Квартира 16

Глава 46. Скорбь

 Черное траурное небо. Холодные слезы-звезды. Мертвая заледенелая дорога. Я неслась по садовому кольцу, забыв про все ограничения скорости, видела камеры ДПС и знала, что меня ждут штрафы. Сейчас я была готова отдать последние деньги только бы быстрее оказаться рядом с Милой. Я не представляла, что чувствует бедная девочка. Мне самой было больно от мысли, что Ольга... Нет, я не могла этого произнести. Вдруг, какая-то ошибка? Вдруг злая шутка Милы? Хотя она никогда бы не стала так шутить.

Я въехала в их двор, с трудом припарковалась где-то сбоку от стоянки и бросилась к квартире Матвея. Мила не объяснила, как произошло несчастье с ее мамой, и я думала о худшем. А если это так, нельзя было оставлять Красовскую одну. Я долго трезвонила в домофон до того, как кто-то, даже не спрашивая, открыл дверь, а поднявшись на этаж я увидела дверь в квартиру приоткрытой.

— Мила! — позвала я, медленно ступая в прихожую. — Мила, это я — Алиса! Мила?

Ответом была тишина. Теперь уже я испугалась за себя. Вдруг это ловушка? Вдруг звонок Красовской — коварный план Матвея заманить меня в ловушку? Но тут я услышала громкие девичьи всхлипы, доносившиеся откуда-то с кухни.

— Мила!

Я вбежала туда и увидела малышку, сидящую на полу. Она обхватила руками коленки и тяжело дышала, роняя горькие слезы. Опустившись рядом с ней, я аккуратно коснулась ее плеча, и она, словно очнувшись ото сна, бросилась мне на шею.

— Мила... Я с тобой, я здесь...

Малышка молчала, крепко сжимая меня в объятьях, словно ища моей защиты. Сердце болью отозвалось в груди, я физически ощущала ее переживания. Но что вдруг меня удивило, так это то, что девочка была в квартире совсем одна.

— Мила, а где твой отчим? Где кто-нибудь из взрослых?
— Никого нет, — с трудом ответила она.
— Пойдем в твою комнату. Я уложу тебя.

Мила была не в том состоянии, чтобы ее расспрашивать. Я помогла ей подняться и отвела в спальню. На девчонке было надето красивое голубое платье, видимо, то, в котором она была на ужине. Она даже не переоделась. Усадив ее на кровать, я достала из шкафа пижаму и протянула ей, в надежде, что она сама переоденется, но Мила только покачала головой.

— Мил, тебе нужно переодеться во что-то более удобное. Хорошо бы принять душ...
— Мама умерла, — пробормотала она и затряслась, словно оказалась на морозе. — Мама умерла. Ее больше нет. Алиса! Моя мама умерла!
— Что случилось? — аккуратно поинтересовалась я.
— Она... Она... Мы были на ужине в ресторане. Мама ушла. А там... Она с лестницы упала. В подвал. Понимаешь? В подвал! Ей нечего было делать в подвале! Там же... Там же ресторан!

Девочка вытерла заплаканное лицо рукавом платья и взглянула на меня. В ее огромных карих глазах было столько боли, что я сама с трудом смогла сдержать слезы, которые вот-вот намеревались накатить на глаза.

— Хорошая моя, тише... тише... — я снова обняла Милу, и она прижалась к моей груди.
— Я не понимаю... Мама...
— Мил, а где Матвей? Где взрослые?
— Никого нет, — она снова всхлипнула, но смогла не заплакать. — Зинаиду Ивановну отпустили на ночь домой. А Матвей... Он остался. Посадил меня на такси и отправил домой. Сказал, чтобы я шла спать. Но я не могу. Мне страшно одной. Алиса, ты же не уйдешь?
— Не уйду. Никуда от тебя не уйду. Буду рядом столько, сколько потребуется.
— Алис... Что теперь будет?
— Все будет в порядке. Это я обещаю. Я тебя не оставлю. А теперь давай сходим умоемся и переоденемся. Если не хочешь в душ — не надо, но слезки нужно смыть.

