Легенда о своре: Скала и Ночь

7 глава

    С неба кружась падали снежинки, снег всего за одну луну замёл весь лес. Холод был не такой сильный, как в прошлый сезон голых деревьев, не смотря на то, что дичь спряталась охота почти всегда была удачной. Однако дичи становилось заметно меньше и меньше с каждым рассветом, воины начали думать, что это уже не из-за сезона голых деревьев, а из-за того, что мелких зверьков становится меньше. Такие перемены перед началом холодов вызывали беспокойство у воинов Своры Ночи.

  Медолапа сладко потянулась и приготовилась к первому своему охотничьему патрулю после болезни, от зелёного кашля и следа не осталось, но охотиться её отправили только сейчас. На своей подстилке сопел Храмолап, почти возле её бока и изредка махал хвостом во сне. Выйдя на поляну она заметила, что проспала до пика солнца и охота теперь только вечером. Гнев заколол подушечки лап «почему меня не разбудили, Шишколап обещал, что этим рассветом я пойду на охоту» - больше с разочарованием, чем с злостью подумала рыжая собачка. Синица больше не испытывал ненависти к Медолапе, за её выбор в пользу Храмолапа. Он с довольно счастливым выражением морды сидел посреди поляны. «Может подругу нашёл» - подумала Медолапа и пошла дальше.

  Большой широко разросшийся куст возле палатки целителя, стал каким-то заслонением прохода в дальнюю, от воинских палаток, часть лагеря. Протиснувшись через колючую ограду с листьями она вышла прямо нос к носу с Пышнохвосткой. Серая с белым воительница часто сплетничала шутила и просто дурачилась с Медолапой, но сейчас она  отправлялась в пограничный патруль и не хотела опаздывать. В лагере Медолапе стало скучно и она решила прогуляться по снежному лесу. Направляясь к проходу ей удалось поймать на себя внимание глашатая, вскоре Шишколап подозвал рыжую воительницу к себе. Стоило ему узнать, что она направляется за пределы лагеря, поручил ей проверить не замёрзла ли река, как в прошлый сезон. Согласно покачав головой, Медолапа побежала в лес и тут же врезалась в ближайший сугроб. Снега было очень много и даже на протоптанных тропах она увязла по самую грудку.

  Медолапа с трудом перебиралась через сугробы и наконец добралась до реки. Которая уже покрылась тоненьким слоем льда, когда зеленоглазая воительница наступила на него, он тут же треснул. Медолапа наклонилась и сделав несколько глотков холодной речной воды пошла глубже в лес. Когда она проходила мимо двух сплетённых деревьев с самом начале, у земли, то большой кусок снега упал воительнице на голову, с ветки старого дерева. Она подняла голову вверх и отскочила, как раз вовремя, с ужасным скрипом толстая ветка упала на то место, где Медолапа только что стаяла. Переведя дух воительница поспешно пошла в лагерь.

                                      ***
  Тяжёлые снежные тучи повисли над всем лесом. На землю опустилась ночь, в свете луны метель заметала всё вокруг и весело играла в голых ветвях деревьев и клонила их стволы  к заснеженной земле. В просторной тёплой палатке спали две собачки. Большой слой мха папоротника и перьев надёжно защищали кормящих от холода, бушевавшего за маленьким плотно прикрытым проходом. Сегодня была их первая ночь в новой палатке. Коротколап, Гром и другие воины на протяжении половины луны восстанавливали, и укрепляли детскую для двух собак, которые стали первыми кормящими.

  Храмолап вышел из воинской палатки, что-то тянуло его прочь, куда-то вдаль. Воин вышел подышать ночным морозным воздухом и невольно замечтался. Холод постепенно сжимал свои лапы на теле замерзшего воина, когда он чихнул в четвёртый раз, то широко зевая вернулся обратно в палатку. Грязилап охраняющий лагерь, важно храпел под кустом, а Синица воспользовавшись этим незаметно выскользнул из лагеря и поспешно удалился. Его ночной уход был не первым, однако никто этого до сих пор не заметил. Ночная вылазка брата поставила ночные побеги бледно-рыжего пса под угрозу. Синица дождавшись, когда все уснут аккуратно выбирался из палатки и убежал из лагеря через поганое место.

