Daydreamer

Chapter 6.

  Я помню только то, что вчера было до одурения хреново, поэтому сегодняшнее утро выдалось поганее, чем любое другое за всю мою жизнь. Я не мог разлепить глаза, будто их сварили между собой, а легкие вообще отказывались получать какой-либо кислород. Это напугало меня, я стал метаться по кровати до тех пор, пока не смог нормально закричать. Дальше я помню только теплые объятия, в которых я действительно успокоился. Сейчас эти руки все еще обнимают меня, а я притворяюсь, что сплю, чтобы тепло подольше оставалось рядом. Скорее всего, я знаю, кому принадлежат эти руки, но в данный момент мне было настолько плевать на неправильность положения, что я даже действительно задремал.

Но уже через некоторое время я просыпаюсь от шума на кухне. Недовольно морщусь и кое-как поднимаюсь с постели, чувствуя слабость во всем теле. Горло саднило, думаю, сорвал голос, поэтому даже не стараюсь говорить, это бесполезно. Опираюсь рукой о прикроватную тумбочку и поднимаю взгляд на зеркало. Парень там выглядит не лучшим образом, точнее, вообще никак. Убит. Морально раздавлен. Как будто не проходило пяти лет. Только осунувшееся лицо, покрытое трехдневной щетиной, говорило о том, что парень все-таки повзрослел. Но этого было достаточно для того, чтобы не побежать к маме с криками, что я сошел ума.

Качаю головой и, опираясь о стену, выхожу из комнаты. Было не больно, но довольно неприятно, каждая мышца давала о себе знать тянущим чувством. Будто я внезапно вырос, а они вытянуться не успели, поэтому сейчас напряжены до предела, того и гляди, порвутся. Но это лично моя больная фантазия, поэтому снова мотаю головой, чтобы выкинуть глупые мысли из головы. Лестница – настоящее испытание. Я думал, я свихнусь, пока дойду до кухни. Успел пересчитать каждую и запомнить, какая, где скрипит. Я отвлекался от страха, примешивающегося к боли, подобным способом, и надо сказать, это помогало. Только ступенек все еще было до одури много.

Вваливаюсь на кухню, но все же, держусь рукой за косяк, чтобы не полететь носом в пол. Кряхтя от напряжения, выпрямляюсь и оглядываюсь. Голый по пояс Гарри торчит за стойкой, пытаясь что-то приготовить, но когда в комнату влетел я, парень вздрогнул и уронил на пол пластиковую миску с овощами. Раздался шум, похожий на тот, который я слышал у себя в комнате. Понятно, этот кудрявый решил не только влезть в мою жизнь, так еще и кухню разгромить.

- Мама не обрадуется, когда увидит остатки от кухни, - говорю я и поджимаю губы. Гарри фыркает и поднимает миску с овощами.

- Ты вообще не готовишь.

- Да, - киваю. – Но при этом я даже не пытаюсь ничего исправить.

- А я умею готовить, - говорит он и поворачивается ко мне. Взгляд Гарри бегает по моему лицу, переходя на тело, а дальше куда-то на ноги. – Живо залез на стул! – крикнул он.

От приказа я невольно подчинился, с ногами забираясь на высокий барный стул. Я не испугался грозного тона Стайлса, совсем нет, просто это старое. Когда тренер повышал голос – это означало беспрекословное подчинение, поэтому я и подчинился. Если бы он попросил меня, то я бы просто отшутился. Смотрю на Гарри и вижу, как его брови шокированно приподнялись, а глаза спрашивали, какого черта я его послушался.

- Привычка, - просто бросил я.

Гарри кивает и отворачивается от меня, продолжая готовку. Мне оставалось лишь наблюдать за тем, что ваяет этот кудрявый парнишка, потому что сам я ничего не понимал. Да и он не горел желанием объяснять. Я же спрашивал, что он готовит, а Стайлс лишь отмахнулся и бросил короткое «Узнаешь». Действительно. Меня тут от любопытства распирает, а он спокойненько копошится в холодильнике, напевая под нос одну из знаменитых песен Рианны.

- Зачем ты загнал меня на стул? – спрашиваю я, когда проходит довольно много времени, а Стайлс все молчит. Буквально на секунду кудрявый поворачивается, что-то оценивает, а потом продолжает готовку.

- Ты босиком, - просто ответил парень.

Мои брови взметнулись вверх.

- Когда это пол успел стать ледником Антарктики?