Я помогла Миле встать и довела ее до ванной. Там девочка сказала, что сможет справиться сама. Я ее оставила и, как только послышался шум воды, смогла дать себе минуту на слабость. Но долго плакать себе запретила, нужно было думать о малышке.

Когда Мила вышла из ванной, я уже заварила ей сладкий чай. Нужно было по пути купить какое-нибудь успокоительное, но мне было не до этого. Я уложила девочку в постель, дала в руки кружку и наказала выпить весь чай. Она послушно это сделала.

— А теперь попробуй уснуть, — ласково сказала я, расправляя на подушке ее влажные темные волосы.
— Не знаю... Не могу... — прошептала она, а слезы вновь покатились по ее щекам.
— Можешь. Сейчас это самое важное. Нужно дать себе немного отдохнуть.
— А ты посидишь со мной?
— Конечно.

Мила уснула довольно быстро, но ее сон был тревожным. Она то и дело просыпалась и звала маму. Только на рассвете девочка успокоилась. Я на цыпочках вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Раннее утро — не лучшее время для таких новостей, но я чувствовала свой долг лично сообщить Денису о несчастье.

— Лисенок? — удивился он, но, судя по голосу, еще не спал. — Лисенок, что-то случилось?
— Да, Денис, случилось, — ответила я и прикрыла глаза, собираясь с силами, чтобы продолжить.
— Что?! У тебя все в порядке?! Алиса, мне приехать?!
— Денис, это Ольга. Она... Она погибла прошлым вечером.
— Что?! Как?! Как это случилось?
— Я толком не поняла. Я сейчас у Милы, она дома совсем одна...
— Я еду, — перебил Власов.
— Не надо. Я не знаю, как к этому отнесется Матвей, когда вернется.
— Буду через двадцать минут, — отрезал он.
— Только не звони в домофон, чтобы не разбудить Милу. Набери мне, я открою тебе дверь, — сдалась я.
— Хорошо.

Я не знала, правильно ли поступила, позвонив Денису, но понимала, что иначе не могла. Нужно было сообщить и Косте, но он не ответил на мой вызов. Сбросив ему сообщение с просьбой перезвонить, я вернулась в комнату к Миле, села на полу рядом с кроватью и сама уснула.

Меня разбудил громко вибрирующий телефон. Денис. К счастью, Мила не проснулась. Она негромко простонала не своим, а совсем тонким, похожим на детский, голоском и снова уснула.

— Сейчас спущусь, — прошептала я в трубку и, не услышав ответ Дениса, пошла в подъезд.

Я открыла железную подъездную дверь и замерла. Он стоял совсем рядом, менее чем в метре от меня. Подавленный, с красными глазами, потрескавшимися губами, которые искусал за последние полчаса. Нам не требовались слова, чтобы понять, как отчаянно мы нуждаемся друг в друге. Денис шагнул в подъезд, и в тот же момент я оказалась прижата к стене. Мы истосковались друг по другу и сейчас говорили об этом в поцелуе, в котором смешались наши страдания и боль.

— Пойдем наверх, вдруг Мила проснется, а меня нет, — прошептала я.
— Пойдем.

Денис взял меня за руку и не отпускал, пока мы не дошли до квартиры. Он молча разделся и пошел за мной в комнату Милы. Девочка все еще спала, и Денис опустился на пол рядом с ее кроватью. Он аккуратно провел рукой по ее волосам и заплакал. Сейчас он не был взрослым мужчиной, я видела в нем мальчика, пережившего трагедию и сочувствующего своей младшей подруге.

