Легенда о своре: Скала и Ночь

13 глава

  - Где Паучёнок? - воскликнула испуганная собака.
  - Ой, я не знаю был здесь, а теперь исчез,- гавкнула другая.
  - Так, вылезти из детской он не мог, значит он где-то здесь, -пытаясь успокоиться, прогавкала первая.
  - Мягколапка, кажется я его вижу, - радостно тявкнула кормящая с кофейной шерстью и серыми глазками.
  - Где ты его видишь, где он Сладоухая? - кинулась к подруге другая кормящая.
  Мягколапка подошла к тенистому углу детской и тут же на неё посмотрели два чёрных глаза, а потом и сам Паучёнок вышел к маме.
  - Он открыл глазки! - пролепетала подошедшая Сладоухая с умилением смотря на малыша.
  - Мама?! - сзади раздался тоненький писк.
  Кормящие разом повернулись и увидели Мятку, она тоже открыла глазки и теперь с интересом осматривала детскую.
  - У тебя прекрасные зелёные глазки, - нежно сказала Мягколапка прижимая к себе двух малышей.

                                      ***
  Корнехвост, как обычно, важно восседал на крыше пещеры и смотрел в лес. Солнце тусклыми лучами блестело в его шерсти, придавая ей золотистый окрас. Со времени установления границ прошло всего шесть восходов, а воины Своры Камней уже сумели их нарушить. Но за такую грубую ошибку их, как следует, наказал пограничный патруль и они надолго запомнили урок, о нарушении границ. Предводитель не замечал проблем в соседстве и вполне спокойно принял стычку на границе.

  Храмолап нервно измерял шагами воинскую палатку. Синица ушёл на рассвете и до сих пор его нет, Храмолап переживал за брата. Для многих воинов, а особенно для Коротколапа и Черники, нарушение воинского закона было самым ужасным, что только могло быть, а Шишколап и вовсе считает, что за нарушение даже самого не особо заметного пункта грозит изгнание или смерть. Страшные мысли появлялись в голове воина и каждая следующая страшнее предыдущей. Но Храмолап не мог просто стоять и смотреть, на то как его брат рушит свою жизнь из-за домашней собачонки. Выйдя из палатки, он внимательно обвёл всех присутствующих очень серьёзным и внимательным взглядом.

  Медолапа упрашивала Шишколапа сделать её во главе пограничного патруля, но глашатай постоянно отказывал воительнице, тогда медово-рыжей приходилось раз за разом уступать и оставаться не с чем. Но в этот раз Шишколап согласился и даже разрешил ей самой него были назначены Пышнохвостка, Храмолап и Репейник. Медолапа думала кого ей ещё взять и тут же заметила Листвянку и Грязилапа «возьму их в патруль» - подумала она завидев лучших охотников своры. Собрав всех сосворовцев медовая воительница отправилась в лес. Кора по просьбе Бесхвоста несла травы кормящим, новость о том, что Паучёнок и Мятка открыли глазки очень обрадовала целителя, но и насторожила, они родились и стали видеть рано.

  - Приветик всем, я принесла травы, - дружелюбно прогавкала из прохода Кора.
  - Привет заходи, но только осторожно щенки, как только открыли глаза так и носятся по палатке, как горностаи, - приветливо прогавкала Мягколапка.
  Кора положила травы возле ярко-коричневой кормящей и пошла к Сладоухой. Сероглазая собака очень часто дышала, но её глаза были закрыты, потрогав живот кормящей Коре показалось, что что-то не так и срочно нужно звать Бесхвоста. Молча выскочив из детской гостья побежала в целительскую.

  Вскоре Кора вернулась с целителем и влажным мхом. Бесхвосту было достаточно просто посмотреть, чтобы убедиться, что у Сладоухой начались схватки. Мятка и Паучёнок с трудом, но сидели возле Мягколапки, лишь иногда спрашивая, что происходит и почему им нельзя на это посмотреть. Кормящая отвечала, что там нет ничего интересного и для утешения любопытных щенят, несколько раз лизала малышей по голове. В палатке висело напряжение, нехорошее ощущение душило ожиданием. Бесхвост и Кора были очень рады, что роды Сладоухой проходили более легко, чем у Мягколапки. Через некоторое время целитель радостно произнёс, что теперь в своре стало на три щенка больше. Мягколапка первая подошла посмотреть на крох, а Мятка и Паучёнок побежали следом.
  - Они такие маленькие! - восторженно пропищала Мятка.
  - А нам можно с ними поиграть? - тихо спросил Паучёнок.
  - Они слишком малы чтобы играть, но когда подрастут, то можете хоть с рассвета до заката играть, - ласково проговорила Мягколапка и посмотрела на сосворовку, надеясь, что та не против.
 
  Бесхвост осмотрел щенят и кормящую  после дал какие-то укрепляющие растения молодой матери и ушёл. Кора налюбовавшись тоже убежала из детской, её глаза по-прежнему сверкали восхищением. После ухода целителя и его помощницы, в детскую прокрался Коротколап, воин с нежностью и нескрываемой любовью смотрел на подругу и щенков. Сладоухая не называла малышей, хотела сделать это вместе с отцом щенят. И поэтому была очень рада появлению возлюбленного, она в отличии от Мягколапки, не чувствовала опасность от присутствия друга рядом со щенками.

