Известный писатель детективов в самом расцвете творческой карьеры внезапно берётся за непривычное для себя занятие - написание биографии солистки популярнейшей рок-группы, которая покончила с собой на самом пике славы.
Её жизнь окутана тайной, однак...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Утро началось с того, что Джон отвёз Роуз в больницу, а сразу после того, как за ними захлопнулась входная дверь, Хелен поднялась наверх — всё же я прислушивалась, — постучалась ко мне в комнату и зашла, не дожидаясь ответа.
— Почему не выходишь, Мелани? — спросила после недолгого молчания.
— Не хочу.
Я даже на неё не взглянула. А она и не смутилась.
— Так и будешь тут сидеть и читать? Роуз сильно больна.
— Знаю.
Ненадолго поколебавшись, Хелен медленным шагом прошла к кровати и села рядом со мной, но я в её сторону так и не взглянула.
— Ты злишься на неё, я понимаю. Но сейчас она в тебе нуждается. Даже капли сострадания не испытываешь?
Не поднимая головы, я оторвала взгляд от книги и сосредоточилась на коленках Хелен. Она нервно теребила подол бежевой юбки и то и дело дёргала ногами.
— Чего ты так распереживалась из-за неё?
— Мел, ты правда меня пугаешь... Я пытаюсь понять, пытаешься ли ты вести себя так специально или тебе действительно наплевать.
Я наконец взглянула на неё. Захлопнула книгу и выпрямила спину. Глаза Хелен выражали шок и удивление. Или даже ужас, не знаю. Тогда впервые мне стало её жаль. Я больше на неё не злюсь, даже если она снова включит правильную и заранее подготовленную улыбку. Вот такое вот странное сочетание теперь — уважение и жалость.
Хелен и не подозревает, что происходит, и в её образцовом мире родители всегда любят детей. И наоборот.
— Она меня ненавидит и считает ошибкой природы. — Я говорила как можно спокойнее, чтобы привести Хелен в чувство и чтобы она наконец-то увидела. — Ты помнишь моего папу? Хотя вряд ли ты его помнишь...
