Геркулесовая каша (строго 18+)

Глава 4

  Я думаю, что Ева просто тупая исколотая сука. Как можно не заметить, что он не дышит, но меняю тему.
- Я хочу кушать, - говорю Еве. Я очень хочу есть, потому что с утра ничего не ел. У меня был завтрак, но мама приготовила геркулесовую кашу, которая очень сильно походила на рвоту. Я не мог есть рвоту.
- Конечно милый, я сегодня приготовила геркулесовую кашу, - говорит Ева и продолжает любоваться своим рисунком.
Ком подошел к горлу. Еще одно упоминание о геркулесе и я заблюю все и вся, Еву, себя, Жан-Поля Котье и мертвого «ангела».
- Разогреешь сам? – спрашивает Ева.
Я молчу.
- Геркулесовая каша, хоть и не вкусная, но очень полезная, но я делаю ее со сгущенкой, поэтому она получается более плотной и сладкой, тебе понравится.
- Я не хочу геркулесовую кашу, у тебя есть, что-нибудь другое?
- Покажи дневник, - вдруг говорит Ева.
Она начинает играть в семью. Она строит из себя ответственную мамашу.
- У меня нет дневника, - отвечаю я. Я не вру, у меня, правда, нет с собой дневника, потому что я не ношу с собой дневник, так как я больше не учусь в школе. Но Ева, вероятно, этого не знает, она думает, что я школьник, раз мы играем в семью, значит я маленький и еще учусь в школе.
- Мне звонила твоя классная руководительница, - говорит она. – Судя по голосу – она совсем не классная, а страшная, старая и жирная, но она сказала, что ты не выполняешь домашнее задание. Что ты на это скажешь?
- Она врет. Но она, правда, жирная.
Ева отрывает свой взгляд от рисунка и смотрит на меня. Она смотрит на меня в упор, сквозь меня. Я боюсь такого взгляда. Потому что когда мы играли в девственницу и единорога, она меня побила, потому что я был плохим единорогом, так как мой рог рос не на том месте.
- Ты уверен, что не хочешь геркулесовую кашу? - спрашивает она.
Ком в горле начинает увеличиваться.
- Да. Можно мне чего-нибудь другого?
- Хорошо, - безразлично отвечает Ева. – Ты можешь взять кусок торта. Возьми кусок торта, - говорит она. – И сразу приходи ко мне.
- А торт, какой?
- Шоколадный, - Ева не отрывает взгляда от рисунка. Она сосредоточена на вагине зомби девочки.
Я люблю такой торт, потому что в нем много шоколада. И еще шоколад полезен. Я верю в то, что шоколад полезнее геркулесовой каши. Я захожу на кухню, открываю холодильник в поисках обещанного торта.
Жан-Поль Котье трется у моих ног и громко мяукает, потому что он тоже хочет кушать. Мне жалко кота, даже больше чем «ангела», потому что он уже умер и ничего не чувствует, а котик очень голоден.
На столе стоит бутылка кока-колы. Та самая роковая бутылка. Смертельная бутылка с ядом внутри. Каждый день разные люди пьют кока-колу и не умирают, но стоит им вколоть ее в вену, как они тут же отбросят коньки, потому что в кока-коле газы, она газированная и когда газ попадает к сердцу, оно перестает биться, потому что в крови нет воздуха. И кока-кола оказалась опаснее, чем трупная вода, которая льется у меня из крана. Сладкий напиток, который когда-то придумывали фармацевты как средство от боли в животе (я это по телевизору видел), оказался ядом и смертью для одного парня. Если бы он просто выпил кока-колу и лег спать, то не умер. Но сейчас он умер. Точно. Я проверял. Он мертв, потому что у него не бьется сердце, он не дышит, он даже никак не отреагировал, что Ева его переворачивала и спустила на пол. А она сильная, она перетащила его на пол сама и ей никто не помогал.
Я нахожу торт. Но к моему разочарованию он испорчен. Его шоколад уже покрылся зеленой плесенью. Мне кажется, что торт одно время стоял в сыром месте, не в холодильники. Мне кажется, что Ангел тоже ел торт, потому что было бы обидно умирать из-за кока-колы, когда интереснее отравится просроченным тортом или... геркулесовой кашей.
Я нашел кастрюлю с геркулесовой кашей на плите. Я решил провести эксперимент, если Жан-Поль Котье покушает кашку, значит, она правда полезна. Потому что звери умеют различать полезную пищу от бесполезной. В них заложены инстинкты.
