Уроды: история любви

Глава восьмая. Второй шанс.

Минхёк жалобно шмыгнул носом. С тех пор, как он уяснил, что к старшему товарищу легко пробраться по крышам и через постоянно открытое окно, его внезапные появления, в конце концов, стали привычным делом. Он приходил после каждой ссоры с матерью или просто тогда, когда ему бывало скучно (и то и другое случалось часто). Хосок пробовал его отвадить, но Минхёк обладал завидным упорством. Он не был проблемным или раздражающим, поэтому с его желанием в любой непонятной ситуации мчаться к хёну можно было примириться, и в итоге Хосок махнул на это рукой.

Он отвлёкся от ноутбука и развернулся, собравшись сделать мелкому замечание по поводу существования дверей или, на худой конец, смс и звонков, но слова застряли в горле, а потом превратились в тяжкий вздох. Под левым глазом Минхёка проявлялась нехорошая синева, губа была разбита, а одежда, коленки и локти темнели от грязи и пыли. Домой в таком виде ему было никак нельзя. К кому ещё он мог прибежать?

- Подрался?

Минхёк кивнул, дотронулся до подбородка и поморщился от боли. Он выглядел несуразно и трущобно: тощий лохматый оборванец. Его мать от такого вида хватил бы удар. Хосок взял аптечку и повёл его в ванную комнату. Он давно уже наловчился латать боевые раны: мелкий без устали ухитрялся влипать в самые разнообразные неприятности различной степени тяжести.

- Раздевайся, будем стирать.

Минхёк безропотно снял футболку и шорты. Хосок нахмурился, увидев прежде скрытые одеждой ссадины. Мелкий был слишком худым, его руки и ноги казались тонко-хрупкими, поэтому следы драки смотрелись особенно пугающе.

- Из-за чего?

- Чонгук сказал, что я вырасту и стану омегой, и меня продадут какому-нибудь богатому извращенцу.

По мнению Хосока, Чонгук просто проецировал собственные страхи на товарища по шалостям.

- Не хочешь быть омегой? Вовсе не обязательно попадать к богатому извращенцу.

- Мне нравится быть бетой.

- Почему мне кажется, что у Чонгука сейчас видок не лучше?

Минхёк довольно оскалился.

- Правильно кажется.

С одной стороны, Хосоку нравился его решительный настрой, но с другой... Обычно дети проще реагировали на предстоящую в будущем трансформацию, но Минхёк вбил себе в голову: раз его обожаемый хён отказался от Храма, значит, ему самому там делать тоже нечего, ни альфой, ни омегой. Держать язык за зубами он умел плохо, поэтому его мать, услышав крамольную мысль, вызверилась так, что Хосок оказался моментально возведён в ранг врага номер один. "Ублюдочный асоциальный элемент", так она сказала, и это был самый невинный выпад в его сторону.