Вторая книга из серии "И в богатстве, и в боли"
Воспоминания бывают очень жестокими, где стирается грань между настоящим и прошлым, превращая сказку в подобие грязной истории. Шрамы оказываются намного притягательнее, чем красота. А сердце выбирает...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Сгибаясь пополам, не могу успокоиться. Хохочу, как сумасшедшая, пока Ред спокойно ожидает в кресле. А я не в силах оборвать хохот, даже живот болит. Уму непостижимо, какая глупость. Филипп — гей! Боже, гей! Чёрт возьми, я сейчас умру от этого веселья.
Стираю с глаз слёзы и шумно дышу, чтобы прийти в себя.
— Ничего, можешь ещё посмеяться, ведь дальше будет не до этого, — Ред делает взмах рукой, которой держит листы.
Продолжая улыбаться, подползаю и встаю на колени рядом с ним.
— Ты-то сам понимаешь, что сказал? Мой муж не может быть геем. Не может быть, — постоянно хрюкая от смеха, произношу я.
— Я точно понимаю свою речь, а вот ты пока в шоке, сладкая, — подхватывает другой рукой мой подбородок и поглаживает его пальцем.
— Тогда объясни мне, откуда...кто выдумал такую глупость? — Наклоняю голову вбок, совершенно не веря в эту информацию.
— Факты. Начнём вот с этого, — отпускает меня и протягивает другой лист.
Беру его в руки и рассматриваю незнакомого молодого парня, которого ни разу в своей жизни не видела.
— И кто это? — Поднимаю взгляд на Реда.
— Санта.
— Ещё раз? — Давлюсь от смеха, вновь рассматривая парня на фотографии.
— Его зовут Санта. Теперь интересно? — Ред спускается на пол ко мне и садится рядом.
— Но это же мужчина, как он может быть Сантой? Это, вообще, редкое имя. И он совершенно не похож на испанца или же кого-то, кто может носить его, — несколько обиженно замечаю я.
— Верно, а вот она может назвать себя, как угодно, — показывает мне лист со шлюхой Филиппа.
— Ничего не понимаю. То есть, эта тварь имеет такое же имя, как и у меня? И всё это подтолкнуло тебя на мысль, что Филипп гей? — Ещё больше изумляюсь.
