Драбблы по Драмионе

Dramione

Фанфик НЕ МОЙ!!!

– Что вы готовы отдать за свое счастье, мистер Малфой? – старая гадалка смотрела на него с бережно укутанным в безразличие интересом, словно знала его до последней мысли, последней червоточины в его душе.

– Ничего, – старуха уже начала его раздражать, и маленькие котелки бурлящего внутри Драко гнева могли в любой момент вырваться наружу обжигающими плевками оскорблений. – У моего счастья нет цены.

Вышагнув из тени под угасшим фонарем пару минут назад, женщина, одетая в лохмотья, схватила Драко за руку цепкими костлявыми пальцами и рывком развернула его ладонь своему взору. Она не проронила ни слова, пока водила пальцем вдоль тонких, подобных дорогой шелковой нити, линий на руке Драко, только хмурилась и иногда царапала кожу криво остриженным серым ногтем там, где линии заламывались и пересекались.

Сам Драко застыл в немом удивлении. Он хотел вырвать руку, но онемевшие мышцы его не слушались, что-то неуловимое, колдовское не давало ему избавиться от прикосновений старушечьих пальцев.

Давно уже не смел никто вот так подходить к нему, касаться его так просто или смотреть на него без страха или упрека. Мир после войны, в котором Малфой посмел выжить, все эти годы смотрел на него сотнями человеческих глаз с открытой или плохо спрятанной враждебностью, шептался за его спиной и плевал в нее, а потом фальшиво улыбался, когда дело доходило до наполнявшегося столетиями Малфоевского кошелька. Он и не ожидал ничего другого. Еще тогда, убегая от кострища, в которое превратился Хогвартс, Драко знал, что проще всего будет споткнуться, упасть на раскаленные камни и остаться там навеки. Стать не героем, но одним из мучеников, о которых выжившие будут рассказывать своим внуками и качать головой в старческой меланхолии.

Жить вопреки всем, вопреки себе самому оказалось еще труднее, и толстая корка равнодушия, которой Малфой обрастал все эти годы, раз за разом давала трещину, впускала в душу холодный сквозняк одиночества. Как оказалось, Драко, как и миллионы людей, которых он когда-то, в пылу своей юношеской самоуверенности презирал за слабость, тоже нуждался в ком-то близком.

Он даже не задумывался об этом, пока была рядом мама с ее ненавязчивой и безусловной любовью к сыну, невидимой, но прочней любого магического обета. Нарцисса Малфой, державшая на своих хрупких плечах слишком тяжелую ношу, всегда улыбалась сыну перед сном и напевала старую колыбельную, которую Драко потом повторял в голове каждую ночь со дня ее ухода. Все свое детство он стеснялся называть ее мамой при посторонних, только холодное «мать» слетало с его губ и оседало сединой на светлых волосах Нарциссы. А потом, в один момент, это стало так легко. Легко, но слишком поздно, чтобы сказать об этом лично.