Квартира 16

Глава 23. Прощение и прощание

  Москва — многомиллионный мегаполис, город надежд, город мечтаний и грез, город возможностей. Москва — город утраченных иллюзий, воздушных замков, потерь и пролитых слез. Москва — это Кремль, Красная площадь, оживленная Тверская, хипсторский парк имени Горького, шумная ВДНХ, просторные Воробьевы горы и таинственные Патриаршие пруды. Москва — это Пушкинский музей, Третьяковская галерея, музей Дарвина и исторический, биологический и литературный. А еще Москва — это столица пробок!

Сейчас этот славный город трудно представить без вечных заторов на дорогах, и неважно будний это день или выходной, утро, день или вечер. За чудо можно считать ниже пяти балов на Яндекс-пробках, а без этого приложения никуда. Как иначе выбрать верный путь? Жаль только в жизни так не получается. Загрузить смартфон, выбрать нужную функцию и узнать, в каком направлении двигаться. Мы с Денисом уже двадцать минут плелись в пробке, и все это время я могла думать только о том, правильно ли поступила, сдавшись его напору. Хотя был ли выбор? Левую руку свело от стального плена наручника, но я не решалась попросить своего мучителя меня освободить. Денис сосредоточено вел машину, не отрывая взгляда от дороги, а я молча сидела с ним. Он не сказал, куда мы едем, а я и не спросила.

Денис плавно вывернул руль, и я поморщилась от дискомфорта в руке. А вот его совсем не смущал наручник... Интересно, откуда он у него? Перед глазами тут же возник образ Лены, я живо представила, как она лежит нагая на кровати, прикованная к изголовью, а Денис...

— Сними с меня эту дрянь! — неожиданно выкрикнула я и дернула руку, отчего Денис резко повернул руль, и мы чуть не въехали в «субару» справа. Ее водитель крикнул нам что-то нецензурное и, нажав на газ, обогнал на перекрестке.
— Ты чего? Мы так разбиться можем! — возмутился Денис.
— Не хочу, чтобы на мне были твои секс-игрушки! Если вы с Леной...
— Я купил их вчера, — процедил Денис, кинув яростный взгляд в мою сторону. — Купил для тебя, — он слегка замялся, но взял себя в руки, — чтобы усмирить.

Я замолчала, снова отвернувшись к окну. Откровенно говоря, где-то в глубине души я была рада, что Денис не отступился. Глупая влюбленная семнадцатилетняя девочка все еще жила во мне. Как бы ни старалась взрослая Алиса ее запереть, этой глупышке удалось захватить в плен сердце.

Комфортабельный салон Денисовой машины был пропитан его запахом — мужественным, взрослым, но отдаленно знакомым. Даже спустя столько лет его тело пахло также, как в девятнадцать. Может, все дело в том же лосьоне или геле — не знаю... Этот запах был таким приятным, что я прикрыла глаза и глубоко вдохнула, задержав пронизанный старой любовью воздух ненадолго внутри себя.

— Тебя укачивает? — обеспокоенно спросил Власов. Надо же... помнит.
— Нет, — односложно ответила я, смутившись своему глупому поведению.
— Если нехорошо, ты скажи. Хочешь конфетку? У меня есть леденцы.

Лисенок, в бардачке конфетки. Возьми, станет легче. А ехать не так долго, но если хочешь, повернем...Глупая улыбка появилась на лице, стоило вспомнить, как мы первый раз ехали вместе в его старой «копейке».