Для Дениса смерть Ольги тоже была болезненной потерей. Она была единственной, кто связывал его с родителями, пусть и обвинял в их смерти Красовского. Теперь, как никогда, следовало бы рассказать ему обо всем, что мы выяснили с Костей, только нужен был подходящий момент. Как же тяжело скрывать правду, когда она так рвется наружу. Я прикрыла глаза, чтобы не расплакаться, но неожиданно закружилась голова. Я попыталась ухватиться за спинку кровати, чтобы не упасть, но вокруг все потемнело, а ноги подкосились.

— Лисенок! — Денис успел подхватить меня. Я почувствовала, как он взял меня на руки, а потом все исчезло.

Я пришла в себя в незнакомой спальне. Рядом на кровати сидел перепуганный Денис. Он отнес меня в комнату Матвея и Ольги, когда я потеряла сознание, и был со мной, пока не очнулась.

— Лисенок, ты меня перепугала. Что с тобой? Нужно вызвать врача, — взволнованно проговорил он.
— Не надо, все в порядке, — я взяла его руку и переплела наши пальцы. — Вторая ночь почти без сна, а эта неделя была такой выматывающей. Я просто сорвалась.
— Так нельзя, тебе нужно себя беречь, — он склонился надо мной и легко поцеловал в щеку.
— Как Мила? — встрепенулась я.
— Еще спит.
— Нужно к ней.
— Отдохни, а я посижу с Милкой.
— Нет... Я должна быть рядом, если она проснется, лучше если с ней в комнате будет девушка.

Денис кивнул. Он помог мне встать и дойти до комнаты девочки. Мила спала, как ангелок. Сейчас она казалась такой безмятежной. Чтобы ей ни снилось, это точно были не кошмары, и я от всей души пожелала, чтобы как можно дольше ее ничего не будило.

Денис устроил меня в кресле. Подставив табурет и взгромоздив на него подушку, он организовал нечто вроде кресла-кровати, укрыл меня пледом и сам сел на пол рядом. В этот момент я почувствовала дикую усталость, единственным желанием было уснуть.

Утром мне позвонил Костя, но я не слышала звонка, и с ним поговорил Денис. Воронов примчался сразу. Чтобы не будить Милу, парни ушли на кухню, а я осталась с ней. В глубине души у меня появилась надежда, что сейчас Костя расскажет Денису обо всем, что мы выяснили, и я избегу сложного разговора. Но они предпочли не общаться.

По иронии судьбы с Милой в доме оказались три чужих человека, когда ни отчима, ни друзей семьи не было рядом. Я не понимала, где может быть Матвей, и как он мог оставить девочку одну. В полдень пришла Зинаида Ивановна, помощница по хозяйству. Она не знала о том, что случилось с Ольгой, и очень удивилась, когда ей дверь открыл незнакомый мужчина. Костя в двух словах объяснил женщине о том, что произошло. Зинаида Ивановна замешкалась, но все же предложила свою помощь, и Воронов отправил ее в магазин за продуктами.

Мила проснулась во втором часу. Она открыла глаза и какое-то время молча смотрела в белый потолок. Я боялась ее тревожить, но все же присела на краешек кровати.

— Мил, тебе нужно покушать. Пойдем на кухню?
— Не хочу...
— Зинаида Ивановна принесла продукты, Денис готовит нам обед. Костя тоже здесь, — я понадеялась, что упоминание ее возлюбленного Викинга немного оживит девчонку, но ошиблась.
— Мне нужно увидеть маму. Мне надо к маме, — она вскочила с кровати и стала носиться по комнате, собираясь.
— Мила! Мила, успокойся, прошу тебя...
— Я же вчера ее увидела только мельком. Матвей к ней не пустил, домой отправил... Но я должна... Должна увидеть мамочку! — девчонка снова сорвалась на слезы. На наши крики прибежали Костя и Денис, но я махнула им рукой, чтобы нас оставили.
— Мил, а где Матвей ты не знаешь? Он не приехал домой...
— Не знаю. Какая разница?
— Можешь дать его телефон...
— Хорошо...