Я вываливаю кашу в миску Жан-Полю Котье и наблюдаю, за реакцией кота.
Он ее не ест, потому что каша ему не нравится. Сначала он обрадовался, потому что увидел, что его миска чем-то наполнена. Он любопытный. Подбежал, облизнулся, брезгливо понюхал и отошел в сторону.
Жан-Поль Котье понимает, что на самом деле это не каша, а чья-то рвота и ее невозможно есть. Я полностью с ним согласен. Я киваю коту головой в знак солидарности. Потому что теперь мы связаны крепкими узами геркулесовой ненависти. Теперь я называю кота своим братом, потому что он такой же, как и я. Он не любит геркулесовую кашу. Ведь есть другие каши: манная, гречневая, рисовая, пшенная,... но полезной называют именно геркулесовую. Наверно потому, что сам Геркулес кушал эту кашу и сам же придумал это название. Наверняка, что с древнеримского языка Геркулесовая каша переводится как «блевотина». Почему нет геракловой каши?
Я открываю шкафчики и тумбы в поисках еды. Сегодня у Евы нет даже хлеба, потому что хлебница пуста. Все полки пусты. Сегодня я останусь голодным. Мне хочется плакать, потому что я очень голоден. Мой желудок уже сворачивается в трубочку и жалобно бурлит. Кот тоже хочет еды, но у него есть корм.
Он понимает, что я тоже голоден, поэтому, когда я наполнил его миску кормом, он сначала внимательно посмотрел на меня. Он говорил мне: «Ты мой брат «геркулесо-ненавистник», я вижу, что ты голоден и делюсь с тобой своей едой, мне не жалко», но я отказался и почесал его за ушком, я отказывался, потому что не могу лишать его еды, потому что я добрый и знаю, как котик хочет кушать.
Жан-Поль приступает к еде. Я возвращаюсь к Еве.
- Ева...
- Мама, - гневно отвечает она.
- Мама, - исправляюсь я. – Мама, у нас нет еды. Торт испортился, а кашу я не люблю.
- Знаешь, что я хочу? – спрашивает Ева.
Она уже сидит рядом с «ангелом» и рисует от его члена руку. Я понимаю, как будет выглядеть картинка. Девочка будет лежать спиной на животе Ангела. Она будет маленькой. Это будет визуальный эффект, потому что Ева умеет создавать визуальные эффекты. У девочки будет поднятая вверх голова. Она будет смотреть и держаться маленькой ручкой за его член, маленькие груди будут направлены в разные стороны, животик девочки зомби будет разодран и все органы внутри давно сгнили, они болотно-зеленого цвета. У нее будут расставлены ноги и задернута голубенькая юбочка (как у девочек из мультика «Луна в матроске»). У нее не будет трусиков, а из вагины будут выползать щупальца. Щупальца станут тянуться к лицу парня. На закрытых веках Ангела Ева рисует голубые глаза, получается, что он смотрит на нас. Но Ева выбрала цвет гораздо более глубокий чем цвет глаз Ангела. Получается, что он жив и наблюдает за нами... за мной. Мне не по себе.
- Что ты хочешь? – спрашиваю я, чтобы отвлечься.
- Я хочу, чтобы меня поимел Скуби Ду. Трусливый песик Скуби Ду.
- Почему именно он? – мне интересно.
- Потому что у него интересный акцент. Еще у них в команде есть блондин Фред Джонс. Его бы я тоже трахнула. Мне кажется, он чем-то похож на папочку. – Ева указывает на глаза Ангела.
- Я тоже так думаю! - говорю, чтобы согласиться с Евиной догадкой.
У Ангела был секс с Евой, а потом неминуемая смерть. Ева как черная вдова. Ева – паук, думаю я.
- Мама, а где одежда папы? У него есть еще вещи?
- Конечно, есть, - Ева не отрывает взгляда от его лица. Она уже начинает рисовать длинные и мерзкие щупальца.
- А можно мне посмотреть?
- Да милый. Они в моей комнате лежат.
Я иду смотреть вещи Ангела.
В Евиной комнате много интересного. У нее на потолке нарисована вселенная и когда наступает ночь, звезды светятся, потому что они нарисованы неоновой краской. Еще у Евы большой черно-белый плакат голой Мэрилин Монро, на всю стену, а рядом чуть-чуть поменьше висит плакат Курта Кобейна с надписью: «...я стал гордиться тем, что я гей, хотя я им и не был...».