                                        ***
  Ночь была холодной и не смотря на яркое рассветное солнце всё вокруг было покрыто инеем. По приказу Шишколапа, Листвянка вместо Пылегона собрала охотников и вышла в лес. Её взгляд прошёлся по всем, кто находился в палатке, недовольство плескалось в них, как рыба в реке. Она ненадолго задержалась на дальних подстилках, где спали Храмолап, Медолапа и Синица, а потом выбежала.

  Собачке с ярко-рыжей шестью лежала на своей подстилке, а Храмолап переминаясь с лапы на лапу неуклюже смотрел на неё поедая медовую шерсть воительницы своим влюблённым взглядом. Немного постояв он всё же решился и лёг рядом с ней. Зимнее солнце хоть и светило, но совершено не грело, наоборот от его прозрачного света только холоднее становилось. Собачка с густой яркой, как огонь, шерстью перевернулась на другой бок и неожиданно её мордочка врезалась в чью-то источающую терпкий запах древесины и мороза шерсть, приоткрыв глаза, она увидела спящего рядом Храмолапа и поняла, что сама того не желая уткнулась в шерсть на его шее. Осознав произошедшее, собака из-за чувства неловкости и неожиданности неуклюже отстранилась от воина, разбудив его. Храмолап встал и уставился на свои лапы.
  - Это моя подстилка, а твоя, кажется, немного дальше, от сюда, - сказала Медолапа, немного запинаясь.
  - Извини, я... Ну было темно, а я хотел спать и тут ты ... Я хотел сказать твоя подстилка ... Ну, то есть, я хотел сказать, что перепутал наши подстилки, - счамкая все слова, судорожно подыскивал новые оправдания, наконец, ответил Храмолап.
  Нечего не ответив Медолапа вышла из палатки и быстро убежала, Храмолап неуклюже вышел из палатки следом за ней, слегка путаясь в собственных лапах и наблюдая за уходящей воительницей.
  - Проснись наконец и пасть закрой, а то блоху проглотишь, - гавкнул пробежавший мимо Пылегон.
  Храмолап прижал уши и пошёл на выход, ему казалось, что все смотрят на него и осуждают за его поступок «ну и ладно пусть говорят, что хотят, а я ни капельки не жалею о том, что лёг рядом с ней, это моё дело с кем я хочу спать в одной подстилке» - подумал Храмолап и подняв хвост деловито отправился к добыче.
  - Храмолап, может поохотимся вместе? - спросила Медолапа, подойдя к сосворовцу.
  - Я с удовольствием, - ответил пёс посмотрев на подругу.
  - Давай поохотимся в дубравах? - спросила рыжая воительница прижавшись щекой к плечу Храмолапа.
  - Сам хотел предложить, - улыбнулся он и лизнув собаку за ушком.
  Медолапа в ответ лизнула его в плечо и посеменила к выходу, Храмолап трусцой побежал следом.

                                      ***
  Пока влюблённые воины гуляли под дубами, под предлогом охоты, день слишком быстро сменился ночью, которая рассыпала по чёрному небу, как огоньки, горящие белым пламенем звезды. Синица шёл по лесу изредка оглядываясь назад, берёзы сменились соснами, сосны и наконец появилась просека, а за ней одинокая поляна у самой границы. Бледно-рыжий воин преодолевал последние метры отделявшие его от конца сворной территории. Лес начал редеть и вскоре вовсе исчез,  оставив после себя только несколько деревьев и кустарников. Синица целенаправленно вышел к гнездам двулапых. Луна начала подниматься на блеклые небеса, воин поднял голову и услышал шорох рядом, Синица сразу понял, что она всё же пришла. Из-за забора показалась песчано-жёлтая собачья морда, а потом и вся собака. Это была тёмно-коричневая собака с жёлтыми пузиком, мордочкой, хвостом, ушками и бледно-зелёными глазами, на её шее блестел серый ошейник.
  - Я надеялся, что ты придёшь, - с блеском в глазах сказал Синица.
  - Я не на долго, меня скоро хватятся и отправятся на поиски, - протянула незнакомка, прижавшись к воину.
   Синица таял от её ласки, как сосульки от горячих лучей солнца. Его голубые глаза сверкали любовью к домашней собачке, которая с лёгкостью вытеснила из его сердца Медолапу. Он не представлял кого-то другого рядом с возлюбленной, хотя она рассказала, что двулапые любят насильно сводить своих любимцев ряди потомства. В его памяти на мгновение блеснуло воспоминание, о том как наглый домашний пёс с чёрно-песчаной шерстью насильно попытался сойтись с его любимой, загнав испуганную собачку в лес. Когти воткнулись в землю, а в горле заклокотало рычание, когда перед глазами встали фрагменты того случая. Если бы он тогда не поругался с братом из-за места рядом с Медолапой, то не сбежал бы тогда в лес и не встретил их. Он убил обидчика любимой и скормил его тело орлам на пустошах в ту же ночь. Домашенка увидев его задумчивый взгляд подложила голову на его плечо и тихо поблагодарила за то, что он, пренебрегая законом, рядом с ней.
  - Мне нужно с тобой серьёзно поговорить, - выдохнув, сказал Синица, посмотрев на подругу.
  Плохое предчувствие осело на душе у домашней, но она твёрдо выдержала его взгляд.