Мила подошла к столу и дрожащими руками достала из сумочки мобильный. Я переписала и сохранила номер ее отчима. У меня к нему возникла масса вопросов, но сначала нужно было подумать о девочке.

— Давай так: ты умоешься, поешь, а я пока поговорю с Матвеем и все разузнаю про твою маму.
— Я должна ее увидеть. В последний раз. Пожалуйста, — протянула она, и мое сердце болезненно сжалось.
— Мы подумаем, как лучше поступить.

Мила кивнула и, медленнее перебирая ногами, побрела в ванную. Как только за ней захлопнулась дверь, я стала звонить Матвею. Он долго не отвечал, но в конце концов снял трубку.

— Алло, — недовольно кинул он.
— Матвей? Здравствуйте. Это Алиса Елисеева, — неуверенно начала я.
— Какая Алиса Елисеева? — его голос стал еще строже, и у меня по спине побежали мурашки.
— Я подруга Ольги и Милы. Я сейчас у вас дома с девочкой.
— А от меня что хотите?
— Где вы?
— Вы не в курсе, что у нас случилось?! Какого черта спрашиваете, где я?! — неожиданно сорвался на крик мужчина.
— Мила совсем одна!
— Она не маленькая. Ей уже шестнадцать, может о себе позаботиться. Мне сейчас не до нее. У меня супруга погибла, как вы не понимаете?
— Прекрасно понимаю, а вот вы — нет! — отчеканила я, чувствуя дикую злость на этого бессердечного типа. — Вы верно сказали, что Миле шестнадцать, только она ребенок. Ребенок, у которого умерла мама, а сейчас она одна! Что прикажете ей делать? Она плачет и хочет увидеть мать.
— Это невозможно, — вздохнул мужчина. Его голос дрогнул, и мне даже показалось, что я услышала всхлип. — Миле лучше не видеть Олю. Я занимаюсь похоронами. Послезавтра в полдень прощание. Там она мать и увидит.
— Послезавтра в полдень? — переспросила я. — А сейчас вы...
— Решаю все вопросы. Нужно позаботиться и о том, чтобы Ольга выглядела... хкм... Она сломала шею при падении. Сейчас Миле нельзя ее видеть.

Перед глазами возникла страшная картина. Жизнерадостная, красивая Ольга, и такая страшная смерть.

— Я понимаю, — проговорила я. — Вы не против, если эти дни я побуду в вашем доме с Милой? Ей нельзя одной.
— Подзовите ее к телефону, и я решу, — строго сказал Матвей.
— Конечно... — Мила как раз вышла из ванны, и я протянула ей трубку. — Мил, поговори с Матвеем. Я предупредила его, что останусь с тобой, но он должен услышать это от тебя.

Девочка кивнула и взяла телефон. По ее односложным ответам я поняла, что Матвей расспрашивал у нее обо мне и, выяснив все, что хотел, попросил вернуть мне трубку.

— Матвей?
— Вы можете остаться с девочкой. Буду благодарен за помощь. Об оплате поговорим позже, сейчас не лучшее время, — по-деловому серьезно сказал он.
— Об оплате? — переспросила я, не понимая, о чем идет речь.
— Да, за то, что присмотрите за девочкой.
— Мне не нужны никакие деньги, я остаюсь с ней не поэтому! — возмутилась я.
— В нашем мире ничего не бывает бескорыстно. Вернемся к этому вопросу потом. Сейчас мне нужно идти. О месте панихиды и похорон сообщу позже. До свидания.
— До свидания, — проговорила я, но Матвей уже разъединился.

Я удивленно посмотрела на телефон, в котором все еще слышались короткие гудки. Меня поразила холодность Матвея. Ему было совершенно наплевать на Милу, словно она для него чужой человек, а ведь он растил ее с раннего детства. Ольга говорила, что муж равнодушен к ее дочке, но я не могла представить, что он настолько бесчувственный. Нашего разговора с Матвеем Мила не слышала. Она ушла на кухню сразу, как передала мне трубку. Это было к лучшему.

