Настоящее зрение

Глава 7.

        Выползая из машины в понедельник и направляясь на отработку, Дженни думала, что жадность и куриные крылышки до добра ее не доведут. Переев вторых из-за первого, сейчас она поняла, что слишком сильно переоценила размер своего желудка. Она на автомате стучала в знакомую дверь и потирала свой живот, надеясь, что тяжесть и боль пройдут от этих волшебных прикосновений. Шансов на это было столько же, сколько и на то, что дверь ей сейчас откроет единорог и пригласит в шоколадный рай или хотя бы на фабрику Вилли Вонка. При воспоминании о сладостях внутри всё закололо, и Дженни оперлась на стену, закрывая глаза.
Послышался звук открывающейся двери. Странно, но никто не спросил, кто за дверями. Но и в этом сегодня был плюс: голова совсем не работала в нужном направлении, а
Дженни всё ещё корила себя за жадность и обжорство.
— Дженни, рад тебя видеть.
Перед ней стоял никто иной, как преподобный Стивенсон, который улыбался ей так, словно она не человек, от которого одни проблемы, а, как минимум, посланница его Босса, вещающая о приятных переменах в будущем.
— Здравствуйте, — неуверенно произнесла Дженни и вошла в дом. — Проверка? Думаете, я халтурю и, говоря, что прихожу сюда, на самом деле уезжаю на берег поплескаться в лучах солнца, которые прекрасно играют на моем загорелом теле? Черт! Отличная идея!
— Нет. На самом деле я проведывал Джеймса и смотрел новый крест, — ответил мужчина и обворожительно улыбнулся на ее замечание.
Она повернула голову и увидела самого хозяина дома, который стоял у лестницы, прислонившись к перилам и внимательно слушая, о чём они говорят. В его волосах было столько опилок, что легко можно было построить кукольный домик для очень прихотливых игрушек.
— О, даже так! То есть подлизываетесь? Боитесь, что кто-то переманит его на другую сторону? Баптисты или свидетели Иеговы? Ммм?
Стивенсон закатил глаза, а вот Джеймс отвернул голову, и девушка не смогла увидеть выражение его лица, которое, как казалось ей, никогда не меняется.
— Я страшно хочу пить. Дженни, не могла бы ты принести нам чай?
Она сузила глаза и внимательно посмотрела на преподобного: тот явно не хотел продолжать тему других религий и решил ее закончить, выгнав своего собеседника на кухню.
— Конечно. Только боюсь, у вас денег не хватит, чтобы за него расплатиться.
Дженни развернулась и пошла в соседнюю комнату, напрягая слух и пытаясь расслышать то, о чем говорят за стенкой. Она включила чайник, подобралась вплотную и навострила свои уши.
— Как она тебе?
— Шумная очень. Постоянно шаркает ногами и что-то напевает себе под нос, — ответил парень и тяжело вздохнул.
— Поверь мне, женщины в любом возрасте шумные.
Девушка тихо хмыкнула: откуда священнику об этом знать, интересно.
— Да, но это...
— Джеймс, она же живой человек. Ей свойственны сумбурность, суматоха и некоторый цинизм в отношении определенных вещей. Скажи мне, только честно: она не обижает тебя?
Рот Дженни открылся от неожиданности и удивления. Конечно, она могла кого-то обидеть, обозвав его очень неприлично, но не так, как те же Джонатан или Питер, которые любили крепкие словечки и никогда не скупились на них. Однако Дженни знала границы и старалась за них не заходить. Об этом, видимо, не подозревал Стивенсон, раз говорил такое.
— Нет, не волнуйтесь.
— Ну и отлично. Итак, я тут подумал, что если нам сделать...
Она отошла от стены и, чувствуя обиду, принялась делать чай: видимо, этот святоша думает, что, раз она целовалась с парнем у церкви, она настолько ужасна, что может обидеть бедного слепого. Посмотрев ещё раз на арку, ведущую в комнату, Дженни перевела взгляд и потянулась к полке, где стояли сахар и разные специи. Их названия были выбиты точками и приклеены к небольшим баночкам. Дженни не знала шрифт Брайля, поэтому просто открывала крышку и нюхала ту или иную специю. У нее было желание их переставить, но, вспомнив о порядке и комфорте в доме для блага хозяина, она сразу откинула эту идею.