— Нет, спасибо. Меня больше не укачивает. Прошло с возрастом, а может, потому что сама села за руль, — лед во мне постепенно таял, обида на Дениса отступала, и я все больше сознавала, что он прав. Нам нужен этот разговор, иначе мы не сможем двигаться дальше. Во всяком случае, я, потому что мои детские чувства медленно воскресали. Нужно было услышать его признание, узнать, как он живет новой жизнью, как полюбил другую. Только так смогу отпустить.
— Это хорошо. Без машины сейчас никуда. Помню, как только занялся рестораном, сколько приходилось ездить и, в основном, не по Москве. Все нужные гипермаркеты — строительные, продуктовые за МКАДом. Своим ходом не слишком удобно, да и на себе всего не дотащишь.
— Ты — молодец, что открыл ресторан. И играешь в нем. Твоя мечта осуществилась.
— Да. Это лучшее, что со мной произошло за последние годы.

Хотелось спросить, а как же Лена, но я промолчала. Как и любую женщину, меня разбирало любопытство, как они сошлись, как стали парой и насколько все серьезно. Но было дико больно оттого, что она с ним, что ее он любит и говорит об этом, в то время, как я так и не дождалась этих слов.

Наш внедорожник завернул на стоянку небольшого итальянского ресторана, и Денис повернулся ко мне.

— Если обещаешь без фокусов, я сниму наручник.
— Ты и так его снимешь. Не пойдем же мы сюда в них.
— Ошибаешься, если захочешь убежать, то...
— Не захочу, — вздохнула я, — мне кажется, ты прав. Нам нужно поговорить нормально: без слез, истерик, обвинений и прочего.
— Как старые добрые друзья, — докончил он, и я улыбнулась, стараясь не показывать, как покоробило слово «друзья».

Денис достал из кармана ключик от раскрыл сначала мой, а потом свой браслет. На запястье успел образоваться красный след, и я стала его растирать, боясь, что он перерастет в синяк, и тогда не избежать объяснений с Костей. Ему я решила не рассказывать о встрече с Денисом. Мой жених только лишний раз обеспокоится, а это ни к чему.

— Больно? — нахмурился Денис и без спросу взял мою руку, чтобы самому растереть запястье. Не нужно было ему это позволять, но вместо того, чтобы возразить, я наслаждалась его касаниями.

Рука давно не болела, но Денис продолжал ее массировать. Между нами происходило что-то странное. Мы оба понимали, что не можем разорвать этот невинный контакт, старались его продлить и молча смотрели друг на друга. Но всему рано или поздно приходит конец.

— Хм... Идем? — негромко спросил он, отпуская мою руку.
— Да, — смущенно ответила я.

Мужчина вышел из машины, обошел ее и открыл дверь, подавая мне руку. Снова по телу прошелся разряд тока, стоило почувствовать тепло его ладони. Мы зашли в ресторан и заняли небольшой столик в конце зала. Учтивый хостес раскрыл перед нами меню, сказал пару слов о специальном предложении и удалился.

— Ты же не обедала? Здесь вкусно готовят мясную лазанью.
— Я не сильно голодна, так что...
— Алис, не надо, — перебил Денис. — Мы пришли поговорить, но не стоит отказываться от обеда. Ты же не на диете?
— Нет.
— Тогда решено.

Он сделал заказ за нас обоих, и я не стала спорить. Мне вообще не хотелось ему возражать. Между нами возникла какая-то странная теплая атмосфера, совершенно несоответствующая натянутым и напряженным отношениям. Тем не менее, как только официант ушел, и мы остались наедине, повисло молчание. Ни Денис, ни я не решались заговорить. Нам уже принесли чай и поставили чашки, а мы все также сидели, не проронив ни слова.