На этот вопрос я не получил ответа. Хмурюсь и обиженно надуваю губы. Стайлс не обращает на меня совершенно никакого внимания! А буквально через пару минут ставит передо мной тарелку с непонятным наполнением. Смотрю в нее, а затем перевожу совершенно непонимающий взгляд на кудрявого. Но тот лишь спокойненько наливает в стакан свежевыжатый сок, хотя я даже понятия не имею, откуда в нашем доме соковыжималка.

- Что это? – спрашиваю я, брезгливо отодвигая недо-завтрак от себя.

- Овсянка с цветной капустой.

Зажимаю рот рукой, чтобы ненароком не блевануть. Он только что назвал две мои самые нелюбимые вещи в мире? Я даже названия их в мыслях не повторю, слишком уж противны. А этот... этот... он сует мне эту дрянь на завтрак! Между прочим, завтрак – самая важная трапеза дня!

- Ты решил меня убить? – тихо бормочу я, с опаской глядя на сок в стакане.

- Нет, - Стайлс переводит на меня взгляд. – С этого дня ты питаешься исключительно полезной едой. Отказы не принимаются.

Парень говорил это таким спокойным голосом, что у меня невольно появилось чувство, что он хочет продать меня на органы. Ну, знаете, здоровые органы же дороже стоят? Вот и этот маньяк решил подзаработать.

- Нет, спасибо, - бурчу я и спрыгиваю со стула. – С чего такая забота, а, Стайлс?

Парень поморщился.

- Фамильярничать с друзьями будешь, - шипит кудрявый, но тут же возвращает на лицо маску спокойствия. – Я решил, что будет неплохо, если ты будешь поддерживать себя в форме.

- Решил он... – вздыхаю я. – А мое мнение тебе не интересно? – отрицательное мотание головы. – Отлично!

Злость начинает просыпаться во мне. Этот мальчик решил, что может решать теперь за меня, если вчера видел мою минутную слабость. Ну, нет, Стайлс, этот номер со мной не пройдет. Хмурюсь и медленно приближаюсь к парню. Черт побери, он почти на целую голову выше меня! Но это не сбавляет моего напора. Я надвигаюсь на парня с весьма грозным видом. Кулаки сжимаются до побеления костяшек.

- Ты не будешь мне указывать, маленький придурок, - выдавливаю я. – Ты, черт возьми, совсем не будешь лезть ко мне, усек? Не хватало, чтобы еще какие-то сопляки меня жизни учили.

Разворачиваюсь на носках и вылетаю из кухни. Злость бурлит в крови, как лава, застилает глаза красной пеленой. Живо поднимаюсь к себе в комнату, захлопываю за собой дверь и подхожу к зеркалу. Не думаю ни о чем, со всего размаху ударяю кулаком в свое отражение и тут же дико кричу. Падаю на колени, сгибаюсь пополам, обхватываю кровоточащую руку. Я успел испугаться до того, как почувствовал приступ боли. Я испугался, потому что знаю, что всегда следует за ударом. Я испугался, и не могу этого отрицать или исправить.

Горло сдавило, из груди вырываются всхлипы. Я снова плачу, мне так страшно. Вижу, как кровь капает на серый ковер, пытаюсь закричать еще раз. Несколько осколков зеркала валяются совсем близко ко мне, вызывая в теле очередной приступ паники.

Отдаленно слышу, как дверь ударяется о стену, но зато прекрасно чувствую, как большие ладони обхватывают мои плечи и тянут на себя. Повинуюсь, встаю на ноги. Страх вместе с болью все еще не проходит. Сквозь пелену слез я вижу обеспокоенное лицо Стайлса, глаза которого мечутся от моих порезанных рук к разбитому зеркалу. Я буквально вижу, как в его голове крутятся колесики, он соображает, что делать.

- Вот придурок, - тихо вздыхает Гарри и обхватывает меня крепче. Хватает за подбородок, заставляет смотреть на него. – Да у тебя еще и приступ! Черт, Луи, ты же знал, что произойдет!

Я слышу его хриплый, но до ужаса взволнованный голос. Цепляюсь за него, чтобы не упасть в пучину отчаяния. Мне дико больно и дико страшно. Боже, да сделай ты уже что-нибудь, сделай! Но я не говорю этого вслух, я лишь медленно сгораю.

- Луи? Луи! Луи, слушай меня, не закрывай глаза! – я слышу, что ему страшно. – Боже, какой же ты придурок, Томлинсон... Я обработаю твои раны.

- Нет! – взвизгиваю я. Зато осмысленно. – Нет, Гарри, пожалуйста, не надо!

