Неправильная семья.

Часть первая. Глава 5. "Не убегай от разговора!"

Часть первая. Глава 5. "Не убегай от разговора!"
— Рома, завтракать будешь?
Я непонимающе открыл глаза и попытался сесть, но резкая боль в заднице подсказала, что лучше воздержаться от такого опрометчивого поступка.
— Больно?
Рука отца накрыла мою макушку, а я замер, покрываясь холодным потом. Потому что вспомнил все.
Когда я разревелся, отец попытался дернуться подо мной, но наручники не дали ему возможности освободиться. Я же, придя в себя, потянулся к пакету, извлекая оттуда смазку и презервативы.
— Рома, хватит.
— Просто потерпи. Я недолго.
Вышло не совсем так. Я никогда не спал с мужчиной. Может, у отца и не огромный член, но с непривычки я намучился, тем более что требовалось на него сесть, а мне и так было непросто расслабиться.
— Рома, прекрати.
— Заткнись, ради Бога!
Мне и без его просьб и комментариев было никак не расслабиться. Удалось только впустить его, ничего больше, он кончил практически сразу, как оказался внутри меня.
— Узко. М-м-м… Рома-а-а!
Вот и все. Я вымотался и сразу же отрубился, растянувшись у отца под боком. Я не накрывался одеялом, не открывал наручники и даже презик у него с члена не стянул. Мать вашу!
— Тебе больно?
Мне захотелось зарыться в одеяло. Что делать?
— Все нормально. Как ты освободился?
— На всех наручниках из сексшопа есть механизм, на случай, если ключи потеряются.
— Ах, ну да, ты же у нас такой опытный.
Я разозлился. Какого черта! Это он из опыта со своими телками почерпнул?
— Да не то чтобы, я таким не увлекаюсь, но истории разные слышал.
Уф! Ну ладно, истории историями, а в реальности такой замок оказался полезным. И еще я должен был кое-что сказать.
— Пап, прости меня.
Рука на моей голове дрогнула. Я поднял голову, отчего она совсем соскользнула. Папа пытался улыбаться. Но растягивание губ от уха до уха совершенно не походило на улыбку.
— Все хорошо. Кто в молодости не совершал ошибок? Главное, чтобы с тобой все было в порядке.
Он вел себя странно, но понять, что происходит, я не мог. Впрочем, это было и не важно. Раз он не собирался меня выгонять из дома за вчерашнее, то ничего такого уж страшного, за что отец не смог бы меня простить, я не совершил. Улыбнувшись, я схватил его руку и резко дернул на себя так, чтобы можно было поцеловать. Глаза отца удивленно распахнулись, мне удалось застать его врасплох, так что моим поцелуям он не сопротивлялся.
— Ну, вы скоро? Я кушать хочу.
В комнату заглянул Витя, увидев нас целующимися, он так и застыл на пороге. Папа резко выпрямился и отскочил от меня. Смешные они. Я поднялся с кровати.
— Уже идем.
— Рома, оденься! — отчаянный возглас отца заставил меня осмотреться.
— Я в ванну. Начинайте без меня, через пять минут я к вам присоединюсь.
Мылся я не пять минут, а пятнадцать и когда вышел, все уже поели. Но Витя почему-то был на кухне. Папа, как обычно, ковырялся у плиты.
— Яичница остыла.
— Ну и ладно. Спасибо!
Допивая чай, я все же решил осведомиться, что тут происходило в мое отсутствие.
— Так что вчера было?
Папа молчал, увлеченный мытьем посуды.
— После того, как ты ушел, папа с Танечкой поругались, и она ушла.
— Ого! А чего поругались-то?
— Папа говорил, что ты еще маленький. А Танечка кричала, что ты шлю-ха, и сам на нее накинулся.
Незнакомое слово «шлюха» Витя выговорил очень тщательно, боясь перепутать.
— Витя! — папа прикрикнул на мелкого, отчего тот весь сжался. Витя еще не знал, как на все это реагировать, во мне и моей реакции он был уверен, а вот как поведет себя отец, не знал и потому боялся.
— Что? — брат явно испугался.
— Мелкий, слово «шлюха» очень нехорошее, хорошие мальчики так не говорят. Это означает женщину, которая спит со всеми подряд.
— Но ты же не женщина?
— Рома!
— Па, лучше ему объясню это я, чем он пойдет спрашивать в школу. Мелкий, к мужчине тоже можно применить это слово, если он спит со всеми подряд, как женщина.
Витя непонимающе уставился на меня, молча взывая к пояснению.
— В общем, помнишь тот фильм с дядей и тетей?
Мелкий быстро глянул на спину отца, убедился, что папу разговор не интересует, и молча кивнул мне.
— Так вот Танечка имела в виду, что я как та самая тетя.
— Если вы поели, освободите кухню, — сказал отец, он типа хозяйничал на кухне.
Витя унесся в свою комнату. А я остался.
— Что за фильм с дядей и тетей? — спросил папа, подходя к столу и начиная его протирать.
Я удивленно уставился на него. Он никогда не интересовался нашими делами. Оценками в школе, замечаниями и прочим. С чего вдруг такая перемена? Отец упорно смотрел в стол, уже раз десятый проводя тряпкой по одному и тому же месту.
— Мелкий насмотрелся порнухи.
— Что?! И ты ему разрешил?
Папа резко вскинул голову, но встретившись со мной взглядом, опять уставился на стол. Забавно.
— Ничего я ему не разрешал. Он с другом смотрел. Ему уже десять, пора интересоваться такими вещами. Помнится, я свою первую девчонку лет в тринадцать зажал.
— Что? Подожди, а сколько тебе?
Он сбавил обороты и сел напротив меня за стол. Я же только грустно улыбнулся, он постоянно забывал сколько нам лет, о наших оценках вообще ничего не знал, а Витя так старался! Мелкий боролся за каждую отметку и каждый раз с надеждой давал отцу дневник, только папу это ни разу не интересовало.
Отец не любил разговаривать с нами, это требовало много времени и внимания — того, чего у отца для нас не было. Мир, наверное, перевернулся, раз он сел за стол и собирался меня слушать.
— Мне шестнадцать, Вите десять.
— Ты не выглядишь на шестнадцать.
— Это потому, что я все еще расту! Педофил-извращенец!
Отец опять резко отвел глаза.
— Извини. Я не это имел в виду. Просто не придирайся ко мне из-за роста.
— Почему?
— Потому что мне это не нравится!
— Тебя что, дразнят из-за роста?
— Господи, какой ты наивный! Меня никто не посмеет дразнить, ты мой дневник когда в последний раз видел?
— М-м-м…
— Он абсолютно красный от замечаний, половина которых из-за драк.
— А Витя дерется?
— Зачем? Он так посмотрит на обидчика, что тот сразу прощения просить будет, может быть, даже на коленях, если мелкий заревет. Он манипулятор покруче меня, просто пытается быть «хорошим», это его сильно ограничивает.
— А… хм…
— Что?
— То, что ты про девочек говорил, я просто думал, что ты девочками не интересуешься.
— Не интересуюсь, но попробовать-то надо было.
— Ясно.
Он окончательно смутился и попробовал погрузиться в работу по дому.
— Пап.
Его плечи дрогнули, но он ответил.
— Что?
— Я давно хотел с тобой поговорить…
— О чем?
— Найди другую работу. Тебя вечно нет дома. Нам не нужны деньги в таком количестве, чтобы ты впахивал сутками.
Он удивленно повернулся ко мне.
— Ты нам с Витей нужен. У нас никого, кроме тебя, нет. Пойми это.
Это его совсем не обрадовало, скорее причиняло нестерпимую боль. Я еще успел это заметить перед тем, как отец зажмурился.
— Хорошо, я понял.
Что-то мне подсказывало, что он не все понял. Только и я пока что не во всем разобрался. В конце концов, хоть я и говорил, что отец нами совершенно не интересовался, я сам его плохо знал, потому что он никогда не позволял мне себя узнать.