— Ну, пожалуй, начну, — смущенно проговорил Власов, наливая мне молочный улун. — Алис, у нас с тобой непростая история, но считаю неправильным, чтобы все заканчивалось так... Во-первых, прости за то, что случилось в субботу и за то, что обидел. Я был груб, практически выгнал тебя. На самом деле только я во всем виноват, твоей вины не было. Мне стало так мерзко, когда осознал, что поддался слабости и предал человека, который того не заслужил. Я признался во всем Лене. Она простила. Сейчас пытаемся все наладить. Но виноват я перед вами обеими.
— Я поступила не лучше, — глядя на крохотный кусочек чайного листика на дне чашки, проговорила я.
— Простишь за это? — он поднял на меня взгляд затравленного зверька, так не подходящий статному взрослому мужчине, который сидел передо мой.
— Да. Знаешь, я тебя могу понять. Мне тоже было плохо, что я изменила Косте...
— Он, правда, хороший? Такой, как ты говоришь?
— Костя замечательный. Если бы не он... Знаешь, Денис, когда думала, что ты меня бросил... Я не жила вовсе. Никогда еще мне не было так больно. Все мигом потеряло смысл, ничего не интересовало, а Костя... Сначала мы просто были друзьями. Общались... Он был единственным, кому я призналась в том, что случилось, — я глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. Говорить было тяжело, но если мы решили все обсудить, то нужно рассказать Денису правду обо всем. Дальше пусть сам делает выводы, какой я стала.
— И как он отнесся, узнав, что между нами было? — нахмурился мой возлюбленный собеседник.
— Костя знал мою версию... Конечно, на тебя злился. А еще жалел меня и даже не побрезговал пригласить погулять.
— С чего бы ему брезговать? Ты всегда была симпатичной, — улыбнулся Денис, и я испуганно распахнула глаза, понимая, что сболтнула лишнего. Мне совсем не хотелось рассказывать о том, в кого меня превратило его мнимое предательство.
— Когда ты ушел... когда, как я думала, ты ушел, мне было тяжело видеть свои волосы...
— Ты их остригла? — Денис дернулся так, словно мои слова хлыстом ударили по нему, но потом вдруг накрыл ладонью мою руку.
— Побрилась наголо, — он крепко сжал руку, но потом отпустил, успокаивающе поглаживая большим пальцем мое запястье. Я нервно усмехнулась. — Волосы к тому моменту, когда Костя вернулся в Москву, немного отросли, но симпатичной назвать меня было нельзя.
— Зато сейчас ты красавица. Когда увидел тебя на улице у своего ресторана, не мог глаз отвести. А ты словно почувствовала, посмотрела прямо на мое окно.
— Ты за нами наблюдал, — догадалась я. — Значит, не показалось.
— Не показалось.

Мы оба замолчали, и нам как раз принесли еду. Пока официант выставлял на стол тарелки, Денис внимательно рассматривал меня, а я, напротив, делала вид, что меня занимает интерьер ресторана. Здесь было довольно уютно — клетчатые скатерти, занавески на окнах из похожей ткани, какие-то декоративные склянки на деревянных искусственно состаренных шкафах. Людей в зале почти не было, только пожилая пара через два столика и девушка у окна. Она и привлекла мое внимание. Неестественно белые пышные волосы — скорее всего, парик, яркий макияж и очки в толстой оправе. Похоже на какой-то маскарад.

— Лисенок, я бы хотел вернуть долг, — заговорил Денис, вновь подчиняя себе все мои мысли.
— Какой долг? — растерялась я.
— Когда мы были вместе, ты призналась в своих чувствах, а я так и не ответил, — он улыбнулся и отвел взгляд в сторону, а потом снова взял мою руку, переплетя пальцы. Я понимала, что этот жест не несет в себе скрытого смысла, просто нам обоим было необходимо касаться друг друга, делить между собой тепло рук. Денис снова посмотрел на меня, а я с замиранием сердца, вернувшись душой в прошлое, ждала, что он скажет. — Лисенок, у меня тоже были к тебе чувства. Я не мог сказать, что люблю, потому что сам не до конца понимал, что чувствую. Но это было не просто увлечение, желание или влюбленность. В тебе было... да и сейчас есть что-то притягательное, не могу это объяснить...
— Если тебе тяжело говорить, то не надо. Я пойму, и ты не обязан. Мне достаточно и того, что у тебя ко мне что-то было... — начала я, но Власов так строго посмотрел, что я тут же замолчала.
— Мне было одиннадцать, когда в аварии погибли родители, и я попал в детдом. Было чертовски сложно. Домашний мальчик из хорошей семьи, еще вчера балованный любимый сын среди тех, кто никогда не знал родителей. Конечно, меня не принимали. Хорошего отношения к себе можно было добиться только кулаками, уважение — заработать, любовь — заслужить. Постепенно мне все это удалось, но я привык, что если мне симпатизируют, то за что-то. Даже ребята — Леха, Андрей, Лена... С ними я познакомился в летнем лагере, куда нас отправили по программе социальной адаптации — проживание вместе с детьми из полноценных семей. Так вот, даже с ними получилось сойтись не сразу. Только к концу смены мы подружились, и дальше продолжили общаться. С тобой все было по-другому.