Я умоляю его не причинять мне еще большей боли. И, похоже, он понимает, потому что тянет меня к кровати, усаживает на нее. Стайлс мечется по комнате, но уже через несколько секунд аккуратно присел рядом и бережно взял мою ладонь. Дуя на порезы, Гарри смотрел мне в глаза, не отрываясь. Только сейчас я заметил, насколько у него яркие глаза. Они необыкновенны, притягивают к себе, словно магнитом, и ты – больше не ты без этих глаз. Я завороженно разглядываю каждое пятнышко в красивой радужке, мысли полностью заполняют мою голову. На задворках сознания чувствую странное жжение, но не придаю этому значения. У меня есть более интересные дела.

- Все, Луи, больше не будет больно, - шепчет он, а я растворяюсь.

Резко зажмуриваюсь, понимаю, что залип. Залип на Гарри Стайлса, черт его дери. Какого черта он так смотрит, как будто хочет, чтобы я забыл все проблемы мира.

- Что ты сделал? – хриплю я, стараясь не смотреть в глаза Стайлсу.

- Отвлек, - все так же тихо отвечает он. В голосе слышится улыбка. – Я обработал твои порезы, а ты даже не заметил этого.

- Больше не отвлекай меня так, - бурчу я, стараясь выглядеть раздраженным, но предательская улыбка все же появилась на моих губах.

- Посмотрим, - смешок сорвался с губ Стайлса.

Шутливо толкаю парня в бок, и он поддается, чуть откланяется, чтобы потом вернуться в исходное положение. Я вынужден признать, что метод Гарри сработал безотказно, но этот таракан теперь может использовать свое преимущество против меня. Что самое главное: я поддаюсь его долбанным чарам, как школьник. Может, это и не плохо? Конечно, плохо.

- Все, вали отсюда, - откидываюсь на подушку и устремляю взгляд в потолок.

- Эй, а где твоя благодарность? – возмущенно спрашивает парень, заставляет меня приподнять голову.

- Я не выгнал тебя из комнаты сразу же – это считается благодарностью?

- Ты неисправим, - бормочет Стайлс и поднимается. Он отходит к двери, где разворачивается и смотрит прямо на меня. - Я совсем забыл сказать... Луи, я раны промыл перекисью. Этого мало, ты сам знаешь. Как только придумаешь, чем меня отблагодарить, сразу же приходи вниз, я закончу обрабатывать.

И уходит, тихо прикрывая за собой дверь. Шокировано смотрю ему вслед. Этот мальчик, что, только что опять меня уделал, получается? Вот маленький мудак! Накрываю голову подушкой и рычу. Нет, я этого так просто не оставлю. Резко поднимаюсь с кровати и кричу, выбегая из комнаты:

- Стайлс!

- Не фамильярничай, Томлинсон! – раздается мне в ответ, что еще больше распаляет мой гнев.

- Иди сюда, маленький придурок.

Зря я побежал. Спотыкаюсь о ковролин на лестнице и чуть ли не кубарем с нее падаю. Да что ж это такое, в конце-то концов! Мне снова больно, снова страшно.

- Боже, Луи, - слышу бормотание где-то сверху. – Ну, почему ты не можешь перестать злиться? Вся твоя злость приводит только к страху!

Кидаю мимолетный взгляд на левую руку, но Стайлс это замечает.

- Дай угадаю, в последнее время у тебя частые приступы? – киваю. – И ты до сих пор ничего не осознал...

Тяжело вздыхаю. Гарри помогает мне подняться и отводит на диван. Утыкаюсь взглядом в журнальный столик, на котором лежат бумажки с непонятными рисунками. Не заостряю на них внимание, просто мне нужна точка, куда направить пристыженный взгляд. Да, я сам в шоке, знаю.

- Прости меня, - тихо шепчу я. Слышу скрип дивана, кудрявый сел рядом. – Я не должен был себя так вести, и знаешь... спасибо. – Поднимаю взгляд на парня. – Если бы не ты, я бы сдох в собственных слезах.

- Почему ты так не хотел, чтобы я обрабатывал порезы? – спрашивает он, смотря мне прямо в глаза.

- Это аутофобия, - бормочу я и возвращаю взгляд на непонятный карандашный рисунок. – Боязнь боли. Она у меня с самого детства, и я понятия не имею, откуда она взялась.

- Тебе повезло, что порезы мелкие, - Гарри кладет свою руку мне на плечо и чуть сжимает. – Так бы пришлось везти тебя в больницу, чтобы наложили швы.

Меня передергивает только от одного слова «швы». Знаем, пробовали. Киваю, давая понять, что слушаю парня. Не хочу, чтобы он подумал, что я снова веду себя как мудак. Не отрицаю, что через час я вернусь к привычному состоянию, но сейчас я могу себе позволить не нацеплять на лицо маску злости. Я могу отпустить кусочек от нее, кусочек боли от воспоминаний вместе со злостью.