***
Витя уже сделал уроки, нам было нечем заняться, а папа все торчал на кухне. И я не выдержал. Хотел на него особенно не давить, но просто не мог о нем не думать. Мне хотелось, чтобы он просто посидел рядом со мной, конечно, и кое-чего другого мне тоже хотелось, но задница говорила, что хорошего понемножку. Да и мысли с чувствами надо было привести в порядок.
— Пап, пойдем поиграем.
— Но я не умею.
— Это легко. У меня где-то старые танчики были.
Пресекая любые отговорки, я взял отца за руку и потащил к Вите в комнату. В свою или его комнату папу я просто боялся вести, потому что не утерпел бы, чтобы не поприставать.
Витя удивленно поднял голову от какой-то книги и заинтересованно проследил наше перемещение к телику с приставкой. Бус и Тарзан так же проследили этот путь. Все-таки я не зря сохранил это старье. Игра на двух игроков, которые борются на одной стороне. Самое то, что надо сейчас нашей семье.
— А, черт! Ты должен был защищать орла. Смотри, стрелять этой кнопкой, тут двигаться, — принялся я объяснять отцу.
— Рома, дай мне джойстик! Я тоже хочу!
— Витя, давай я лучше тебе свой отдам? — предложил отец.
— Нет! Я Ромин хочу!
— Держи, — я отдал брату свой джойстик. — А я буду говорить папе, что делать.
Так мы и сидели. Я — рядом с папой объяснял и показывал, как играть. Бус и Тарзан позади брата. Витя — с другой стороны отца, счастливый, что тот с ним играет. Вы не представляете себе радости ребенка, с которым, наконец-то, играли. Раньше я бы тоже от счастья умер, если бы папа с нами поиграл. А теперь я хотел «играть» с ним в другие игры.
— Так, все, горячие парни. Уже десять, завтра в школу и на работу, так что пьем чай и спать.
— Рома, злюка! Пап, давай еще одну игру сыграем.
— Нет, Витя. Рома прав.
— Я всегда прав, если вы еще не заметили.
Как ни странно, разгонять их пришлось мне. Хотелось пойти спать вместе с папой. Только глупостей делать я не стал, хватит. Теперь я буду его добиваться, самое сложное позади. Ломать стереотипы и моральные устои всегда тяжело. Надо было, чтобы отец немного пришел в себя… Перед следующим заходом.