Белый цвет.
Везде. Абсолютно. Кто придумал так, чтобы всё в больнице было белым? Да, этот цвет обозначает святость, чистоту, неприкосновенность, но когда его слишком много это навевает неприятные мысли.
Создаётся впечатление, что тебя заранее готовят к концу. Особенно когда, ты даже на 50% не можешь быть уверен в том, что выйдешь из того помещения полностью здоровым. Может те, кто это придумал, считали, что сама энергетика цвета уже оздоравливает. Узнать этого не дано. Даже врачи, которые мелькают по коридорам туда-сюда, и то в белом. Кто-то в более хорошем настроении, кто-то в угрюмом, а у некоторых вообще на лице не читалось ни одной эмоции.
Врач. Нельзя что-то однозначно сказать о человеке, который принадлежит этой профессии. Эти люди призваны помогать другим. Нет, наверное, на свете такого человека, который ни разу бы не посещал больницу.
Головные боли, переломы, простуда, плохое зрение, боли в почках, печени, желудке, зубах – здравствуй, больница!
Иногда мы обижаемся на врачей за то, что они недостаточно доброжелательно с нами разговаривали, а мы ведь пожаловаться пришли, мы же такие больные – нас пожалеть надо.
Частенько мы сетуем на длинные очереди у нужного кабинета. Сидим под дверью и ворчим: «да, почему они так долго принимают?! Что так долго можно выяснять? Поставили диагноз, выписали рецепт/направление и всё».
Но, когда очередь доходит до нас, то мы так не думаем. Хотим, чтобы специалист был на 1000% процентов уверен в том, что он пишет в нашей медицинской карте. Желаем, чтобы он отнёсся с понимаем к нашей персоне. А то, не дай Бог, он не те витаминки нам выпишет.
А вы не задумывались о том, сколько у этого врача (представим обычную, то есть бесплатную городскую больницу) было больных до вас и будет после вас. И все хотят, чтобы с ними обходились хорошо, убеждали, что всё будет прекрасно и одним своим видом вселяли надежду. А теперь подумайте, смогли бы вы каждый рабочий день наполнять всех своих пациентов положительной энергией? Каждый день пытаться помочь кому-то, вылечить их физические недуги или не пасть духом перед сложной операцией? Смогли бы? Я признаюсь честно, что не смогла бы. А ведь у врачей помимо работы есть ещё и дом, и семья. Если конечно есть. Бывают же и такие, кто полностью посвящает себя другим. Может, вы хотите возразить мне и сказать, что не все врачи, такие уж и хорошие. Частично соглашусь. Даже здесь встречаются недобросовестные люди.
Но почему-то я уверена, что таких намного меньше, чем тех, кто с душой относится к своей работе.
Больница. Это и маяк надежды, и тюрьма, и временное пристанище, и, иногда, то место, из которого ты выходишь абсолютно другим человеком.
В одной из элитных больниц столицы, в белоснежном коридоре, сидели, словно ожидая приговора, родители молодого парня. Каждая секунда казалась им вечностью. Операция длилась уже час, а никаких новостей ещё не было.
Убитая горем мать беззвучно рыдала, а отец, уставившись в одну точку, приобнимал за плечи безутешную.
Когда послышался глухой стук непонятного предмета о кафель, женщина подняла голову.
К ним направлялись темноволосый парень на костылях и поддерживающий его брюнет. Мужчина тут же встал, и помог шатену сесть на скамейку и снова присел рядом с женой.
В воздухе повисло молчание, которое страшно было нарушить.
- Господин Фугаку, - не выдержал парень на костылях, - были какие-нибудь новости?
- Нет, Лухан, - вздохнул мужчина. – Ещё ничего неизвестно.
И снова убивающее молчание. Просто по-другому никак. О чём можно говорить в такой момент? Лучше углубиться в свои мысли и думать о том, что будет. Сидеть и ждать вестей. Хороших или плохих.
Сердце верит только в хорошее, наотрез отказывается принимать что-либо страшное.
Секунды тянутся бесконечно долго, а минуты невероятно быстро.
Так проходит ещё один час.
- Джонхён, - не поднимая головы, обращается к сыну мать, - наверное, тебе стоит отвезти Лу домой.
- Я никуда не поеду, - тихо, но утвердительно отрицает парень. – Буду сидеть здесь столько, сколько понадобится. Хоть весь вечер и всю ночь.
Эти слова молодого парнишки, лучшего друга её сына, судьба которого решалась сейчас за дверью палаты, вызвали у женщины новую порцию тихих, болезненных рыданий.
Через некоторое время к ожидающим подошли родители Лухана.
Как только они узнали, где их сын, и по какой причине он там находятся, то сразу же поехали в больницу. Фугаку уступил место Рине, которая, сев рядом с подругой, тут же её обняла.
Джуно лишь крепко пожал руку своему старому другу.
Теперь тишину нарушали только всхлипывания женщин.
Буквально через минуту из палаты вышел врач.
- Пожалуйста, скажите, что с моим сыном, - сразу ринулась к нему Тиен.
Тот стоял со слегка опущенной головой. Весь его вид показывал то, что он собирается с духом.
- Ваш сын, - наконец начал говорить уже немолодой мужчина, - будет жить.
После этих слов все облегчённо вздохнули. А Тиен осела на скамейку.
- Но дело в том, - продолжил хирург, - что…
- Что? – нервно спросил Фугаку, когда молчание затянулось.
- Вам лучше всю правду сказать? - спросил мужчина, потому что сам не мог распоряжаться таким.
- Да, - последовало утвердительно.
- Ваш сын теперь не сможет ходить, - произнёс врач, а темноволосая женщина схватилась за сердце, - у него повреждён спинной мозг, причём в грудном отделе. Я знаю, что вам трудно это слышать, но вашему сыну ещё повезло. При таких травмах, обычно, умирают на месте. Нам удалось спасти его, но никаких гарантий давать мы не можем. Надеемся, что осложнений не будет и верхняя часть тела останется чувствительной. Пришлось вставить специальную спицу в позвоночник, потому что без неё могут сместиться целые позвонки. Простите, но больше мы ничего не смогли сделать.
- Когда я смогу увидеть сына, - прошептала Тиен.
- Сегодня вам точно к нему нельзя, потому что наркоз ему дали сильный. Очнётся он только завтра к полудню. Сейчас вам лучше отправиться домой, - ответил врач. – А парень под счастливой звездой родился, сидел бы слева от окна, умер бы мгновенно, - добавил мужчина тихо, когда все уже начали отходить.
Каждый это услышал. Лу буквально застыл на месте и побледнел ещё сильнее. Стоял, совершенно не двигаясь.
- Хань, что с тобой? – забеспокоилась Рина.
- Я всегда… сидел слева, - одними губами прошептал он.