Еще у Евы большая кровать. А на ней целая куча бардовых подушек. А на тумбах у Евы много аромо-палочек и свечей. Она недавно жгла аромо-палочки, потому что в комнате до сих пор стоит запах сандала. Вообще у нее в квартире две комнаты. Одна чуть поменьше – ее личная, с большой кроватью (на которой, кстати, она и трахалась с «ангелом», потому что я нашел его вещи) подушками, Мэрилин Монро и Куртом Кобейном. А вторая, что больше – гостиная, тоже с большой кроватью и бежевым креслом, моим личным креслом.
Я нашел его вещи. Серый свитер, футболка с черной черепушкой, джинсы с рваными коленями.
Я роюсь в карманах джинсов, потому что хочу найти какие-нибудь документы.
До моих ушей доносится музыка. Ева включила музыкальный центр и стала опять слушать The Beatles, она перестала слушать Tublatanka. Ее любимая песенка «Yesterday», потому что, Ева говорит, что она берет за живое. Она берет за душу. Ева плачет, когда слушает эту песню, потому что эта любимая песенка ее мамы. Я тоже плачу, потому что не люблю когда Ева плачет. Мне сразу становится ее жалко и я ей говорю: "Ева. не плачь", а она мне отвечает: "Но моя мама...", а я ей говорю: "Все будет хорошо, это было в прошлом", а Ева мне говорит: "Как будто вчера, ведь мама!". Но мама оказалась старой дурой и бросила бедную Еву. А отец Евы тоже дурак, потому что тоже оставил Еву одну. И теперь она принимает наркотики, потому что ей грустно. А я не принимаю наркотики, я просил Еву дать мне попробовать, но она сказала, что я и так на голову псих, потому что у меня есть справка от врача, где написано, что я болен. Хотя иногда она делится со мной травой и пробует на мне новый товар. Я рассказал ей однажды, что боюсь темноты и боюсь «двойки», а она сказала, что темноты и двоек стоит бояться, потому что это в порядке вещей и они на самом деле страшные.
Когда Ева слушает The Beatles, она начинает мечтать о дне, который никогда не наступит, потому что так говорят. "Завтра" никогда не наступит. Но эта песенка про «вчера» и «вчера» уже наступило и его не вернуть, его можно только помнить. А Ева будет вспоминать и вспоминать. Даже на закате своих лет, когда она станет дряблой старухой, она не насытиться «вчера», потому что прошлое не вернуть. И «завтра» никогда не встретится с Евой, потому что оно никогда не наступит. У «завтра» нет ног, оно не может никуда наступить.
После этой песни, Ева обычно слушает The Pink Floyd, ее любимая песенка "Julia Dream". Ева говорит, что под The Pink Floyd хорошо курить траву. Вообще под «старичков», говорит она, трава идет. Потому что долбаные хиппи, говорит она, всегда долбились под музыку. Но сейчас выбирают разные группы и можно долбиться под: The Beatles и The Pink Floyd, The Doors и Led Zeppelin, и Jason Donovan, и Black Sabbath, и Nina Hagen. Она говорит, что мы должны чтить традиции и курить только под их музыку.
Карманы джинсов пусты, потому что в них ничего нет. В них ничего нет, потому что Ангел перед смертью ничего в них не оставлял.
На глаза мне попадается сумка. Сумка большая, спортивная. Я роюсь в ней, но мне не нравится это делать, потому что в чужих вещах рыться не прилично. Хотя мне должно быть все равно, потому что «ангел» уже умер и ему тоже все равно. Интересно, а когда он был жив и мог кушать, он любил геркулесовую кашу? Если бы он не любил геркулесовую кашу, то стал бы третьим в нашей с Жан-Полем Котье братской гильдии «геркулесо-ненавистников».
Я нахожу помятую книгу Патрика Зюскинда «Парфюмер», я нахожу кошелек с пятнадцатью тысячами рублями, я нахожу носки, трусы, две кофты, бутылку воды и пачку презервативов.
В одном из отсеков сумки я нахожу паспорт. Ему двадцать четыре года, он старше меня и даже старше Евы, его зовут Ярослав. Яр. Он яростный. Он свирепый и еще он славится тем, что он яростный, поэтому его и зовут – Ярослав. Его не зовут «ангел» у него есть человеческое имя «Ярослав».
- Я-ро-слав. Ярослав, Ярослав, Ясорлав, Ялосрав.... - шепчу я десять раз.