С улыбкой на лице она взяла баночку из середины ряда и, открыв ее, чтобы удостовериться, что это то самое, взяла чайную ложку. Девушка зачерпнула ее с горкой, погрузила в одну из чашек и размешала. После чего залила обе кипятком и, поставив всё на поднос, пошла в большую комнату.
— Ты понимаешь, чего я хочу? Думаю, это будет очень красиво и поможет зазывать прихожан, как символ чистоты и доброты.
— Лучше это будут делать ваши кудряшки и голубые глаза, чем крест, — произнесла Дженни, ставя поднос на столик перед диваном, где расположились мужчины. — Чаевые приветствуются.
Стивенсон усмехнулся и, взяв чашку, подул на содержимое.
— Спасибо за лестный комплимент, Дженни. От столь юной персоны слышать его вдвойне приятнее.
— Готова поспорить, что я самая юная, кто вам такое говорил, — как можно милее произнесла она и, задумавшись на секунду, пододвинула чашку Джеймсу.
После чего дотронулась своими пальцами до его руки и направила ее к цели. Как только ладонь парня сжала чашку, девушка отпустила ее и отошла на шаг назад, словно боясь, что сделала что-то не так. Она и не заметила, что за всем этим наблюдал Стивенсон и, довольно улыбнувшись, сделал глоток горячего напитка.
— Спасибо, — произнес Джеймс и опустил голову.
— Ух, Дженни! Какой вкусный и горячий чай. Как ты узнала, что я люблю чай с перцем?
— Интуиция, — ответила девушка и улыбнулась, хотя внутри всё кипело от злости, что такая пакость провалилась.
— Я так и подумал. Ты можешь приниматься за дело. Не стесняйся меня.
Когда они снова заговорили, Дженни кивнула и ушла на кухню убираться,. Всё убрав там, она вернулась в комнату и начала вытирать пыль, пока до нее не донеслось незнакомое имя.
— А как дела у Джека? Я давно его здесь не видел.
— У него всё нормально, спасибо.
Даже по голосу Дженни могла определить, что парень напрягся и явно не хочет об этом говорить. Видимо, Джек был кем-то близким для Джеймса, и он не особо хочет вдаваться в подробности о нём, сохраняя тайну личной жизни. Это, по всей видимости, понял и преподобный, потому что сразу сменил тему и начал рассказывать истории о своей учебе в семинарии. Истории были довольно увлекательными. Точнее, Стивенсон рассказывал их так, что сложно было сдержать улыбку на лице, но каждый раз, когда девушка поворачивалась и смотрела на парня, она видела только сосредоточенное лицо. Ей казалось, что он пытается уловить ее движения, чтобы знать местонахождение и то, чем именно сейчас занимаются ее руки и «шаркающие» ноги.
Почему-то это заявление стало для нее обидным. Да, она иногда не поднимает ноги, как марширующие бравые войска на парадах, и до этого ей делали такие замечания, но тогда ей было пять, и это было нужно для того, чтобы в будущем она ходила, как модель, не хуже. К тому же такая слежка, пусть и с помощью его прекрасного слуха, заставляла задуматься о том, что он ей не доверяет. Отличный день у Дженни. Мало того, что ее назвали шумной дамой, которая мурлычет себе что-то под нос (хотя отчасти это и было правдой, потому что в такой тишине, как тут, можно было сойти с ума), так ещё и считают грубиянкой, не поднимающей ноги и ворующей у слепого. Ещё чуть-чуть, и ей пора будет присматриваться к одежде в черно-белую полоску и привыкать к маленьким окнам с решётками.
— Ну, спасибо за такую прекрасную беседу, Джеймс, но мне уже пора.
Стивенсон встал с места и, обойдя столик, двинулся к двери.
— Рад был тебя тут увидеть, Дженни. И спасибо за чай.
Подмигнув ей, мужчина открыл дверь, вышел и затем аккуратно закрыл её.
— Ещё бы вы были не рады, — прошептала она себе под нос и, повернувшись, заметила, как Джеймс ищет что-то на столике.
Джеймс нащупал чашку преподобного, поднёс её к носу, принюхался и отдернул руку подальше.
— Какая вероятность того, что можно ошибиться и добавить в одну из чашек перец вместо сахара?
— Я бы предположила, что минимальная, а если ещё точнее, то мизерная, — ответила девушка и, подойдя, стала убирать посуду на поднос.
— Я так и думал.
Она усмехнулась и, взяв поднос, унесла его обратно.