The face of God

A CHANGE OF HEART

  Энн занесла свою руку над дверью уже третий раз за последнюю минуту. Выпытав новый адрес своего сына у Лэсли, она незамедлительно поехала к дому Джоди. Все, чего ей хотелось — это увидеть сына, рассказать ему о наболевшем, обнять его как в детстве и долго гладить по мягким кудрям, сидя в тишине. Она снова потянулась к звонку сбоку от старой двери и, резко выдохнув, будто стеснительная школьница, отпрыгнула назад. Она сто раз прокляла эту идею, ведь то, что Гарри ушел — во многом ее вина, и нет никаких гарантий, что он захочет ее выслушать. Каждую ночь, оставаясь наедине с собой, она проклинала себя за то, что не смогла держать рот на замке, и теперь их семья разваливается на кусочки. Дверь открылась, и перед ней появилась женщина с ярко-рыжими волосами.

— Здравствуйте, — как-то неуверенно протянула Энн.

— Здравствуй, милая. Чем могу помочь? — задорно спросила Джоди, отряхивая свой фартук.

— Я мама Гарри. Могу я его увидеть?

Настрой хозяйки квартиры тут же сменился на более серьезный. С одной стороны, перед ней женщина, которая допустила то, что ее родной сын оказался на улице, которая не смогла принять своего ребенка таким, какой он есть, но с другой стороны, перед ней стояла такая же, как она, мать. И раз она каким-то образом здесь (с учетом того, что Гарри контакты оборвал и где живет, не говорил), то она заслуживает шанса. Наверное, вообще каждый заслуживает его.

— Я Джоди. Проходи, дорогая.

— Энн... Он дома? — растерянно спросила женщина.

— Нет, я отправила его отнести кексы мальчикам... То есть Луи, Зейну и Лиаму. Пойдем, у меня еще много, выпьем чаю, — она подхватила Энн за руку, — более того, нам есть что обсудить.

Они прошли внутрь. Сразу же повеяло каким-то домашним уютом. Здесь была средних размеров кухня с большим столом, что по цвету походил на волосы хозяйки, посередине. В доме царил легкий беспорядок, но во многом именно это позволяло чувствовать себя в нем менее скованно, чем обычно, когда впервые приходишь в чужой дом. Запах свежей выпечки заставлял мгновенно почувствовать голод. Энн осторожно прошла и присела. Ей правда не нравилось, что эта женщина отправила его сына разносить кексы, а больше всего ей не нравилось, что он пошел к этому Луи. Но, так или иначе, благодаря ей, ее сын спит не на улице и не в кровати вышеупомянутого.

Джоди молча налила чай, пододвинула тарелку с кексами и уселась напротив.

— Гарри... — начала Энн, — когда он вернется?

— Не знаю, обычно до полуночи он возвращается, раньше я его не жду. Я ведь не его гиперзаботливая мамочка, не так ли? — усмехнулась Джоди.

— По... полуночи?!

— Милая, он подросток. Если он возвращается домой не под кайфом, это уже хорошо.

— Много ли вы знаете о современных подростках? — возмутилась Энн.

— Побольше многих. Но речь сейчас не обо мне и, не обижайся, не о тебе. Речь идет о Гарри и, может, это не мое дело, но, кажется, ты его сильно обидела.

— Я знаю, — женщина вздохнула. — Но как теперь мне его вернуть домой?

— Ты и твой муж должны принять его таким, какой он есть. Гарри нравится здесь, и знаешь, почему? — она накрыла ее руку ладонью, — Здесь его никто не осуждает за то, что он гей. Вообще за то, кто он.

— Я не осуждаю его, клянусь, я готова принять его, решить проблемы с его отцом, я все сделаю, но, — Энн запнулась, и ей действительно не хотелось говорить об этом человеке, но он и был главным камнем преткновения, —, но этот Луи, он такой взрослый, он практически в отцы ему годится.

— Брось, ему всего двадцать восемь.

— Но Гарри шестнадцать, он ребенок.

— Вспомни время, когда тебе было шестнадцать. Вспомни, а теперь представь, что на тебя посмотрел такой горячий и опытный парень, как Луи. Разве ты не влюбилась бы без памяти?

— Господи, — Энн опустила голову, — но ведь он мой сын. Не могу же я просто оставить это как есть.

— А что ты можешь сделать, Энн? Можешь залезть в его голову и перетряхнуть там все? Нет, — Джоди не собиралась сейчас на словах жалеть мать Гарри, только потому, что действительно хотела помочь. — Можешь запереть его под замком, чтобы обезопасить от всего на свете? Нет. Но ты вполне можешь постараться исправить то, что произошло по твоей вине. И, да, пытаться исправить надо не тех, кто любит кого бы то ни было, а тех, кто ненавидит. Кому надо вправить мозги, так это твоему мужу, но никак не мальчику.

— Мы разводимся, — строго произнесла женщина. — И я не хочу вправлять ему мозги, вообще больше не хочу слышать его мнения по поводу ориентации моего ребенка. Это отныне не его дело.

Слезы отчаяния подступили к глазам. Ей страшно. Вся эта счастливая семья вмиг разрушилась, когда каждый из ее членов показал свое истинное лицо: сын – гей, муж — изменник и она, потерянная и разбитая. Женщина расплакалась прямо на глазах у Джоди. Просто потому, что нельзя было больше держать это в себе. Рыжеволосая женщина обняла ее, пытаясь утешить.

— Все наладится. У тебя ужасно умный и талантливый сын. Ты видела его рисунки? Ты должна им гордиться. Важно то, что он создает удивительные вещи и то, что он хороший человек, а не то, на девочек ли он засматривается или мальчиков, пойми, — она продолжала поглаживать её спину. — Он просто чудо. И он простит тебя, он не сможет быть жесток. Вы обязательно помиритесь.