                                           ***
   Храмолап, никому ничего не сказав, пропал рано на рассвете, сразу после ухода охотников. Окончательно оправившаяся после зелёного кашля Медолапа, как только проснулась повсюду ходила вторыми хвостом за Пышнохвосткой, раскрыв пасть ловя каждое её слово. Кедровка и Листвянка деловито обсуждали свободных водителей, их недостатки и достоинства. Черника лежала в тени поваленного дерева и с завистью смотрела на зеленоглазую воительницу. Она давно хотела стать подругой смелой, умной, красивой и сильной Кедровки, для Черники она была примером и самым незаменимым авторитетом, с самого щенячества она равняется на неё, но так и не может стать с ней на одну лапу, Кедровка всегда впереди. Листвянка наоборот с первой их встречи в детской завоевала доверие и расположение перед чёрной воительницей, она стала её подругой и советником. Чёрная волчица знает все её тайны и желания, а может даже и тайные желания. Как же сильно Черника завидовала Листвянкиной дружбе с Кедровкой даже представить было страшно. Корнехвост очень редко выходил из своей пещерки, если только что-то случалось, чтобы поесть или сходить по делам. Но сегодня с самого раннего утра даже до рассвета он сидел на своей пещере, как камень, и смотрел в даль леса, будто им снова угрожает опасность из его глубин.
 
  Малиновка стояла возле кучи дичи выбирая, кого бы ей приговорить к своему завтраку, а Полынь, как зачарованная, смотрела на предводителя и пускала слюнки. Белая воительница взяла белку и недовольно толкнув сестру в бок, что-то неразборчиво прорычала через забитую дичью пасть и ушла. Стоило Полыни только взглянуть на Корнехвоста, как она таяла. Ей безумно хотелось выть от равнодушия возлюбленного, безразличие с его стороны съедало воительницу изнутри. Только белая зеленоглазая собачка, сестра Полыни, частично знала о её тайной влюблённости, однако узнала об этом недавно и совершенно случайно.

  Мягколапка вышла из детской, её положение давно дало о себе знать, живот собачки заметно округлился, шла вторая луна, а значит скоро она и её подруга ощенятся. Сладоухая мирно дремала в детской изредка переворачиваясь с боку на бок, её животик был не меньше, чем у Мягколапки, возможно даже немного больше, что категорически мешало ей удобно устроиться на своей подстилке. Гром и Коротколап постоянно проведывали подруг, каждый раз приносили им свежую дичь или птичьи перья для мягкости и тепла. Бесхвост регулярно проводил осмотр и давал собачкам необходимые травы. Мягколапка и Сладоухая были уверены, что их щенки будут очень любимы в своре и ни кто их не обидит.

  Этот рассвет тянулся долго, воины с нетерпением ждали заката, чтобы отдохнуть. Уставшие и изрядно замученные неустойчивой погодой сосворовцы, расходились по палаткам, у целителя был не менее трудный день, чем у других собак и он уже приготовился ко сну. Корнехвост по-прежнему сидел на том же самом месте, не сделав и движения. Где-то в лесу громко ухала сова, ветер бешено ревел и качал ветки, а предводитель, подобно скале, бесстрастно сидел на своей пещере. Его шерсть была скрыта в тени деревьев лишь два глаза, как искры огня, сверкали в ночи.