Брюнет хлопает дверкой машины и уже почти доходит до своего подъезда, но короткий взгляд на соседнюю многоэтажку заставляет его со скрипом развернуться. Потому что он знает, что та несносная заноза в заднице снова любуется на звёзды с крыши этой старой постройки. И вот такие случайные встречи с ней на этой крыше стали можно сказать особым вечерним ритуалом, что проходил с постоянным графиком — раз в неделю. Сперва, конечно, Юнги не намерено поймал свою новую знакомую на перилах высотки, а так, по чистой случайности, когда вышел подымить на любимом месте. Но потом это стало обиходным, и он привык, привык разговаривать с ней по субботам на их, не провозглашенном тайнике. И без этого общения ему становилось пиздец как грустно. За весь месяц этих дурацких встреч то на крыше, то в кафе, где она работает — он как-то слишком незаметно набил на девушку ярлык «личного собеседника». Потому что она такая дохуя понимающая и рассудительная и если Юнги не прав, то она с чистой совестью указывает ему на это, пожимая хрупкими плечиками, говоря это спокойное «мы все ошибаемся».
И Мин каждый раз думает «какого хуя?», но всё равно раздражённо нажимает кнопку лифта, ступая на ступеньки давно прогнившего чердака, засовывая руки в карманы куртки.
Суа неспокойно топчется на месте, разглядывая малюсеньких людей с высоты двадцатого этажа, она упирается локтями о перила, немного перегибаясь через них, наблюдая за грязным неоном, что окутывает Чайнтаун, разъедая его на миллион кусочков, словно паззл.
Люди будто муравьи разбегаются под небом, прячась в барах и старых квартирках, укрываясь от декабрьской мерзлоты.
Первый снег медленно кружится в воздухе, падая на Тэгу.
— Не наебнись, а, — слышится знакомый насмешливый голос за спиной, и девушка вздрагивает, немедленно оборачиваясь, вглядываясь в темноту, что плавно рассеивается от огня зажигалки с Кумамоном.
Почему из всех многоэтажек во всём районе он выбрал именно эту? Он постоянно так делает, приходит сюда и курит, возмущаясь, что это его место и что ему необходимо побыть одному. Но после этих слов, как ни странно он начинает разговаривать. Много, долго. Словно к нему резко приходит осознание бренности, что вышвыривает его из реальности на пару-тройку часов.
