранее знать их имена, чтобы сделать пропуски, — он поднял свои глаза, — вы же понимаете, что мы серьезное заведение, а не проходной двор.

— Нет, не стоит. Я буду один, — ответил Томлинсон и мысленно уже составил план, в котором никто и никогда не узнает о том, что тут происходит.

— Вот и прекрасно, можете одеваться.

Луи не хотел, чтобы кто-нибудь видел его в таком состоянии. Более того он не собирался никому рассказывать об этом.

Справляться со всем в одиночку было его жизненным кредо, никто всё равно бы не смог понять его чувств.

Найл? Он не выдержит такой новости. Его друг слишком чувствительный человек, чтобы пережить такие новости.

Гарри? Только не он. Луи не хочет, чтобы он когда-нибудь увидел его в таком положении: слабым и беспомощным. Он всегда должен оставаться для этого мальчика идеалом. Тем, кто может всё сделать для него. Луи не сможет видеть его слезы и грустное лицо, полное сожаления и жалости к нему. Увольте, это не его история.

Иногда чувства просто слишком сильны. Настолько, что пожирают нас изнутри и ты не сможешь совладать с ними, если они вылезут наружу. Луи просто душит каждое такое проявление слабости в самом зачатке, чтобы никто не смог заподозрить его в наличии чего-нибудь человеческого. Ему трудно представить, как он придет домой и просто расплачется на глазах человека, который сам ищет поддержки в нем. Это невозможно.

Он переживет это.

Один.