Вальс бабочек

9

После десятого участника объявили пятнадцатиминутный перерыв для того, чтобы члены жюри могли спокойно суммировать свои оценки, поэтому я поспешил выскользнуть из зала, где поднялся взволнованный гул. Я всё ещё трясся – непроизвольно и незаметно, но от этой дрожи не получалось даже ровно стоять, ноги подгибались, поэтому я прислонился к стене, укрывшись за створкой открытой в зал двери.

Даже после трёх последних конкурсантов, отыгравших старательно и с душой, я не мог забыть седьмого. Да что там, если честно, то я едва ли мог сосредоточиться на их игре, больше оценив положительную реакцию слушателей, а не свою собственную. Внезапное осознание того, что я вот так тянулся к другому парню, предательски выбило меня из колеи. Зажмурившись, я стоял в тени и часто дышал, пытаясь понять, насколько действительно сошёл с ума. Парень. Зависнуть на нём, залипнуть. Да так, что до трясучки, слабости в ногах и каких-то шальных мыслей в отупевшей голове. Мне стало очень страшно. И, паникуя, я всё не мог понять, как с этим разобраться. А лучше – избавиться! Избавиться сейчас же! Хоть как-нибудь! Уехать подальше, сменить место учёбы, заблокировать его везде! Или вообще стереть этого Дубровина с лица земли, чтобы он гарантированно перестал отсвечивать в моей жизни!

Я схватил телефон, как спасительный круг, и дрожащими пальцами начал перелистывать контакты, ища номер психотерапевта, но вдруг вспомнил, как опозорился в зале, и сначала решил проверить, кто посмел выставить меня дураком. Эта минутная ярость хотя бы ненадолго перекрыла бурю смущения во мне.

Незнакомый номер. Отойдя от дверей подальше, к окнам в конце коридора, я перезвонил. После пары длинных гудков послышался шорох, а потом знакомый голос взволновано затараторил:

– Господи, Олег, наконец-то! Какого хрена ты не отвечаешь и вообще отрубился? И сообщения не читаешь! Блин, братан, чёрт, блять! Блять! Нахуя тебе телефон, если так динамишь!

– Эй-эй, Лёха, ты чего такой зашуганный? – тут же встрепенулся я.

Судя по голосу, мой друг действительно нехило истерил. Это было показателем очень хреновых дел, потому что Лёха единственный из нас отличался относительно стабильным настроением, а вывести его из себя было почти невозможно. Если сейчас его голос срывался, он периодически заикался и орал матом, значит, у него, либо у нас всех, были большие проблемы.