"Навстречу мечте" Люси Кларк

Эпилог

Тело плывет на поверхности, невидящие глаза смотрят в мрачное небо. Легкие шорты потемнели, карманы наполнились водой. Рубашка вздымается, потом прилипает к неподвижной груди. Струйку крови с правого виска уже смыло, лицо теперь чистое и бледное.
Прямо под телом море кишит рыбой: огромные косяки прорезают воду, а крошечный планктон, их пища, кружится на свету. Ближе ко дну, там, куда не достают солнечные лучи, где видны следы течений и лежат затвердевшие обломки кораллов, обитают хищные существа с белесыми глазами.
Но над водой только тело.
И яхта.
За восемь часов до этого, во мраке ночи, Жозефа оттащили от Аарона, из его рук выбили нож. Голова стукнулась о пол в кубрике, и он ощутил, что куда-то скользит... прямо в океан. Подводный мир обжег глаза, наполнил рот и ноздри.
Он не боролся. Просто опускался все глубже и глубже. На мгновение замер, будто подвешенный в невесомости... а потом начал подниматься, обратно к воздуху, обратно в ночь.
Жозеф всплыл на поверхность, широко раскрыл глаза и заморгал. Океан взорвался ярким светом. Крошечные точки подсветили поверхность воды и закружились в танце.
Он не думал о резкой боли в голове, о мраке ночи или о ходовых огнях яхты, исчезающих вдали. Здесь, в океане, где его окружали бесконечно малые светящиеся точки, Жозеф достиг высшей точки эйфории. Он едва не рассмеялся, поняв, что вот так все и закончится: в безлунную ночь посреди океана, где у него нет ни малейшего шанса на спасение. «Лазурная» была лишь фантазией, за которую он цеплялся в надежде найти ответ и скрыться от горя и чувства вины.
Ничего у него не вышло.
Все было кончено, когда он зажег ту первую спичку у дома родителей. Может, из-за наркотиков он не сознавал, что делает, может, не понимал, что родители внутри, а потом всем сердцем жалел о содеянном – но их было не вернуть.
Через несколько недель, когда полиция закрыла дело, к Жозефу пришла сестра. Открыв дверь, он увидел ее мрачное заплаканное лицо.
– Надеюсь, ты счастлив. – Она бросила к его ногам конверт. – После всего, что ты натворил, они все равно не вычеркнули тебя из завещания. Сто тысяч евро, Жозеф. Хватит на наркоту до конца жизни.
Со слезами на глазах он ответил ей:
– Я никогда не просил денег.
Когда сестра ушла, у Жозефа никого не осталось. Он схватил рюкзак и паспорт, купил билет на первый попавшийся рейс. По дороге обналичил чек, зная, что никогда не потратит эти деньги. Жозеф хотел, чтобы вес ста тысяч евро в рюкзаке напоминал ему о том, что он сделал.
А потом его нашла «Лазурная». Новое начало, новые друзья, которые не знали о его прошлом, новые места, настолько прекрасные, что он любовался ими в одиночестве, изумляясь тому, как его жизнь могла стать безобразной, когда вокруг такая красота.
Жозеф написал сестре, всего один раз. Он говорил, что обо всем сожалеет, и рассказал о «Лазурной», объяснил ей, что начал новую жизнь. Просил встретить в порту, где яхта войдет в док, и обещал, что к тому времени станет другим человеком.
И в тот вечер нарушил свое обещание.
Надо было сдержаться, но Аарон все повторял – убийца, убийца, убийца; незатянувшиеся раны лопнули по швам, внутри что-то надломилось. Держась на поверхности воды, Жозеф смотрел, как вдалеке исчезает призрачно-белый кильватер от яхты. Океан вокруг полнился наэлектризованными голубыми огоньками. Все было кончено.
И вдруг «Лазурная» изменила ход. Звезды осветили бледное полотно паруса, и ему показалось, что судно развернулось. Он быстро заморгал и не сразу понял, что яхта возвращается.
Ребята сочли его достойным поисков, достойным спасения! В сердце зародилась надежда.
Яхта приблизилась, свечение колыхнулось в волне от носа судна и замерцало. С уровня воды «Лазурная» казалась призрачным существом, величественной галлюцинацией.
Когда яхта подошла ближе, Жозеф различил ее имя, написанное на корпусе витиеватыми буквами, увидел Денни у штурвала и Аарона, зажимавшего плечо; увидел Китти у одного борта и Генриха у другого – оба осматривали поверхность воды, вооружившись фонарями.
Они подплывали все ближе.
Так близко, что протяни руку – и коснешься яхты.
Так близко, что можно спастись.
Так близко, что яркий свет фонаря очертил золотистую дугу совсем рядом с ним.
И вдруг луч упал прямо на него! Свет ослеплял, и лица не было видно, но Жозеф знал, что этот человек смотрит прямо на него.
Тогда он и почувствовал это. Сомнение.
Послышался голос Денни:
– Видишь что-нибудь?
Затем тишина.
В голове всплыли обрывки образов: сто тысяч евро в рюкзаке, общая каюта.
Безмолвие нарушило одно слово Генриха:
– Ничего.
Луч прожектора переместился в сторону. Жозефа поглотил мрак.
Он уставился в темноту.
Можно было бы закричать – его наверняка услышали бы, – но вместо этого он просто смотрел, как яхта удаляется. Свет фонарей скользил по темной поверхности безмолвных волн, за «Лазурной» тянулся призрачно-белый кильватер.
Жозеф сделал глубокий вдох, наполнил легкие таким свежим и чистым воздухом, что в нем чувствовался аромат океана. Он представил, что это финальный прыжок с вышки: тесно прижавшись друг к другу, на него смотрят родители и сестра, а ребята с яхты уже готовы поддержать радостными криками, как тем солнечным днем. Он собрался с духом, закрыл глаза, чтобы не мешало свечение и исчезающий кильватер яхты, – и нырнул. Жозеф опускался все глубже, тело вытянулось стрелой. С губ сорвались идеально ровные серебристые пузырьки, и в груди почувствовался небольшой жар.
Жар в легких превратился в огненное жжение, а он шел все глубже сквозь холодное море в бесконечную темноту – она обвивала, вращала, кружила в танце, парила...