Денис чуть крепче сжал мою руку, а потом перевернул ее ладошкой вверх и стал чертить по ней большим пальцем какие-то невидимые узоры. Было немного щекотно, но при этом безумно приятно. А потом вдруг он, перегнувшись через стол, поцеловал мою открытую ладонь.

— Алис, не знаю, что в тебе такое... не могу объяснить. Просто есть люди, от которых идет какое-то внутреннее тепло. Рядом с тобой я чувствовал себя так, как когда была жива мама. Ты так искренне меня любила... Сначала, когда только тебя увидел, то подумал, что ты просто забавная рыжая девчушка. Помнишь тот день, когда ты пришла ко мне домой и готовила ужин?
— Конечно...
— Вот тогда я это и почувствовал. Я был по-настоящему дома. А ведь ты любила меня не за что-то, а просто... без причины. Как мама любила.

Его слова были пропитаны такой болью, что я сама почувствовала всю горечь, что вкусил Денис. Но меня безумно смутило сравнение с его матерью, и, кажется, Власов это заметил.

— Не подумай, что я какой-то извращенец и испытывал что-то ненормальное к матери, или, наоборот, не воспринимал тебя как девушку. Тут другое. Просто рядом с тобой мне было также хорошо, как когда у меня была семья. Я мог расслабиться и быть собой. Поэтому меня так к тебе тянуло. А потом, в гараже у Лехи, когда тебя переодели, разглядел привлекательную девушку. Понял, что хочу тебя.
— А я просто в тебя влюбилась. Безумно влюбилась...
— Знаю, Лисенок. Прости, что не рассказал о своих чувствах, когда ты призналась. Но тогда я не понимал их, а врать, что люблю, не хотел. Но все к этому шло, — улыбнулся он, но тут же нахмурился, — поэтому мне стало так мерзко, когда решил, что ты прогнулась под мамашу.
— Я бы никогда...
— Знаю, — перебил он. — Теперь знаю, и за это тоже хочу попросить прощения. Я был круглым дураком, что поверил, будто ты сознательно подписала ту бумажку. Но мне было девятнадцать, на меня давили со всех сторон, я не понимал, что происходит и на эмоциях накрутил себя еще больше. Вспомнил, как ты встречалась со своим Костей, потому что мать так хотела, и решил, что и в этот раз ты сдалась.
— Мне было очень плохо. Я пыталась тебя найти, но не знала, как. Даже поехала к владельцу твоей квартиры...
— Владельцу моей квартиры? — усмехнулся Денис, — Лисенок, моя это квартира. Я владелец.
— А как же...
— Это мой дядя. Родной брат мамы, меня в честь него назвали. Когда меня упрятали в тюрьму, он быстренько подсуетился и сдал квартиру. Но по закону она моя, передана в наследство от родителей. Я все детство прожил в доме на Яузском, в нашем родовом гнезде. А квартиру эту еще моему прадеду дали, когда дом только построили. Потом дед с бабушкой жили со своими детьми. А когда мама и дядя выросли, дед переписал квартиру на маму. Он считал, что мужчина должен сам состояться, поэтому устроил Дениса в институт, потом помог с работой, но дальше дядя сам должен был обеспечить себя жильем. Маме же дед отписал квартиру как приданое. Только дядя не был согласен с таким раскладом, обвинил сестру, что та подговорила отца. Они жутко рассорились. Денис ее видеть не хотел, а мама, глупая, все пыталась с братом помириться, меня в его честь назвала. Только это не помогло. Когда родители погибли, мой родной даже не захотел оформлять опекунство и определил в детдом, как сироту.

