Лес, который дает тень

Тео

Дневник Тео

Вам знакомо ощущение, когда кулаки саднят от нанесенных ударов, когда сплевываешь кровь и щеришься в ухмылке, потому что чувствуешь себя чертовски правым? Я – знаю.

А знаете ощущение, когда целуешь чьи-то разбитые губы, и на твой собственный язык попадают чужие капли крови? Мия знала.

Родителям всегда было мало дела до нас, детей. Подозреваю, мать никогда нас не планировала – она вообще не планировала ничего дальше завтрашнего дня. И, скорее всего, у нее просто не хватило на аборт денег – они все оседали на дне бутылок с дешевым алкоголем. Или отец спускал на наркоту.

Может, они завели детей в тот период просветления, когда в очередной раз решили «бросить» и взяться за ум. По крайней мере, когда родилась Мия, мне было три, и я смутно помню то время. Зато в памяти хорошо сохранилось всё, что позже.

Но у меня всегда была Мия. Маленькая сестренка, которая поддерживала. И которую я готов охранять, как верный пес.

Ей было то ли тринадцать, то ли четырнадцать, когда я нашел ее рыдающей в ванной. Она размазывала слезы по припухшему лицу и уверяла, что всё в порядке. Но потом призналась, что в школе к ней пристает какой-то парень постарше. Проходу не дает, говорит, что будет с ней встречаться во что бы то ни стало, угрожает.

Не помню, как его звали. Но помню, как хрустнули кости в его руке. Как он вопил, уже не пытаясь ответить, а только спрятаться от ударов. Помню, как чуть не убил его.

С тех пор к Мие никто никогда не приставал. Пока она сама того не хотела. А на улице мы проводили куда больше времени, чем дома – пока одним вечером, когда я наконец-то закончил школу, собрали вещи и не хлопнули дверью места, которое не считали домом. Кажется, родители даже не заметили нашего ухода. Может, вздохнули с облегчением.

Я хорошо помню то время. Отчаянное, злое, насквозь пропитанное дымом дешевых сигарет и расплавленной, впитавшейся в поры кожи свободой. Пусть я никогда не был против работать, но наших денег едва хватало на тесную каморку, окна которой выходили на шумную дорогу. Зато ночами можно было лежать на хлипкой кровати и смотреть за отсветами фар на потолке. Это было красиво. А мы были счастливы.