Тихий "Омут" и его голубые черти

Глава 5

— Печенька? Ты... Схватил меня за руку? Ты говоришь? — я наигранно ужаснулся. — А как же твоя социофобия? Такой стресс, небось!
— Я не боюсь людей, — Куки всё ещё держался за мой локоть, при том вцепился явно мёртвой хваткой. — Я просто их немного... — задумался, подбирая слово. — Опасаюсь.
— А меня значит, — дёрнул локтем, — больше не опасаешься?
— Отведи меня в «Омут», — проигнорировал бессовестно.
— А своими силами никак?
— Я задумался и не туда свернул, — покосился по сторонам. — Улицы и здания такие одинаковые, — пробормотал еле слышно.
— Боже, ты так много сказал, что у меня уже прям передозировка от твоего голоса.

— Отведи меня в «Омут», — повторил снова.
— И что мне будет, если отведу? — хитро сощурился и закусил губу, рассчитывая его смутить.
Но тот всё также невинно смотрел на меня в упор.
— Ничего, — ответил честно. — Если не отведёшь, я просто продолжу ходить за тобой, пока ты не пойдёшь на работу. Ты ведь всё равно туда пойдёшь.
— Веско, однако. Но мне домой надо зайти. Пойдёшь и туда со мной? — я высунул кончик языка, ожидая ответа.
— Да.
— Но там никого нет. Там будем только мы вдвоём.
— И что?
Какой-то непробиваемый гений оказался. Ну и нафиг его. Чёт невесело.
— Пошли, — я кивнул вперёд.
— К тебе домой?
— Нет, — я взглянул на часы. — Уже и так опоздал. Пойдём сразу в бар.

— Смотрите, кого я вам привёл! — выдал я торжественно, войдя в «Омут». И похоже переборщил с торжественностью, ибо разбудил Юнги.
— Браво, — буркнул блондин, не поднимая головы со стойки. — Аплодисменты нужны?
— Всенепременно. А где Хосок?
Я осмотрел зал в поисках упомянутого, Юнги же откликнуться на мой вопрос явно не спешил.
— Ты так весь день за меня держаться будешь? — повернулся я ко всё ещё топчущемуся рядом Куки.
Тот взглянул на меня, мотнул отрицательно головой и, разжав уже небось затёкшие пальцы, направился к барной стойке.
— Так где Хосок? — повторил я вопрос.
— А самому догадаться мозгов не хватает?
— Ну мало ли, куда он мог уйти, — я легкомысленно передёрнул плечами.
— На кухне он. Но лучше его не трогать, — добавил блондин, когда я уже взялся за дверную ручку.

Слова Юнги я конечно же пропустил мимо ушей и без зазрения совести шагнул внутрь. Шагнул и замер, неловко дёргая себя за мочку уха.
Хосок, скрючившись, сидел возле холодильника прямо на полу, уткнувшись носом в собственные колени, голубые джинсы на которых уже насквозь пропитались слезами.
— А где оранжевый костюм? — это всё, что мог выдать в такой ситуации мой растерявшийся мозг.
Хосок в ответ лишь протяжно всхлипнул. Я нервно сглотнул и расстегнул пиджак школьной формы. Фиг знает вообще, что делать с плачущими людьми. Такими познаниями я никогда не обладал. А потому хотелось тихонечко свалить, но ведь и бессердечной сволочью я никогда не был.
— Эм... Хочешь я тебе рамёна сварю? — заботливо предложил я.
Тот промычал сквозь слёзы себе в колени что-то невразумительное.
— Я там Печеньку привёл, — поведал, указав на дверь. — По дороге потеряшку нашёл. Представляешь... — улыбнулся, но не видя никакой реакции и огромного интереса со стороны Хосока, замолк.

