Мой первый роман

Глава 3. Знакомство

  Чанёль заходит в лифт своего нового каннамского дома, сияя как начищенный башмак. Пак только что из салона красоты, где ему сделали полный тюнинг, он аккуратно упакован в один из прикидов, подобранных дотошным До Кёнсу, а на парковке его дожидается новенький надраенный до блеска автомобиль. Чанёль даже не пытается сдержать довольной улыбки, от которой лицо вот-вот треснет. Кажется, жизнь впервые к нему так благосклонна. Он нажимает кнопку «23» и, засунув руки в карманы, упирается спиной в зеркальную стену.
В последний момент чья-то рука вклинивается между дверьми лифта, и они снова раскрываются. Чанёль замирает, продолжая улыбаться, но внутри все сжимается – перед ним Бён Бэкхён собственной персоной, а Пак к этому совершенно не готов.
Брюнет замирает, глядя на него, говорит:
- Красивая улыбка, – и, медленно, с интересом просканировав парня снизу-вверх и обратно, заходит в кабину. Улыбка моментально исчезает с лица Чанёля. Он через силу выдавливает:
- Какой этаж? – когда Бён так и не нажимает ни на одну из кнопок.
- Тот же, – Бэкхён вальяжно прислоняется плечом к стене. – Ты новый жилец?
Чанёль удивленно вскидывает брови:
- Как ты узнал?
Бён заглядывает ему в глаза и улыбается той самой улыбкой с плаката, который Чен стащил у магазина косметики.
- На 23-м только две квартиры. Одна пустует. И если ты не ко мне в гости, что вряд ли, учитывая, что мы не знакомы, хотя я не против такого расклада, то, скорей всего, новый жилец.
Чанёль, опустив голову, смотрит на едва достающего ему до плеча Бэкхёна, пропуская разъяснения мимо ушей. Все, о чем он сейчас может думать: «Почему я, черт возьми, должен крутить роман с этим... с этим... с этим Бён Бэкхёном?!!». Понимая, что хотя бы ради приличия надо как-то отреагировать, Пак невнятно бубнит:
- Понятно, – и переводит взгляд с Бэкхёна на зеркальную дверь, в отражение которой к своему ужасу замечает, как его новый сосед без стеснения, но с явным любопытством рассматривает его задницу и, улыбнувшись каким-то своим мыслям, удовлетворенно кивает. «Ах ты гад!» – возмущенно думает Чанёль и вылетает из кабины еще до того, как двери лифта открываются полностью. Бён неспешно выходит следом:
- Хэй, сосед, если станет скучно, заглядывай ко мне.
- Я не гей! – выдает Чанёль прежде, чем успевает осознать, что говорит. Бэкхён в голос смеется:
- Я не совсем это имел в ви....
Пак захлопывает дверь квартиры, не дослушав. Он с раздражением избавляется от ботинок, раскидывая их в разные стороны, и, громко топая, проходит на кухню.
- Чертов извращенец! – Чанёль осматривается в поисках стакана или любой другой тары, но, не найдя ничего подходящего, наклоняется и пьет прямо из-под крана. Редактора До от такого зрелища хватил бы удар, успевает подумать Чанёль. И тут же его охватывает панический ужас:
- О нет! Что я наделал? О господи! Идиот... – Чанёль обхватывает голову руками и опускается на пол. - ДоДо меня убьет! – Пак аж подвывает от осознания неизбежности стремительно надвигающейся расправы. – Четвертует!
Если редактор узнает, что он только что отшил БёнБэкхёна, который сам же сделал шаг навстречу... Оооо, что с ним будет....
- Ох, ДоДо! Может, из страны сбежать по-быстрому? – Чанёль готов разреветься. И в этот момент голос сверху спрашивает:
- Кто такой ДоДо?
Чанёль поднимает голову и видит перед собой Бэкхёна, который протягивает ему бутылку вина:
- Презент на новоселье, – и, когда ошарашенный его появлением Пак не предпринимает даже попытки принять подарок, ставит напиток на стол.
- Какого ты тут забыл?! – выкрикивает Чанёль, когда к нему возвращается дар речи. – Как ты вообще сюда попал?!
