Хроники профессора Риддла

Глава 30.

16 сентября 1969 года

Жить и работать в Хогвартсе положительно вредно для репутации Темного Лорда: за последние два года я успел помочь такому количеству самых различных существ, что эльфы прозвали меня «добрейшим и справедливейшим лордом Вольдемортом», среди учеников укрепилась порочащая меня фраза «щедрый и бескорыстный, как профессор Риддл», дальнобойщики знают меня в лицо и подвозят забесплатно, дети спасенных русских моряков наверняка уже рисуют мне к Новому Году открытки, а мой последний поход за маггловским пивом закончился тем, что на меня в пивной напал бородатый человек, в котором я с трудом узнал инструктора с прошлогодних спасов в горах, и, пьяно меня обняв, громогласно выразил сожаление, что он не смог меня найти и пригласить на гусятник. Разумеется, его крики привлекли внимание всего кабака, в котором на мою беду заседало немало альпинистов, и я тут же был представлен всему честному маггловскому народу как «простой и славный малый». А сегодня я докатился до того, что решил помочь привидению.

Утешить меня может разве что то, что я согласился помогать не одному из привидений типа Пиввза или Безголового Ника, которые шарятся по ночам в коридорах. Нет, я решил помочь респектабельному и ученому привидению — своему коллеге профессору Биннзу. Профессор Биннз сегодня возник в моей комнате без всякого предупреждения, и мне оставалось только благодарить судьбу, что он не заглянул ко мне на час раньше и Белла уже успела уйти. С одной стороны, конечно, интересно, как краснеют и бледнеют привидения, и может ли их вновь хватить удар от удивления, и что с ними тогда будет, но с другой — я совершенно не представляю, можно ли на них наложить Обливейт или хотя бы долгоиграющее Силенсио, и если можно, то как это сделать. Я отметил это как еще одну вещь в километровом списке вещей, о которых я не имею понятия, потому что в свое время слишком много времени отдал лишь одной стороне магии, и учтиво поздровался с Биннзом.

— Послушайте, Том... — начал Биннз.

— Риддл, — поправил я его: не люблю, когда меня называют именем отца.

— Ну да, Том Риддл, — согласился Биннз. — Думаете, Том, я вас не помню? Помню я вам замечательно, с самого первого класса, и друга вашего, Финеаса Блэка, тоже прекрасно помню.

— А товарища Крупского вы не помните? — с досадой сказал я, потому что человеку с такой памятью было бесполезно объяснять, как ко мне надо обращаться: Финеас Блэк был директором Хогвартса, еще когда Дамблдор был студентом.