Я в ужасе прикрыла рот рукой. Это был совершенно неосознанный жест, но Дениса покоробил. Он откинулся на стуле и отвел взгляд в сторону.

— Прости, — прошептала я и теперь сама накрыла ладонью его руку, а он опять переплел наши пальцы. — Почему ты мне никогда не рассказывал о родителях? Я только недавно узнала, что ты был один.
— Алис, у домашних детей всегда другое отношение к детдомовским. Помню, когда ездили в лагерь, как на нас косились домашние. Мы для них как преступники, маргиналы... — с отвращением кинул Власов.
— Но я так никогда не думала! — возразила я и крепче сжала его руку.
— Не хотел рисковать. Тебя потерять боялся.

Мы оба замолчали. Слова Дениса, пусть и сказанные так поздно, значили для меня очень много. Они ложились бальзамом на старую, но все еще кровоточащую рану...

— Лазанья остыла, а ты не притронулась, — заметил Денис.
— Было как-то не до еды, — улыбнулась я, глядя и на его нетронутую тарелку.
— Жаль... лазанья тут действительно отличная, а в разогретом виде уже не то, — вздохнул он.
— По своему опыту знаешь? Расскажи, как ты смог всего добиться? Твой ресторан пользуется таким успехом...
— Это заслуга Лены, — гордо ответил Власов, а его глаза засияли.

У меня словно сердце вырвали из груди, так больно было слышать, как он отзывается о своей невесте. Хотя это было несправедливо. Я говорила про Костю и не задумывалась о чувствах Дениса. Да и сама хотела узнать у него про Лену...

— Когда меня выпустили из тюрьмы, пусть и досрочно на полгода, я никуда не мог устроиться, — продолжил Денис, не замечая перемены в моем настроении. — Никому не нужен уголовник, даже в Макдоналдс жарить картошку не взяли. Я совсем отчаялся. Один раз, когда стало совсем невмоготу, напился и вышел прямо на дорогу, на Садовое, под машины... Ленка успела. Остановила меня. Они с Андреем на пару вытаскивали меня из этого дерьма.
— А Леша? Вы больше не общаетесь?
— Когда сел, первое время он делал передачки. Потом они с Ленкой расстались, Андрюха институт закончил и пошел по специальности. В общем, наши пути разошлись...
— А Пирс? — я вспомнила бракованного добермана и улыбнулась, но по грустному взгляду Дениса поняла, что коснулась больной темы.
— Сердце остановилось. Просто так в один день он заснул и уже не проснулся. В последний раз я его видел в тот день, что и тебя...
— Несчастное белое чудовище... — прошептала я, но решила вернуться к прежней теме, чтобы оживить Дениса все еще тоскующего по своему псу. — Так как тебе удалось открыть ресторан?
— Ленка... Она видела, что у меня раз за разом не получается найти работу и предложила открыть свой бизнес, — воодушевленно произнес Власов. — Все только благодаря ей.
— Я думала, это была твоя идея...

Сейчас, когда мы обсуждали Лену, когда Денис с такой нежностью и благоговением о ней отзывался, стало до безумия дискомфортно держать его за руку. Это казалось чем-то неправильным, и я решила налить нам чай, а потом спрятала руки под стол. Власов все понял.