А тот уже от тихих всхлипываний перешёл на громкие истерические завывания. Походу, причину выяснять-таки придётся. Я с тяжёлым вздохом присел с ним рядом и, вытянув руку, неловко погладил Хосока по согнутой спине.
— Что стряслось?
— Я прова-валился, — оторвав голову от коленей и размазывая слёзы по лицу, выдал он, чуть заикаясь.
— Экзамены, что ль, сдавал? В госслужащие решил податься?
Он отрицательно замотал головой, и его губы задрожали в преддверии нового потока слёз.
— Чш! — тут же поспешно воскликнул я и схватил его руку, начав мягко поглаживать ладонь и перебирать пальцы. — Не плачь, ладно? Успокойся и просто расскажи мне.
— Я ходил на прослушивание.
— Ты поёшь? — удивился.
Он закивал.
— И танцую. Мне очень нравится танцевать.
— Правда? Это отлично! — я улыбнулся. — Наверняка, ты в этом хорош!
— Нет, я ужасен, раз меня не берут в агентство, — его губы стали изгибаться уголками вниз.

— Чш-ш-ш, — успокаивающе протянул я. — Ничего страшного. Сходишь на другое прослушивание. Не смертельно.
— Смерте-е-ельно, — его глаза снова наполнились слезами. — Я... Я уже стар для прослушиваний.
— Неправда. Говорю же, сходишь на другое. Это ж не единственное в мире прослушивание.
— Семьдесят три, — пробормотал и уткнулся лбом в колени.
— Что «семьдесят три»? Это твой порядковый номер на прослушивании?
— Нет, — снова поднял голову, взглянув на меня. — Это прослушивание было моим семьдесят третьим провалом, — и снова в слёзы.
— Оу, — я закусил губу, раздумывая, что же я после этого должен сказать. — А может, это реально не твоё? Брось это дело.
На мои слова Хосок взвыл лишь громче.

— Ладно, ладно, я не прав, — я снова стал гладить его по спине. — Просто они слишком глупы и не могут разглядеть твой огромный талант! Они ещё будут рыдать, когда поймут, кого потеряли!
На удивление мои слова возымели успех, и Хосок немного затих.
— Всё дело в том, что это был не твой уровень. Тебе нужно нечто крупнее!
— Думаешь?
— Конечно! Я уверен, что ты хорошо постарался и отлично справился. Просто судьба оберегает тебя от сомнительных перспектив, ты должен быть ей благодарен, — заявил я философски.
— Ты такой хороший, — Хосок вдруг потянулся ко мне.
— Э-э-эй, — я откинулся назад, но всё равно был захвачен в объятия.
— Спасибо, — пробормотал мне в плечо, пока я неловко косился по сторонам и похлопывал его рукой по спине.
— Угум, рад стараться. Можешь мне премию за мою доброту выдать.
— В качестве премии есть шоколадная пироженка, будешь?
— Естественно буду.

— Уже всё? — удивленно поинтересовался Юнги, когда мы вышли с Хосоком из кухни. — Обычно эти завывания продолжаются как минимум до закрытия.
— И ты позволял ему так долго убиваться? — я ужаснулся.
— А что, я должен был закармливать его мороженкой, шепча какой он молодец?
— Да.
— Не вынуждай меня отвечать в рифму, — блондин поморщился и, заткнув уши наушниками, отвернулся.
— И как ты вообще с ним связался? — обернулся к Хосоку.
— Жизнь заставила, что поделать.

Сегодня посетителей было на удивление много, даже меня припахали, заставляя варить рамён и сооружать закуски, которые выходили у меня весьма корявенько. Печенька же со своими учебниками нагло занял мою подушку в углу зала, совсем не утруждаясь спросить разрешения присесть там. Воспитывать его надо, ей-богу.
— А мне, что делать прикажешь? — поинтересовался я, подойдя к Куки, когда народ потиху рассосался. — На голом полу сидеть?
Парень взглянул на меня молча и обратно уткнулся в учебник.
— Не строй из себя немого.
Тот никак не отреагировал.
— Ладно, — я плюхнулся на пол рядом с ним. — На сегодня ты прощён... — начал я, но замолк, выхватывая из рук Куки, под его недоуменный взгляд, учебник и прикрывая им своё лицо.
Потому что дверь бара шумно распахнулась. И новым посетителем был никто иной, как Пак Чимин.