Грубое совершенство.

Время иногда калечит.

Словно по щелчку в моей жизни прошел целый месяц. Целый месяц я скитаюсь в одиночестве по комнате и по улицам, поджидая окончания каникул. Целый месяц я продолжаю не верить в смерть родного брата-близнеца. Целый месяц я встречаюсь с гневным взглядом приемного отца, который ни на минуту не забывал о том, что я как-то причастен к смерти его любимчика.
Уровень напряжения обстановки в доме и сознании не понизился и на градус. Как сейчас помню, что Бэнджамин чуть ли не накинулся на меня после того, как Стивена положили в землю.
Сейчас же я просто сижу у окна своей комнаты, наблюдая неспешное дуновение ветра, шорох ярко-зеленых листьев, цвет которых помогает успокоиться. Когда теряешь родного человека, ты не можешь перестать думать о нем, просто не можешь. Многие говорят, что хотят достичь этого состояния, просто как-то отречься от воспоминаний, но никто не подвластен хрупкому сознанию потерявшего близкого.

— Кейн! Кейн! — словно мой же голос доносился со стороны улицы. — Пошли гулять, сопляк! — такой знакомый... такой родной голос.
— Стив?! — бешено начал открывать настежь окно, чтобы осмотреться, нет ли в саду моего близнеца.

Я схожу с ума...

— Ч-ч... черт, — моментально осознав, что мне почудилось, я потрепал свои каштановые волосы.
— Да Кейн, черт подери! — вновь донесся из окна родной голос. Услышав его, мне стало больно. Может, он ушел из жизни все-таки действительно из-за меня?
— Придурок! Зачем ты только побежал за мной, идиот?! — кричал я в пустоту улиц. — Ты конченый засранец! Я... не понимал, как сильно любил тебя, — последние слова прошептал искренне, в надежде, что умерший хоть как-то сможет услышать меня. — Это я козел, а не ты! — вновь прокричал я и выбежал из комнаты.

Бегом направился на кухню, чтобы хоть немного остыть и выпить сока или чая. Просто привести себя в нормальное сознание.

— Милый! — приятно воскликнула Грэйс, когда я вошел в комнату кулинарных шедевров. — Что-то хотел?
— Да, можно мне чая? Зеленого. И по-крепче. Очень крепкий.
— Я... я поняла, присаживайся, — легко надавила на мои плечи, но вскоре приложила силу, чтобы я уселся. — Что-нибудь съешь? — я заметил, как мать дарит мне странный взгляд. Так смотрят только на неадекватных или уродливых. Думаю, на данный момент я совмещаю обе стороны.
— Ты слышала мои крики? — прохрипел я, надеясь, что ложка, стучащая о стенки посудины, заставит не услышать меня.
— Ты должен немного подумать. Хоть прошел и месяц, но я понимаю, что тебе очень тяжело, сынок.