- Пароль изначально у всех стандартный, пока не сменишь. Тебя, кажется, не сильно волнует вопрос безопасности, да? – Бэкхён улыбается и уходит с кухни, небрежно бросив:
- Я осмотрюсь пока, а ты не отвлекайся, продолжай хныкать как маленькая девочка.
- Хэй, – раздраженно вопит Чанёль, выбегая следом. Сейчас он больше всего рад тому, что их с Ченом вещи еще не привезли и посреди гостиной в окружении нераспакованных коробок не стоит ростовая фигура Бён Бэкхёна. Потом попробуй докажи, что ты не сумасшедшей отаку, поселившийся по соседству от объекта своего обожания. Кстати, как так получилось? Мелкий пакостник До Кёнсу, что это за херня?! Авообщепофигу.
- Я не разрешал тебе войти, – кричит Чанёль, преследуя по пятам незваного гостя.
- Вааа, у тебя вид из окна лучше, чем у меня! – Бэк завистливо присвистывает. – Мне нравится! Я буду заходить почаще, – улыбается он, шутливо подмигивая Чанёлю. Тот шумно втягивает воздух, широко раздувая ноздри:
- Кто сказал, что тебе можно?
Бэкхён пожимает плечами:
- Ненавижу, когда меня отвергают, знаешь ли, – он чуть слышно смеется и плюхается на одиноко стоящий посреди пустой гостиной диван. – Я даже не успел воспылать к тебе нежными чувствами, а ты меня отшил. Я жажду мести.
- Разве не ты пялился на мой зад?
- Ох, ты заметил? ОК! Поймал с поличным. Я еще в лифте решил, что неплохо бы затащить тебя к себе в постель. Или себя в твою. Ты где предпочитаешь?
Чанёль подходит к Бэкхёну и, схватив его за шкирку как нашкодившего котенка, приподнимает с дивана.
- Я предпочитаю, – говорит он, отчеканивая каждое слово, – чтобы наши задницы находились в разных постелях отныне и во веки веков.
- Аминь! – Бэкхён обвивает талию Чанёля руками и прижимается к нему. – Звучит как обещание в вечной любви, знаешь ли.
Прежде чем Пак успевает ответить, в гостиной раздается истеричное:
- Ёли, что это значит?!
Чанёль испуганно оборачивается и видит застывших на входе Сухо и Чена с коробками в руках. И если его лучший друг откровенно ржет, опираясь спиной о стену, чтобы не грохнуться от смеха, то Сухо сжигает Бэкхёна своим фирменным ревнивым взглядом. Но Бёну не страшно.
- Ёли? – он саркастично вскидывает бровь, заставляя Чанёля смутиться. Сухо с грохотом бросает коробку и, подлетев к ним, не без усилий оттаскивает Бэкхёна от своего возлюбленного.
- Во-первых, – голос Сухо вдруг становится крайне ласковым, – шикарно выглядишь! Этот цвет тебе очень идет, – легким движением он поправляет длинную медового цвета чёлку Чанёля. Бэкхён закатывает глаза, скрестив руки на груди, и, переведя взгляд на Чена, слегка высовывает язык, словно говоря: «Меня сейчас стошнит от этих нежностей». Чен прыскает от смеха, но моментально принимает серьезный вид, стоит Сухо повернуться в его сторону.
- А, во-вторых, Ёли, – интонация хёна становится жесткой как у надзирателя в колонии строгого режима, – что за херня, я тебя спрашиваю?! Едва оставили тебя без присмотра, как ты уже обнимаешься с этим, – он удосуживает самодовольно улыбающегося Бёна быстрым оценочным взглядом и пренебрежительно фыркает, – с этим коротышкой!
- Что?! – Бэкхён ощетинивается как кошка, завидевшая собаку. – Коротышкой?!
Чен хватает его за запястье и тянет к выходу.
- Лучше оставь их сейчас, – ласково советует он, подталкивая сопротивляющегося Бэкхёна в спину.
- Признавайся, тебе нравится этот карлик?! – кричит Сухо. Бён вырывается из рук Чена, подлетает к разъяренному блондину, хватает его за волосы и рывком тянет на себя:
- Ты кого карликом назвал?!
