Хроники профессора Риддла

Глава 24.

27 июня 1969 года

К моему огромному удивлению, маггловский шофер, залив произведенное мною дизельное топливо в бензобак, завелся и уехал, и я заметил про себя, что, если бы не Статут о Секретности, нефтеперерабатывающие компании всего мира уже устроили бы на меня охоту.

Проводив своего нового знакомого глазами, я снова сел на тротуар и начал решать задачу о том, сколько дизельного топлива может выдать на-гора установка мощностью в одного Темного Лорда, и что из этого можно заключить об импульсе и потенциальной энергии Темного Лорда. Но решить задачу до конца мне не удалось, потому что я почувствовал, что на меня кто-то смотрит.

Белла стояла за школьным крыльцом в костюме то ли Кармен, то ли Эсмеральды: вместо привычных мне мантий на ней была широкая темная юбка, белая блузка и цыганская шаль, которая очень подходила к ее распущенным волосам.

— Мне нравится ваш новый образ, Белла, — с улыбкой заметил я, поднимаясь с тротуара и подходя к крыльцу.

— Вы тоже смотрелись очень органично, милорд, — парировала Белла. — Неужели вы ездите на машине?

— Магглы говорят «водите машину», — уточнил я. — Я вожу, но ездить предпочитаю на Долохове.

— Он является официальным конюшим Вашего Темнейшества? — снова съязвила Белла, и я заметил про себя, что вне школы Белла начинает вести себя со мной как с сестрами. Младшую сестру Белла считала маленькой и глупой и была с ней отстраненно вежлива, а Андромеду очень любила и прятала свою любовь за волной колкостей и насмешек, которые доводили Андромеду до слез.

— Шофер, Белла. Это называется шофер, а не конюший, — снова поправил я с издевательским спокойствием. — Вам написать маггло-магический словарик?

— Научусь у грязнокровочек, — огрызнулась Белла, вероятно, почувствовав, что аристократке трудно соревноваться в насмешках с детдомовской шпаной.

— Кстати, о ваших учениках, — сказал я, переходя на деловой тон. — Чему будет посвящено ваше сегодняшнее занятие?

— Я думала, они будут просто задавать вопросы, — пожала плечами Белла.

— Не слишком одобряю ваш выбор, — признал я, невольно поморщившись при воспоминании о том, как первые несколько месяцев на мои консультации иногда являлись изможденные и мрачно молчащие хаффлпаффцы, от усердного, но бесплодного грызенья гранита немного похожие на инфернов. «Что именно вам непонятно?» — спрашивал я наконец, не дождавшись вопроса от них, и получал исчерпывающий и обезоруживающий ответ: «Всё!»