— Идея с рестораном — моя: концепция, стилистика и прочее. Но без стартового капитала все было бы пустышкой. Лена оформила на себя несколько кредитов, на эти деньги мы открыли «Фьюжн». Так что, все, что у меня есть — ее заслуга. По бумагам ресторан принадлежит Лене, но на деле я директор, а она маркетолог.
— У вас замечательно получилось. Я искренне рада, что ты осуществил мечту. Помню, как ты рассказывал мне о музыке, как играл на нашей школьной дискотеке, а потом на даче.

Я нисколько не кривила душой и действительно радовалась за Дениса, но в глубине души завидовала Лене. Будь у меня возможность, и я бы поддержала его. Знай о том, что случилось, сама взяла бы кредиты, ссуды... Все, что угодно, ради этого мужчины.

— А ты? Как твои успехи в скрипке? Ты ведь потрясающе играла, — сам того не зная, Денис тронул мое больное место.
— Я больше не играю, — опустив взгляд, ответила я.
— Почему?

Я посмотрела на Дениса, не зная, что ответить — правду или солгать. Но сегодня была наша последняя встреча, и мы негласно договорились быть откровенными.

— Мне было тяжело... Ты научил меня любить скрипку, но только в результате я ее возненавидела. Родители уступили, потому что за это я обещала выучиться на юриста и работать с матерью.
И снова возникло молчание. Я вспомнила тот день, когда играла «К Элизе» в его квартире, как он искусно соблазнял меня, как сделал своей. По затуманенному, с юности знакомому взгляду я поняла, что Денис вспомнил то же самое. Нужно было как-то разрядить обстановку, но я не представляла как это сделать, и просто отвернулась к окну, разглядывая спешащих куда-то прохожих. Власов последовал моему примеру и тоже стал наблюдать за людьми на улице.

— Знаешь, Лисенок, — наконец прервал молчание он и снова взял меня за руку, — если бы мы с тобой были бы свободны, я бы предложил тебе начать все сначала, чтобы я мог исправить свои ошибки...
— Но мы несвободны, — голос дрогнул, и я почувствовала, что вот-вот заплачу, только показать свои слезы ему не могла. — Прости, я отойду на минуту.

Резко вскочив из-за стола, я почти пулей выбежала из зала, натолкнулась на официанта и у него узнала, где дамская комната. Прислонившись спиной к двери, я постаралась глубоко вдохнуть, но из-за всхлипов не получалось. Как маленькая девочка я разрыдалась.

Если бы мы были свободны... Но мы не свободны! Не свободны, черт возьми! И не просто несвободны, мы обязаны другим. Костя вернул меня к жизни, научил быть взрослым человеком, дал все, что сейчас у меня есть. А Лена... она спасла Дениса, поддержала в самое сложное время, но и это не все. Его ресторан, его мечта, его карьера наполовину принадлежат ей.

Я открыла кран с холодной водой и брызнула на свое заплаканное лицо. Теперь точно не скрыть, что плакала: косметика поплыла, глаза красные, а зрачки неестественно яркие. Наклонившись над раковиной, я стала умываться, стирая с лица весь теперь уже ненужный макияж. Сзади скрипнула дверь, кто-то зашел в туалет, но я не придала этому значения.

Смыв с себя всю косметику, я снова посмотрела в зеркало. Сейчас у меня было лицо той семнадцатилетней Алисы, естественной, по-детски наивной, влюбленной... Мои чувства к Денису воскресли. Вместо того, чтобы отпустить, я осознала, что как и раньше люблю этого человека, только теперь узнала его куда лучше, и таким полюбила еще сильнее. Вот только на этот раз все действительно кончено. Нужно собраться, взять себя в руки, выйти к нему с улыбкой и сказать: «прощай».

Дверь одной из кабинок открылась и вышла та самая девушка в парике. Сейчас я смогла заметить, что она была совсем невысокой, худенькой и явно не в своей одежде: джинсовая куртка велика, футболка с пайетками больше подошла бы сорокалетней продавщице, но никак не молодой девушке. Хотя из-за толстого слоя косметики понять, сколько незнакомке лет было сложно. Она внимательно рассматривала меня через зеркало. Я нахмурилась и повернулась к ней, хотела спросить, что ей нужно, но незнакомка практически выбежала из дамской комнаты.