Сухо бьет его кулаком в живот, Бён ухает от боли, складываясь пополам, но прядь волос не выпускает. Чен старается вклиниться между ними и разнять, пока они сплетаются в змеиный узел и орут, но в результате сам получает удар в челюсть и пару раз по ребрам. Все трое демонстрируют нехилые способности голосовых связок и богатство накопленной годами нецензурщины. Чанёль беспомощно оседает на пол и закрывает лицо руками:
- Господи, мне только кошачьих драк для полного счастья не хватало.
- Пак Чанёль, что вы тут устроили?! – До Кёнсу заходит в гостиную с бумажным пакетом, до отказа забитым продуктами, в руках. Дерущаяся свора замирает как по приказу. Даже Бэкхён, наконец, разжимает кулак, отпуская волосы Сухо.
- Это не я! – жалобно стонет Чанёль, подбегая к редактору. Кёнсу скидывает на него пакет и кивком головы велит отнести его на кухню. Пак послушно плетется к холодильнику и распихивает еду и напитки по полкам, все время прислушиваясь к происходящему в гостиной. Но там, как назло, убийственно тихо. Это-то и пугает. Вдруг ДоДо уже заворачивает в плотный полиэтилен кимпаб из трех трупов? Но, когда он возвращается в комнату, все живы, и даже почти все волосы на голове Сухо целы. Кёнсу сидит на диване, закинув ногу на ногу, Сухо и Чен стоят перед ним с опущенными головами как провинившиеся школьники, а Бён полулежит на подлокотнике дивана, немало не смущаясь, и, судя по виду, чувствует себя совсем неплохо. Да ему вообще замечательно! От одного его вида у Чанёля скулы сводит и руки чешутся, так хочется выставить за порог этого самодовольного индюка. Но здесь ДоДо. И Чанёль мысленно как мантру повторяет: «Гонорар, квартира, шмотки, автомобиль. Гонорар, квартира, шмотки, автомобиль».
- Так что здесь происходит, Чанёль-ши?
Пак морщится от того, что его отчитывают как ребенка в присутствие этого чертова чоболя. Это как-то совсем не круто. Он подходит к дивану и плюхается на него, оказавшись зажатым между Кёнсу и Бэкхёном.
- Да ничего, – говорит он, откинувшись на спинку, – просто девочки повздорили.
- Кто это? – Кёнсу кивает на Сухо с Ченом.
- Мой сосед – Чен, мой хён – Сухо.
- Угу, – редактор вытягивает губы в трубочку и прищуривается. Чанёль хорошо знает это выражение лица – в голове ДоДо с бешенной скоростью крутятся шестеренки, сейчас он что-то да придумает. А отдуваться придется Чанёлю, как пить дать. Надо срочно прервать этот неуместный мозговой штурм!
- А вас не волнует, кто это? – Пак тычет большим пальцем в сторону Бэкхёна, не глядя на него.
– Это нахал из соседней квартиры, – говорит он, делая акцент на слове «соседней», давая редактору понять, что ему крайне интересно, как так получилось, что его поселили рядом с Бёном. – Он без разрешения вломился ко мне в квартиру и, опять-таки, без моего на то согласия, – это он говорит уже скорее для Сухо, – распускал тут свои ручонки.
Сухо радостно улыбается, закусив нижнюю губу, и аж светится от счастья, даже уши заалели. Бён пренебрежительно хмыкает, наблюдая за внезапным фансервисом.
- С Бэкхён-ши мы знакомы, – отзывается Кёнсу, игнорируя удивленное чанёлевское «Чегось?». – А по поводу распускаемых им рук, не понимаю, почему вы возмущаетесь. Вам же нравятся мужские объятия.
Чанёль вскакивает, готовый произнести очередную тираду в стиле «я_не_гей», но вовремя спохватывается и садится обратно. Чен все ещё из последних сил старается не ржать. А Чанёль опять прокручивает в голове: «Гонорар, квартира, шмотки, автомобиль. Гонорар, квартира, шмотки, автомобиль».