Чтобы не расстраивать своим видом девочку, я перевела дыхание, собралась с мыслями и, нацепив подобие улыбки, пошла в кухню. Мила с ногами забралась на стул и прожигала взглядом дырку в тарелке с фруктовым пюре. Денис возился у плиты, а Костя сидел напротив малышки.

— Мил, и дальше?..
— Матвей вернулся в зал, он кричал, чтобы вызвали скорую, что с мамой случилось несчастье, она оступилась, — Мила снова заплакала, и Костя нежно ее обнял, пытаясь одними губами что-то мне сказать.
— Ну все, малявка, давай возьмем эту фруктовую гадость и пойдем в комнату. Буду кормить тебя как ребенка, — усмехнулся Воронов.
— Я не ребенок, — насупилась девочка.
— Вот съешь пюре и докажешь это. Пошли, пошли...

Костя ловко управился и с тарелкой, и с девушкой. Когда они ушли из кухни, я устало опустилась на стул, и передо мной тут же возникла тарелка ароматного супа.

— Мила от первого отказалась, поэтому решили накормить только витаминами, а вот тебе горячее нужно. Лисенок, ты у меня красавица, но сейчас выглядишь такой изможденной, — Денис сел напротив и взял мою руку.
— Очень вкусно пахнет, — улыбнулась я.
— Не растерял еще навыки повара, сидя в своем кабинете, — гордо заявил Власов. — Ешь.
— А что говорила Мила? — спросила я, пробуя ароматный куриный суп.
— Рассказала нам о вчерашнем вечере. Знаешь, Лисенок, все как-то странно, — задумчиво протянул Денис, а я чуть не выронила ложку, со звоном ударив ее о тарелку. — Ты чего?
— А что странного? Как это случилось? — нахмурилась я, вспоминая взволнованную Ольгу и ее желание рассказать мне что-то важное.
— Мила говорила, что Оля вчера была сама не своя. Даже с Матвеем поругалась. Потом, ближе к концу вечера она вышла в туалет, но каким-то образом оказалась у входа в подвал, оступилась и упала с крутой лестницы. Матвей как раз выходил кому-то звонить, услышал шум, прибежал, но было уже поздно.
— Так это Матвей нашел Ольгу? — вопросила я, опасаясь своих подозрений.
— Да, он.
— А потом?
— Что было дальше, Милка не знает. Отчим отправил ее домой.
— Какой кошмар, — я отодвинула тарелку с супом, понимая, не могу даже думать о еде, и закрыла лицо руками.
— Но знаешь, что самое странное? — продолжил Власов шепотом. — Дамская комната была совсем в другой стороне! Мила говорит, что в том ресторане они бывали не раз, и Ольга отлично знала, куда надо идти. Она не просто так оказалась у подвала!
— Денис...
— Подожди, Лисенок, не перебивай, — Денис взял со стола стакан воды и залпом его осушил. — Я подумал вот о чем, моих родителей убили, теперь такая нелепая смерть Ольги. Это могут быть домыслы, но... Черт! Это же не может быть совпадение?
— Денис, — я глубоко вздохнула, стараясь успокоить сердце, что бешено стучало. — Дело в том, что мы кое-что узнали...
— О чем?
— О трагедии с твоими родителями. Там есть некоторые несостыковки... Это ничего не значит, но все же...
— Подожди-подожди... Ты хочешь сказать, что снова копалась в моем прошлом?! — Денис вскочил со стула и запустил руку в свои волосы. Он злился, и я дико испугалась, что сейчас он пошлет меня к черту и уйдет. Я подбежала к нему и обняла возлюбленного со спины.
— Милый, пожалуйста, не злись... Это же не простое любопытство. Я делала это ради тебя...
— Ты сказала: «мы кое-что узнали». Кто «мы»? — сурово вопросил Власов.
— Я и... Костя, — виновато проговорила я.
— Какого черта этому мажору...
— Денис! — я его перебила и прислонила ладонь к губам. — Сначала выслушай. Все очень серьезно, а то, что произошло с Олей... Тут есть прямая связь, я в этом уверена!
— Что ты хочешь сказать?
— Ты же тоже думаешь, что это не несчастный случай?
— Ну?..
— Я думаю, что ее убил тот же, кто и твоих маму и папу...
— И... кто это?
— Не знаю... Давай расскажу все по порядку?

