Сотый

Феликс и «пре-красное»

Только мы, получили стоп-словом слово «ещё»,
Только мы разложились на чёрно-белой траве
В бесконечном и сером желудке лимба,
Помоги мне найти людей, это непроходимый квест.
hawaiian sadness — Помогите Даше найти людей.

Аллея разделяла два корпуса старой школы и вела от размахнувшегося на целый квартал больничного городка до яркой стены, раскрашенной в честь местного фестиваля экспериментального театра. Сам дух этой узкой дорожки, вымощенной провалившимися треснутыми плитами, из которых местами росли первые, пробивающиеся из-под тонкого льда цветы, веял уютом истории нашего промышленного района. Мы шли по ней вдвоем, с силой наступая ногами на замершие обмелевшие лужи, и, я чувствовал, оба наслаждались подобной уединенной магией ранней весны. Под сводом елей, которые чередой обнимали аллею, вплотную стояли две гранитные скамьи, чьи основания были больше похожи на перевернутые клумбы. На них, спиной оперевшись о твердую поверхность, молодой человек положил голову на колени девушки. Мое тело пробрала дрожь, так что пришлось тряхнуть всем телом, чтобы избавиться от нее.

— Послушай, Феликс, — произнес я, даже не повернув голову к оппоненту, но сосредоточив свой взгляд где-то на точке у себя под ногами. — Как думаешь, почему у меня нет девушки?

Боковым зрением я увидел, как парень мягко улыбнулся и расслабил могучие брови, открывая вид на свои глаза. Он снова по привычке выпрямился и отряхнул свое плотное пальто свободного кроя, поднимая голову вверх.

— Ты просто очень красив, — Феликс прикрыл глаза, продолжая интуитивно идти вперед, ведомый чем-то эфемерным. — Нет, я бы даже сказал слишком красив.

Я невольно засунул руки глубже в карманы, пальцами перебирая выступающие в них нити, и только злостно усмехнулся.

— Но девушки ведь любят спортсменов, моделей, поэтов, в конце концов, в общем — людей красивых.

— Конечно, будучи красивым легче добиться внимания людей, даже их уважения, — Феликс резко открыл глаза, и я мельком уловил его добродушный и отчасти нежный взгляд, нежный не столько ко мне, сколько ко всему живому и неживому, составляющему наш мир, — но не любви, друг мой, не любви. Пойдем лучше на Балкон, я покурю и объясню тебе все подробно.

Балконом называлось небольшое пространство за сценой в близком к школе парке. Оно было обустроено столами и псевдо барной стойкой, но местные люди с плохим воспитанием все растаскали еще летом, так что от Балкона осталось только название и груда досок и пивных бутылок где-то в углу. Феликс стряхнул снег с бетонного выступа и, выпрямившись, сел, закинув ногу на ногу и зажав в зубах тлеющую сигарету.