Уроды: история любви

Глава пятая. Разложение.

   Кихён лежит на ковре, глядя в потолок, и думает, что некоторые люди рождены для того, чтобы всё усложнять. Он поворачивает голову и смотрит на то, как сидящий неподалёку Минхёк, оккупировав его ноутбук, играет в компьютерную игру: монстры, подземелья, болота, доспехи, сокровища... Нельзя сказать, что у Минхёка сейчас всё просто, но он ухитряется выглядеть если не легкомысленным, то хотя бы расслабленным.

У Кихёна так не получается. Что на душе - то и на лице. Пасмурно. Минхёк уже успел обозвать его хмурой тучкой, и получил за это подушкой в лицо. Не больно, конечно. Так, для порядка.

Прошедший день был ещё тяжелее, чем вчерашний, потому что способность к усложнению у Им Чангюна просто фантастическая. Кихён ждал чего угодно, но не вежливой дистанции. Он сам не знает, чего хотел. И это раздражает. Чангюн вроде бы даёт ему возможность разобраться, но на самом деле запутывает ещё сильнее. Лучше бы он вынуждал его, позволяя этим самым заслуженно себя ненавидеть. Кихёну проще, когда чувство со знаком минус; плюсы непривычны, эфемерны. Определённости в мыслях нет, и Кихён страшится её появления, потому что она будет значить принятие решения: верного или неверного, чёрт знает.

А ведь решать именно ему, Чангюн ясно дал это понять.

И всё бы было проще (может быть), если бы не слова Минхёка и отнюдь не смутная угроза, таящаяся в термине "устранение". Если хотя бы на мгновение предположить, что Кихён готов бросить жребий, перейти Рубикон и дать Чангюну тот самый шанс, в котором он нуждается, можно понять: Кихён станет ответственным за чужое благополучие, а может даже жизнь. Слишком серьёзно.

Кихён поворачивается на бок, и вздрагивает, когда ладонь Минхёка опускается ему на волосы. Дважды два тот сложить в состоянии.

- Мне знакомо выражение твоего лица. По ходу, у всех омег схожие проблемы, даже у тех, что не из Храма. Но как тебя угораздило-то, в бету...

Возражения поднимаются внутри Кихёна буйным цунами и пенятся на языке, но разбиваются о стиснутые зубы. Можно сколь угодно долго и яро отрицать, но факт не перестанет быть фактом: ему не безразлично. А жаль. Безразличие - это броня, которой ему так не хватает.

- Не знаю, - тихо говорит он. - Может быть, он не похож на других, но разве это не банальная причина?