Хен, мне больно.

"Учебный" день.

Началась учебная неделя. После вчерашнего, Чонгук сегодня еле встал с постели. С закрытыми глазами доплелся до ванной комнаты, и на ощупь намацав дверную ручку, подсознательно потянул вниз, чтобы она открылась. Все еще стоя над раковиной, Гук наконец-то включает холодную воду, набирает в, достаточно большие, ладони, и брызгает себе в лицо. Хорошее пробуждение, ничего не скажешь!

После всех водных процедур, он возвращается в гостинную, где его ждёт Юнги.

- Ты готов его снова увидеть или нет? Если нет...

- Я готов, - прерывает младший на полу слове и бредет на кухню.

- Тебе приготовить покушать? - спрашивает Юн, дабы разрядить гнетущую обстановку.

- Нет, спасибо, хён. Я сам справляюсь. Иди лучше поспи еще. Ты после дороги не выспался.

- Я заеду за тобой после пар, - вставая с дивана, говорит Мин.

- Хён, не нужно, - пискляво произносит малой и строит щенячьи глазки.

- Нет, Чонгук, надо, - со своим хёном спорить бесполезно, поэтому малыш, после завтрака, бредет в прихожую, обувается и выходит из квартиры. Старший провожает его взглядом и закрывает двери, - Удачи, - говорит Юн закрывшейся двери.

Всё проходит моментально, Гук даже ничего толком не понимает. Его цепляют за шиворот рубашки, в которой малой смотрелся просто сногсшибательно, и тащат на задний двор техникума. Туда не выходят окна из аудиторий, туда никто никогда не заглядывает. Там просто закрытая изолированная, ото всех ушей, местность.

На землю бездушно швыряют тело парня, и он уже предвкушает развитие событий, поэтому не смотрит в глаза парням, которые стоят над ним, злорадно усмехнувшись.

- Ну что, - говорит главарь этой банды, - ты готов? - Чонгук ничего не отвечает, лишь закрывает лицо руками и старается удержать поток вновь льющихся слёз.

- Видимо, готов. Парни, - обращается он к своим, - колотим.

Чонгук просто ненавидит свою жизнь. Его никто не ставит в обществе как человека, но он все так же просыпается каждое утро, собирается, и идет туда, куда его ноги сами тащат, а мозг вопит: "Нет, не ходи туда!". Его не любит человек, к которому он испытывает не совсем дружеские отношения. Его просто кинули на произвол судьбы, под дождь и грозу, как паршивого гадкого котенка. А ведь ему тоже хочется ласки, нежности и тепла.

Гады, которые пинают Чонгука, то в живот, ударяя по почкам и желудку, то по голове, становясь всем телом на череп парня, получают удовольствие. Их главарь тихонько покуривает в сторонке, стараясь следить за ситуацией, что складывается сейчас на его глазах, но он лишь закрывает глаза и втягивает табачный дым в легкие. Ему пофиг. Но что же сделал этот беззащитный мальчик, этим головорезам? А ничего. Просто им хотелось поразвлекаться, а в техникуме никого не найдешь одинокого. Все ходят парочкой, либо всей группой. Но наткнулся им пацан по пути, и с тех пор они стали прозывать его "боксерской грушей". Это безжизненное тело сейчас лежит на асфальте, мокрого покроя, и тяжело дышит. Его снова избили. "Но хорошо, что не били по лицу" - проносится у парня в голове. Для парня важнее всего было лицо, ибо как он бы потом показался на глаза своему хёну, который точно не погладит по головке своего донсена. Глупый ребенок. До сих пор еще ребенок.

Проходивший мимо Тэхен, увидел лужу крови и тело, которое колыхалось от дуновения ветра. Он подбежал к Чонгуку, нащупал его пульс на шее, и прислушался. Еле-еле слышен пульс. Ким быстро позвонил в скорую студенческой больницы, и сказал, что на заднем дворе лежит парень без сознания с еле уловимым биением пульса. Врачи тут же подхватились, бросая все свои дела, и поехали спасать мальчика.

Доехав за 3 минуты с сиреной, они начали делать ему искусственную ингаляцию воздуха. Когда парень задышал, доктора облегченно вздохнули и, взяв носилки, положили тело парня в машину, хлопнув при этом дверью.

Ким Тэхен поехал с ним.