Пока Костя пытался в комнате накормить Милу, я рассказала Денису все, что нам удалось узнать. Когда речь зашла о его дяде, мой возлюбленный не выдержал, громко выругался, подошел к окну и широко его распахнул. В кухню моментально влетел морозный воздух, опрокидывая с тумбы длинную вазу с сухоцветами. Денис резко обернулся, закрыл окно, опустился на пол и стал собирать осколки. Я села рядом, чтобы помочь, но случайно порезалась стеклом. Кажется, мой негромкий вскрик его отрезвил. Денис взял в обе руки мою ладошку, посмотрел на ранку и слизнул капельку крови.

— Прости, что вспылил. Я напугал тебя? — виновато спросил мой возлюбленный.
— Нет, я все понимаю, — прошептала я.
— Как же я люблю тебя, Лисенок...

В самый неподходящий момент на кухню вошел Костя. Он хмуро посмотрел на нас, и я поняла, как ему больно. Но храбрый Викинг взял себя в руки и надел маску непоколебимости.

— Дал малявке успокоительное со снотворным. Нашел в аптечке. Не лучший выход, но у нее снова началась истерика.
— Черт... а мы тут засиделись, — с досадой проговорила я.
— Если бы вы были в комнате, то ничего не изменили бы. Пусть еще немного поспит. Правда, не знаю, что будем делать с ней ночью...
— Кость, я рассказала все Денису, — выпалила я.
— Что ты рассказала? — Костя нахмурился и недоверчиво покосился на Власова.
— Все. Все, что узнали.

Воронов хмыкнул и налил себе стакан воды. Костя и Денис намеренно игнорировали друг друга, но выходило скверно. Да и разве могло быть иначе в таких условиях?

— Я только не могу выбросить из головы мысль, что Ольга узнала что-то важное. Не нужно было ее отпускать! Если бы я ее задержала и расспросила...
— Не надо, Элис, — грустно улыбнулся Костя. — Сделанного не воротишь, и твоей вины в этом нет.
— Но что она хотела сказать? — хмуро пробормотал Денис и, встав позади меня, опустил ладони мне на плечи, словно боясь, что сбегу.
— Мы должны это выяснить... — закусив губу, сказал Воронов. Он явно что-то обдумывал, но не спешил этим поделиться. Вдруг он встал и вышел из кухни со словами, что скоро вернется.
— Что он задумал? — спросил Денис.
— Не знаю, но у него большой опыт в поиске фактов. Чтобы выигрывать дела, адвокатом зачастую приходиться копать глубже, чем полиции.
— Шерлок Холмс хренов, — себе под нос выругался Власов.

Костя вернулся к нам через какое-то время и принес с собой ноутбук. Он взгромоздил его на кухонный стол и стал загружать.

