Keep Living

- 23 -

— Неужели, все закончится так? 
— Времени нет, оно вытекло песком сквозь пальцы.
— Неужели, это конец? Я не верю.

***

Мой лучший друг очнулся.

Друг, о котором я забыл. 

Друг, которого винил в том, что случилось с нами, с Сэмом.

Машина доктора Кинг упрямо придерживается скорости, указанной на показателях железных табличек. Райли неустанно разговаривает со мной, задает различные вопросы, словом, пытается всячески отвлечь от того, чтобы я не захлебнулся в собственных мыслях. Потому что я уже буквально тону в них, теряя смысл сказанных ею слов где-то в начале предложения. Все происходит так быстро, так спешно. Я больше не на инвалидной коляске, длительность возможности ходить с каждым днем все больше и больше, меня приняли в Нью-Йорскую академию искусств во втором семестре, физически я прихожу к той самой "норме"... Скоро Рождество... время действительно проходит так быстро, будто его нет и никогда уже не будет. 

И мой друг пришел в себя от комы.

Кажется, все действительно приходит в "норму"?

Цепляю взглядом высокоэтажные городские дома, пару часов назад сменившие заснеженные горы, вид которых за все это время уже осточертел, став непроходимой костью поперек горла. Пульс родных улиц эхом памяти скребется по стенкам черепной коробки. Кажется, что из любой темной подворотни сейчас выбегут четверо пацанов, детей улиц, детей лета и городских разбоев. Знакомые граффити на стенках отпечатываются на обратной стороне моих век, и руки машинально вспоминают, каково это — рисовать граффити баллончиками с разноцветной краской, подаренными мне Митчем и Броуди. Митч и Броуди... Митч любил эти улицы, особенно тот переулок, заканчивающийся сетчатым забором, перелезая через который, было весело убегать от копов. Митч любил эти улицы. Я любил... Любил. 
Большие небоскребы больше не обволакиваются огромным, плавящимся апельсиновой глазурью солнцем, они устилаются пеленой декабрьского снега, мягко падающего наземь, покрывая антрацитовый асфальт. 

Вчерашнее известие о том, что Броуди Лоуренс будет жить, врезалось в понимание острым осколком. Мы не виделись так долго... Я даже не уверен, в порядке ли он теперь, помнит ли он меня (в том случае, если ему отшибло память), знает ли, что я жив, что тоже выжил после аварии.