Я снова посмотрела на себя в зеркало. Припухлость с лица немного спала, глаза уже не были такими красными. Поправив слегка растрепавшиеся волосы, я пошла обратно в зал.

Денис уже успел попросить счет, и на краешке стола лежала продолговатая коричневая папка, в которую он не дал заглянуть. Вроде бы все было сказано и пора было уходить, но Власов не торопился вставать. Вместо этого он потянулся к картонной коробочке с моими визитками, которую я зачем-то потащила в ресторан.

— Твои? Дашь одну?
— Пожалуй, не стоит, вдруг Лена нечаянно увидит, нам не нужны лишние проблемы.
— Я буду хранить ее в своей личной визитнице, и потом, вдруг пригодятся твои услуги. Поможешь же по дружбе? — подмигнул Денис.
— Я адвокат по бракоразводным процессам, — ответила я.

Вышло неловко, но вместо того, чтобы вернуть мне визитки, Власов все-таки взял себе одну.

— Денис, мне пора, да и тебе тоже, — было тяжело это говорить, зная, что на этом мы поставим точку в наших отношениях, но ничего другого не оставалось.
— Да... Я отвезу тебя к типографии.
— Не нужно. Тут метро за углом. Так будет быстрее, чем по пробкам, — на самом деле я просто боялась, что не выдержу. Быть с ним наедине в машине было выше моих сил.
— Хорошо, Лисенок, — Денис встал из-за стола и галантно подал мне руку, и я вложила в нее свою ладошку.

Мы уже выходили из ресторана, как в дверях на нас налетела та самая девушка, которая изучала меня в туалете. Она практически выбила у меня из рук коробку с визитками, и карточки рассыпались по земле.

— Простите! Я такая неаккуратная. Я помогу, — тихим хриплым голосом проговорила незнакомка и тут же принялось собирать визитки.
— Уверена, что не хочешь, чтобы тебя подвез? — снова поинтересовался Денис.
— Нет. Так будет лучше, — ответила я.
— Вот, возьмите и извините еще раз, — незнакомка протянула мне коробку и тут же скрылась за поворотом.

Мы с Денисом зашли на стоянку, чтобы еще раз попрощаться. Нам обоим было тяжело. Оживив воспоминания, мы воскресили и старые чувства, только в нашей нынешней жизни им не осталось места.

— Береги себя, — сказал он и я кивнула, не в силах ничего произнести.

Глаза обожгли слезы и я до боли закусила губу, чтобы случайно не всхлипнуть. Денис положил ладонь мне на щеку, чуть приподнял мое лицо и губами стер глупую слезинку, не удержавшуюся на ресничке. Я все-таки всхлипнула и прикрыла глаза, чтобы не разрыдаться сильнее, но в этот момент почувствовала его горячие и такие знакомые губы. Он целовал меня медленно, словно пытался передать все то, что не успел или не смог сказать, а я отвечала, отдавая любовь, что родилась в сердце шесть с лишним лет назад, молчала долгие годы и вновь разразилась пожаром.

— Я тебя не забуду, — прошептал Денис.
— И я тебя, — ответила я, когда он ушел.

Его внедорожник не спеша выехал со стоянки, а я пошла следом, чтобы взглядом его проводить. Машины вереницей катились по оживленной дороге, и Денисов автомобиль практически затерялся в этом потоке. Я развернулась, чтобы пойти к метро, как мимо меня пронесся мопед, на котором сидела та самая незнакомка. Она вырулила на шоссе и, объезжая несколько автомобилей, на перекрестке встроилась через две машины за Денисом. Когда поток поехал, и Денисов внедорожник свернул, незнакомка свернула следом. Возможно, это паранойя, но я была уверена, что эта девушка за ним следит.