— Вот черт, запаролен... Хм... Попробуем, — Воронов что-то набрал, но ничего не вышло, он попробовал другой пароль и еще один, и еще, и еще. — Не получается, придется забрать ноутбук и отдать его ребятам.
— Ты думаешь, в нем есть какая-то информация? — поинтересовалась я.
— Это, без сомнения, лэптоп Ольги. Матвей не стал бы пользоваться красным ноутбуком, а взял его в их спальне. Оля могла получить что-то по почте или в социальных сетях. Нужно проверить все.
— Костя прав, — неожиданно признал Денис. — В ноутбуке наверняка есть какие-нибудь файлы, может быть переписка или фото.
— Элис, я прямо сейчас отвезу его к ребятам, которые могут взломать защиту, потом вернусь. Может быть, тебе привезти какие-нибудь вещи? Одежда, белье?..
— Не стоит беспокоиться, — ответил за меня Денис. — Я сам привезу Лисенку все, что нужно. Мне лучше знать, где в нашемдоме Алисины вещи.
— В вашем дома? — усмехнулся Костя. — Помнится, кто-то ушел и оставил Алису одну...
— Я уходил не от Лисенка, и ты это прекрасно знаешь.
— Хватит! — процедила я, злясь на обоих. — Ведете себя, как безмозглые петухи! Сейчас не место и не время выяснять отношения!
— Ты права, Лисенок, — первым сдался Денис. — Но я тоже могу заехать за твоими вещами.
— Кость, привези мне, пожалуйста, сменную одежду, зубную щетку и белье, — обратилась я к Воронову, доставая из сумочки ключи от дома. — Денис, а ты... Побудешь со мной?..
— Конечно, — кивнул он.
— Элис, вернусь через пару-тройку часов, — сказал Костя, демонстративно игнорируя Дениса. — Если что, сразу звони мне.
— Хорошо.

Когда Костя уехал, мы с Денисом оба замолчали. У меня было столько вопросов, и все они касались нас, но задать их я не решалась. Я медленно подошла к окну и стала наблюдать за стайкой синичек, прыгающих с ветки на ветку по старой иве. Сзади подошел Денис. Он обнял меня за талию и опустил подбородок на мое плечо.

— Все будет хорошо. Мы не бросим Милу. И одну не оставим с этим Матвеем, — грустно улыбаясь, сказал он.
— Мне страшно за нее. Ольгу мы не уберегли, и я не могу допустить, чтобы с Милой что-нибудь случилось...
— А я не могу допустить, чтобы что-нибудь случилось с тобой. Лисенок, это расследование — не игра. Погибла женщина только за то, что что-то знала. Я не могу допустить, чтобы ты рисковала.
— Со мной все будет в порядке. Я не рискую...
— Лисенок, я полностью разделяю и поддерживаю твое желание заботиться о Миле, но на этом твоя роль во всей этой истории закончится.
— Но...
— Не возражай. Я не допущу, чтобы тебе причинили вред. Ты — самое дорогое, что у меня есть. Без тебя мне не жить.

Не нужны были другие слова, чтобы я потерпела поражение перед ним. Я знала, что Денис говорит искренне, и от этого становилось удивительно тепло и спокойно на душе, ведь мне тоже не жить без него.

— Хорошо, я обещаю, что не буду лезть на рожон, только ведь Косте тоже нужна помощь...
— Лисенок, я терпеть не могу твоего бывшего, но если серьезно... уважаю за то, что он делает. Это дело касается моих родителей, моей семьи, и я должен искать правду.
— Ты хочешь сказать, что будешь помогать Косте? — удивилась я.
— Я хочу сказать, что буду искать правду вместе с ним. Но не только, чтобы найти настоящего убийцу родителей. Я должен защитить тебя.
— Я люблю тебя. Я очень люблю тебя...

Похороны Ольги были намечены на вторник. Все время до этого я была с Милой. Ее отчим так и не объявился, ограничившись лишь СМС с адресом места прощания. Зинаиду Ивановну я отпустила и сама занималась и девочкой, и хозяйством. С работы меня законно отпустили до четверга, и предстояло решить, как быть с Милой, когда придется ехать в офис.

Денис и Костя не оставались на ночь, но практически все время были с нами. Только в понедельник Воронов уезжал в суд по какому-то делу, но вернулся сразу же, как заполучил очередную победу. Мила больше не плакала, но это беспокоило сильнее. Малышка ушла в себя, почти не ела, не разговаривала с нами и все время проводила в своей постели, свернувшись в калачик. Мы все понимали, что самое сложное для нее впереди, и с ужасом ждали вторника.

