St. Jessy
Когда жизнь сворачивает с привычной широкой трассы на неприметную дорогу без дорожных знаков, всегда сложно уловить этот момент. Сложно понять, когда и где дорога вильнула в сторону, какой поворот стал тем самым, решающим.
Но Суга мог назвать это момент безошибочно.
Был тёплый май, и с каждым днём летний зной был всё ближе. В жаркие полдни безоблачное небо казалось ярко-голубой стекляшкой, через которую светит солнце. В его лучах стены школьного коридора казались ослепительно-белыми.
За окном в ослепительно-белой раме виднелось крыльцо школы, которое тонуло в зелени. Зелёный газон, кусты, деревья чуть в отдалении. Зелёные перила лестниц, зелёные урны.
Ярко-голубой, зелёный и ослепительно-белый — три цвета, которые составляли тот май, делая его ярким, но как будто искусственным, ненатуральным. Он остался перед глазами трехцветной глянцевой журнальной фотографией: без звуков, без запахов, без ощущений. Возможно, это время вымыло из памяти детали, и Суга забыл что-то. Но то, что он совершенно точно помнил — это смуглое лицо Дайчи, когда тот стоял у окна в коридоре.
Всё-таки память — искусный фотограф, который умеет поймать для снимка одну деталь, но очень важную, благодаря которой сам снимок оживает.
— Решил, куда пойдёшь учиться дальше? — спросил Суга, разглядывая замершие в безветрии листья деревьев.
Должно быть, Дайчи смутил это вопрос — он ответил не сразу, потирая шею, и смотрел куда-то в сторону.
— Я думал, может, строительство? Я бы, наверное, хотел заниматься чем-то таким.
Суга посмотрел на его руки с закатанными рукавами белой рубашки, на его широкие ладони, а потом поднял голову и встретился с ним взглядом.
Дайчи Савамура. Чёрная земля, в которую уходят корни деревьев. Основание, опора. То, что прочно. То, что сможет устоять даже после землетрясения. Стальная арматура в теле бетона.
Ему это подходило.
— Почему ты так смущаешься? — Суга улыбнулся и ткнул Дайчи в бок. — Я же ничего такого не спросил.
— Прости, мне просто неловко об этом говорить.
— И всё же.
— Ну, — Дайчи вздохнул и взъерошил рукой свои короткие волосы, — я смотрю на дома, мосты, эстакады, вышки и думаю, как это всё нужно, насколько это необходимо людям. И мне хочется работать с этим. Ну, знаешь, делать что-то по-настоящему полезное.
Дайчи замолчал и засунул руки в карманы брюк, а Суга смотрел на него и думал, что, наверное, на людях вроде него держится весь мир.
— А ты куда будешь поступать?
— Я не знаю, — ответил Суга.
Стыд оставлял во рту горький привкус, заставлял зубы сжиматься в острой вспышке ненависти к самому себе. Ему было стыдно за то, что рядом с Дайчи, который редко колебался и всегда был уверен в том, что делает, сам Суга казался спутанным клубком сомнений, неясных надежд и страхов. Он позволял себе думать, что с окончательным решением можно потянуть ещё немного, и втайне мечтал, что этот школьный год никогда не закончится. Что Суга навсегда останется в этих ослепительно-белых школьных коридорах, где за окном виднеется ярко-голубая стекляшка неба; останется в волейбольном зале, где пахнет лаком, и звонко скрипят кроссовки о деревянный пол; останется в классах, где шелестят страницы учебников, и отрывисто стучит по доске мел.
Он надеялся, что время минует это место, и оно застынет, как мошка в куске янтаря, и Суге не придётся делать шаг вперед.
— Ну есть же что-то, что тебе нравится? — спросил Дайчи. — К чему у тебя лежит душа?
У него была маленькая родинка чуть пониже шеи, которую открывал расстёгнутый ворот рубашки. Суга разглядывал эту родинку, думая, как сказать, к кому его душа лежит.
— Я не знаю, — только повторил он.
— Тогда тебе нужно поскорей определяться, — голос Дайчи звучал обеспокоенно, и он положил руку на плечо Суге. — Сам понимаешь, экзамены лёгкими не будут, надо готовиться уже сейчас.
Ладонь Дайчи обжигала даже через ткань рубашки. Суге хотелось прижаться к ней щекой, но он просто закрыл глаза, представляя, как через это прикосновение в его тело перетекает уверенность Дайчи. В тот момент ему казалось, что он слышит слабый треск стеклянного голубого неба, готового расколоться и уступить место чему-то новому.
Сегодня. Он обязательно решит всё сегодня, не будет больше откладывать.
Вечером, листая страницы сайта университета, куда собрался поступать Дайчи, Суга зацепился взглядом за слово «электроэнергетика».
Настольная лампа горела белым молочным светом. Горел экран ноутбука, светились синие лампочки на его корпусе. Горели фонари на улице, горел свет в окне соседнего дома.
Электричество горит, когда не хватает солнца. Течет по кабелям-венам и сосудам-проводам, питая тело города, поддерживает в нём жизнь.
Опасно, если оказаться слишком близко. Смертельно, если дотронуться.
