Квартира 16

Глава 6. Кухня

  Во многих московских квартирах кухня играет особую роль. В отличие от западных стран, у нас не заведено иметь столовую, а в зале, как правило, принимают гостей. Обычные семейные обеды и ужины проходят на кухнях. Именно это место, согретое теплом неостывшей плиты, пронизанное разговорами о прошедшем дне и наполненное аппетитными ароматами приготовленных блюд, становится для многих любимым. Наша уютная кухонька не стала исключением. Мы с родителями традиционно собирались вместе на ужин, а по выходным — и на завтрак с обедом. Здесь делились нашими проблемами, новостями на работе и учебе и просто были семьей. Иногда мне казалось, что за тарелкой наваристого супа мои суровые родители оттаивают, становятся ласковее, отзывчивее и ближе. Я знала, что вызову их гнев, спросив про Дениса, но решила сделать это за ужином, надеясь, что на сытый желудок, задобренные сладким чаем, они не станут слишком сильно меня ругать и, может быть, честно расскажут, имеют ли отношение к исчезновению соседа.

— Мам, я хотела спросить... Только не сердись, пожалуйста, — начала я, но замолчала, увидев, как нахмурились родители.
— Что случилось, Алиса? — отчеканила мама, и стало совсем страшно.
— Дело в том... — я замолчала, а сердце гулко забилось в груди. Из подъезда донесся звук открывающегося лифта, а следом какое-то копошение на лестничной клетке. У нас на этаже было четыре квартиры, но я чувствовала, что это Денис. — Я сейчас...

На глазах у изумленных родителей я бросилась в прихожую и, встав на цыпочки, припала к глазку. Денис доставал из рюкзака ключи, чтобы отпереть дверь. Значит, он не уехал! Он все еще мой сосед, и мы точно еще увидимся! На лице заиграла глупая улыбка, но тут я сообразила, что сейчас придется держать ответ перед родителями за свое поведение. Я не умела врать, да и не любила, но не видела другого выхода. Адреналин ударил в голову, запустив шестеренки в бешеном темпе, и тут же появилась идея. Я схватила свою туфельку и со всей силы провела боком по острому крючку на стене, где висела ключница, оставляя глубокую царапину на коричневой коже.

— Вот, мам. Я испортила обувь. Сегодня оступилась около школы, — виновато сказала я, показывая царапину.
— Алиса! Тебе нельзя доверять хорошую обувь и одежду, — недовольно ответила мама, — привезем с дачи твои вещи, будешь ходить в них!

Мамина угроза, если бы осуществилась, стала бы мне наградой. Дача была единственным местом, где не работал мой дресс-код. Мне разрешалось носить яркие футболки, веселые рюкзачки и даже любимую сумку с Микки Маусом. По мнению родителей, такие вещи не жалко испортить, но только я их берегла, как редкую вольность, которую позволяли в виде исключения. Может быть, поэтому я так любила дорогу от дачи к дому, когда была похожа на обычного подростка, не заточенного в строгий саркофаг.

— Ладно, дочь. Отнесу в ремонт обуви, может быть, мастер отреставрирует, — немного успокоилась мама и снова заговорила с отцом про работу.

Пока родители пили чай, я быстро помыла посуду и, сославшись на усталость, ушла к себе. Что-то мне подсказывало, что именно сейчас я увижу Дениса, поэтому, укутавшись в плед, вышла на балкон. Он курил. Оранжевый огонек мелькал во тьме, но самого парня было не разглядеть в слабом свете его комнаты, но все было неважно. После целой недели, пока я не видела Дениса, страх и неуверенность пропали. Я отчаянно желала поймать хоть крупицу его внимания, поэтому включила фонарик на мобильном и, высунувшись с балкона, стала ему махать. Он заметил. Щелкнул зажигалкой и помахал в ответ. Будь моя воля, я бы закричала от радости на всю улицу, но сдержалась, жадно разглядывая его серый силуэт в полумраке. Но Денис быстро докурил и ушел с балкона, щелкнув пару раз зажигалкой на прощание.

Я тоже вернулась в комнату и забралась с ногами на кресло. Меня переполняли эмоции. И пусть наше общение с Денисом было безмолвным, в меня словно вдохнули жизнь. Впервые за все время, что себя помню, мне захотелось играть на скрипке. Это было не потому, что надо, не для того, чтобы порадовать родителей или преподавателя, моя душа требовала музыки. Я попробовала взять Верди, но что-то было не так. Современную музыку в моей семье почти не слушали, разве что случайно — в торговом центре или на улице, но сейчас в голове крутилась какая-то известная песня на английском языке с женским вокалом. Захотелось сыграть именно ее. Это было не просто, не имея нот, руководствуясь мотивом в памяти, но я попробовала. Получилось не сразу, но после нескольких попыток я была уже близка.

— Алиса, ты что делаешь? — увлекшись скрипкой, я не заметила, как в комнату вошла мама.
— Играю, — растерялась я.
— Это что-то новое? Кто композитор?
— Не знаю. Это просто песня, которая крутилась в голове. Я решила попробовать сыграть...
— Есть прекрасные композиции Моцарта, Паганини, Вивальди, Брамса! Ты должна разучивать их, а не выдумывать что-то свое, — опять мама разозлилась, снова я неосознанно провинилась. Захотелось плакать, но я сдержалась, желая выглядеть достойно перед родительницей.
— Мам, что плохого в том, что я попробовала сама подобрать мелодию? Это же тоже тренировка!
— Музыка — это не карьера, это дополнение к твоему развитию. Все, что от тебя требуется — это уметь играть классику. Это делает тебя настоящей леди. Нет смысла тратить время и силы на всякие глупости! Сыграй Брамса, я послушаю.

Мама уселась на мою кровать, закинув ногу на ногу, и кивнула, чтобы я начала. Как-то разом все мое желание играть пропало. Снова я возненавидела скрипку, хотя инструмент ни в чем не был виноват. Я закрыла глаза, чтобы не дать себе разреветься, зажала нужные аккорды и повела смычком, исполняя идеально разученный скрипичный концерт ре мажор.