Дважды убитая

11.

Солнце светило мне в лицо, и я мысленно ругала маму, которая имела привычку по утрам открывать шторы в моей комнате. Эту ночь я спала ужасно, кровать была твердой и холодной, а мое тело ужасно болело. Попытавшись открыть глаза, я дернула руками, понимая, что они отекли, а пальцы начали неметь. Всего секунды мне хватило, чтобы понять, что я не находилась дома, а холодный каменный пол служил мне кроватью этой ночью.

Легкие сжимались слишком сильно, и мое пальто было расстегнуто, почти не согревая меня. Мои колготки порвались в некоторых местах, а туфли лежали рядом. Глаза судорожно бегали по высоким стенам, пытаясь понять, где я находилась, пока мозг включался, пытаясь сообразить, что вообще произошло. Я сидела на полу в каком-то холодном подвале, смотря в единственное узкое окошко, которое располагалось под самым потолком, а солнечный свет хоть как-то освещал пространство вокруг меня. Я обернулась, продолжая осматриваться и пытаясь двигать пальцами рук, которые были связаны за спиной. Изо рта шел пар, когда я выдыхала, и из-за холодного воздуха легкие сводило ещё сильнее, вызывая жидкую боль в грудной клетке.

Эрик. Это было первое, что я вспомнила, и волна ненависти к нему захлестнула меня с головой, что странно, придавая новые силы. Я дала себе слово, что он ответит за такое отношение ко мне, ведь стоит мне только оказаться дома, и папа уничтожит его, кем бы он ни был. Я знала, что отец заметит мое отсутствие и начнет поиски, а значит, перевернет весь город и, рано или поздно, спасет меня, но время шло, а все ещё сидела в этой маленькой сырой комнатке, смотря на узкое окно, закрытое решеткой и тонким стеклом.

Меня качало из стороны в сторону, поэтому пришлось ползти к стене, чтобы опереться на нее спиной. Каменные плиты были холодными, но со временем я переставала чувствовать свои конечности, и холод отступал на задний план, уступая место животному страху. Я знала, что не должна была засыпать, чтобы окончательно не замерзнуть, но мое тело было слишком слабым и я почти не чувствовала свои ноги и руки. Время от времени судороги сводили мои мышцы, заставляя меня приходить в себя и двигать руками, пытаясь хоть как-то согреть себя.

Пару часов казались для меня бесконечными. Каждая минута была длиною в вечность, и никто не приходил за мной, словно все люди исчезли, оставляя меня в моем лично аду, где мои мучения никогда не закончатся.