Я ведь все слышу. Слышу много такого, что нельзя рассказать Гуль. Раньше я могла поговорить с Шурой. А теперь мне бывает одиноко. Иногда.
Гуль думает, что я маленькая, а она рядом со мной — большая. Гуль укладывает меня спать. Кормит с ложки. Кутает от сквозняков.
Пусть.
С Шурой можно было разговаривать на равных.
Теперь не с кем.
Дети мои пошли в школу.
После обеда они оба сидят с очень скучными лицами.
Делают уроки.
Я спрашиваю Гуль:
— Как тебе там — нравится?
— Нормально, — отвечает Гуль. И смотрит на меня такими глазами, как будто все вокруг нее пыльное и дырявое. И всегда будет пыльное и дырявое.
Уже седьмое сентября, а Гуль не может мне ответить, как зовут ее учительницу.
— Не помню, — тускло говорит Гуль.
Но я-то вижу — учительница у Гуль неплохая. За четыре дня поставила Гуль три пятерки: по чтению, по математике и по рисованию. Думаю, специально, чтоб было веселее жить.
Только Гуль не радуется.
Сегодня утром, уходя в школу, она вдруг взяла меня со стола, на котором я сидела.
И отнесла к Елене Игоревне.
— Можно моя Лялька посидит у вас в кабинете? Ей скучно одной, пока я в школе.
Елена Игоревна — человек, которого я до конца не понимаю. Она редко улыбается. И тут не улыбнулась — только кивнула, не поднимая глаза от бумаг:
— Посади ее вой в то кресло. Или на журнальный стол.
Гуль посадила меня в кресло.
И пошла.
Елена Игоревна окликнула ее уже у двери.
— Твою Ляльку кормить обедом надо? Или сама придешь покормишь?
И смотрит на Гуль, будто говорит: отвечай скорее, у меня и без того дел по горло.
Гуль замешкалась с ответом.
Мне кажется, Гуль понимает, что кормить меня не надо. Понимает, что это игра.
— Я приду из школы и покормлю ее сама.
— Угу, — кивнула Елена Игоревна.
А потом добавила громко:
— Спасибо, до свидания.
Гуль повернулась удивленно.
— Сказать надо было: «Спасибо, до свидания», — проворчала Елена Игоревна.
— Спасибо, до свидания, — пискнула Гуль и быстро скрылась за дверью.
Ворчит Елена Игоревна. Не улыбается. Настроение у нее с утра плохое.
Оставшись одна, директор смотрит в стену. Там шкаф с папками, зеркало, стулья.
Потом переводит глаза на меня. И вдруг говорит:
— Только веди себя тихо. К посетителям с разговорами не приставай.
Я чуть не сказала возмущенно: «А когда я приставала?» Но спохватилась. Она шутит. Она не догадывается, что я все слышу. Наверное.
Потом Елена Игоревна работала, а я сидела и думала о своем. Ждала Гуль.
И день был как день.
А потом пришла Мира.