В день похорон я специально завела будильник раньше, чтобы успеть приготовить девочке завтрак, но когда он прозвенел, Мила уже не спала. Она сидела на кровати в моих ногах и неотрывно смотрела на меня.

— Мил?.. — взволнованно обратилась я.
— Спасибо, — прошептала она. — Спасибо, что ты так со мной... Я скоро буду сильной, как прежде. Честно-честно.
— Мила... — я перелезла на край кровати и обняла ее. — Ты не одна. Я с тобой, Денис и Костя тоже. Мы тебя не оставим.
— Будешь навещать меня в детдоме? — вдруг спросила она.
— В детдоме? — удивилась я.
— Ну да. Матвей наверняка меня сдаст. Зачем я ему? Или в интернат оправит. Но лучше в детдом. Не хочу ехать к черту на куличики в интернат, — совершенно серьезно заговорила малышка, а я задумалась.

Матвей действительно не был заботливым и любящим отчимом, но я даже мысли не допускала, что он отправит Милу в детдом. Туда малышке нельзя! Я слишком живо помнила рассказы Дениса о своем сиротском детстве, а Мила, какой бы сильной девочкой она ни была, не выдержит в приюте. Но в то же время, если наши опасения насчет Матвея подтвердятся, ей нельзя будет оставаться с ним.

— Мы обсудим этот вопрос с твоим отчимом. Костя этим займется. Давай наймем его адвокатом?
— Наймем Викинга? — усмехнулась Мила.
— Он занимается семейными вопросами и сможет что-нибудь придумать. А в качестве гонорара предложим ему вкусный ужин.

Мила грустно улыбнулась и кивнула, а я решила сегодня же переговорить с Матвеем и выяснить его планы на девочку. Я приготовила нам легкий завтрак, хотя, как и Мила, совершенно не хотела есть. Только потому, что сама должна была служить ей примером, я заставила себя расправиться с целой тарелкой омлета.

— Алис, не могу есть, — тихо проговорила девочка, отодвигая почти не тронутый завтрак.
— Мил, давай хотя бы йогурт? — я с надеждой посмотрела на нее, но Мила только покачала головой.

В дверь позвонили, я знала, что это Денис, он должен был за нами заехать. Костя планировал подъехать сразу в зал прощаний. Каково же было мое удивление, когда из лифта вышли они оба. Но куда больше меня насторожил их вид. Я поняла — что-то случилось.

— Элис, малявка где? — сходу спросил Костя.
— На кухне, — ответила я.
— Нужно поговорить, чтобы она не слышала, — прошептал Денис.

Мы зашли в квартиру, Красовская неожиданно показалась в коридоре. Она изо всех сил старалась выглядеть сильной, даже пыталась проявить гостеприимство, но мы трое прекрасно понимали, что это напускное. После нескольких дежурных светских фраз, она ушла к себе собираться. На самом деле Мила просто сбежала от наших взглядов, чтобы дать себе несколько минут передышки и поплакать в одиночестве.

— Что вы узнали? — спросила я, как только за девочкой закрылась дверь.
— Элис, мои ребята взломали лэптоп Ольги. Никаких файлов, переписок, фотографий не нашли, но они проверили историю браузера, — Костя замялся и посмотрел на хмурого Дениса.
— И?.. — не выдержала я.
— У Ольги были очень странные поисковые запросы, — ответил Костя. — Сначала я ничего не понял, пока не увидел, что она связывалась с нотариусом. Я позвонил ему и, учитывая обстоятельства, смог уговорить его рассказать мне причину ее обращения. Олю интересовал один очень деликатный вопрос.
— Какой?!
— Она пыталась выяснить, действителен ли брак, если был расторгнут по причине без вести пропавшего супруга, который неожиданно вернулся.
— Не понимаю... — заволновалась я, не веря собственным догадкам.
— Лисенок, — Денис взял меня за руку и посмотрел в глаза. — Ольга хотела сказать тебе, что ее первый муж жив.