  Первый щеночек был крупный мальчик с чёрной шерстью и белыми полосами на ней, второй щенок тоже был мальчик, но чуть-чуть меньше, его шерсть была чисто-белой с пятнышком на лбу, а третьим щеночком была светлая ярко-коричневая собачка. Сладоухая с нежностью смотрела на своих крошек, но всё же перевела взгляд на Коротколапа.
  - Как мы будем их называть? - спросила кормящая, глазами приглашая его подойти ближе.
  - Ну полосатенького щенка можно назвать Барсучонок, - радостно прогавкал Коротколап.
  - Это имя ему подходит, ну а беленького давай назовём Облачко, - тихо сказала Сладоухая.
  - А как назовём дочь? - спросил Коротколап, нежно смотря на маленькую коричневую собачку.
  - Она очень красивая, может Звёздочка? - уже более уверенно прогавкала Сладоухая.
  - Барсучонок, Облачко и Звёздочка, я самый счастливый пёс во всём лесу, - радостно прогавкал Коротколап нежно прижавшись к Сладоухой и щенкам.
  Мягколапка не разделяла восторга подруги от того, что отец так близко к щенкам. Она чувствовала какую-то подсознательную опасность от любого самца. Кормящей становилось не по себе от мыслей, что вокруг сплошная опасность. Однако, чтобы не портить отношения со Сладоухой и Коротколапом, молча наблюдала прижав к себе спящих Паучёнка и Мятку.

                                         ***
  Солнце близилось к горизонту, а день к ночи, в потемневшем небе заблестели первые звёзды. Медолапа и Храмолап направлялись в воинскую палатку, кидая друг на друга влюблённые взгляды. Синица вернулся в лагерь до возращения пограничного патруля и проследить за ним у Храмолапа не получилось. После утомительного рассвета Медолапа мирно сопела возле друга, её бока равномерно вздымались и опускались давая понять, что она крепко спит.
  - Храмолап, проснись, - кто-то прошептал на уха пса.
  Открыв глаза он увидел брата, тот выглядел каким-то встревоженным. Ничего не говоря Синица жестом хвоста позвал за собой брата и пошёл к выходу из лагеря. Быстро встав, Храмолап нехотя побежал следом за Синицей. Когда тёмно-рыжий только высунул мордочку из палатки, Синица уже бежал прочь от лагеря. Воину пришлось поспешить, чтобы не потерять брата из виду окончательно.

  - Зачем ты меня разбудил и куда вообще мы идём? - сонно спросил Храмолап.
  - Я хочу тебя кое с кем познакомить, - уверенно и виновато сказал Синица.
  По спине Храмолапа пробежали мурашки, а сна как и не было. Два брата в тишине дошли до конца леса и направились к гнёздам двулапых.
Остановившись возле уже знакомого Храмолапу каменного забора, Синица нырнул в дырку и скрылся на территории двулапых. Казалось прошла вечность прежде, чем воин показался вновь. В этот раз он был не один рядом, с ним стояла та самая домашняя собака.
  - Это Джесси, моя подруга, - сказал Синица смотря прямо в глаза Храмолапу.
  - То есть вот куда ты пропадал каждую ночь, - недовольно буркнул тёмно-рыжий воин проедая взглядом Джесси.
  Синица нечего не ответил, но в его глазах горел яркий огонёк стыда.
  - И ты её полюбил? У нас же столько красивых воительниц, а ты домашенку выбрал! - зашипел Храмолап смотря на брата.
  - Она намного лучше любой из них и вообще я позвал тебя не для того, чтобы ты оскорблял Джесси. - прорычал Синица.
  - И зачем же ты вытащил меня из лагеря, привёл сюда посреди ночи? - недовольство сияло в голубых глазах воина.
  Храмолап демонстративно сел и приготовился слушать. Джесси тоже присела рядом и во все глаза смотрела на Синицу.
  - Я хочу чтобы она жила со мной в своре, ну то есть, мы хотим и нам не обойтись без помощи. Если ты не хочешь помогать ей, то помоги мне я прошу тебя, как брата, - умоляюще прогавкал Синица, прожигая брата взглядом, но не только он и Джесси тоже смотрела на него.
  Храмолап почувствовал, что хочет убежать и забыть всё услышанное, но не мог его лапы словно приросли к земле, а в животе появился настолько тяжёлый камень, что если бы он был в реке, то утонул бы заживо. Неужели он должен будет лгать всем и делать вид, что ничего не изменилось и даже Медолапе, он не сможет ничего рассказать, но он не может предать доверие любимой. Глаза Храмолапа недобро свернули, рычание заклокотало в горле.
  - Ты хочешь, чтобы я всем врал, прикрывая твой грязный хвост, - низко зашипел тёмно-рыжий.
  Джесси испуганно отскочила от воина и подсела к другу, надеюсь, что тот её защитит. Однако, у Синицы сердце замерло от страха, он никогда не видел в голубых глазах столько презрения и негодования. Пелена спокойствия и холодной рациональности растаяла, показав всё то, что чувствовал Храмолап.