Глазами сокола

Глава 4. Песня о соколе

Листурия была большим миром, и не один месяц занимал путь от одного его края до другого. Поэтому, несмотря на то, что в безбрежном океане существовал лишь один континент, похожий на двурогий полумесяц, все путники предпочитали пользоваться морскими путями – не менее опасными, но куда более стремительными. Однако, находились и те, кто не любил шум волн и бескрайнюю синюю мглу, плескавшуюся за деревянными бортами, как и те, кто не покидал пределов родного селения, далёкого от побережья, невидимого для жителей равнин. От южных земель до северных лесов, куда более суровых, но оттого прекрасных дикой и строгой красотой, тянулись земли, расчерченные сетью дорог и тропинок, всюду были видны те или иные вершины гор, окружавших густонаселённые земли континента, точно оправа, венчающая сверкающий драгоценный камень.

Говорят, что только в одном месте на всём континенте в течение полудня пути пеший путник не видел на горизонте рваных пиков и хребтов, окружающих его гор. Там под землёй бьётся сердце Листурии, столь пламенное и горячее, что высушило почву на много миль вокруг, превратив этот край в раскалённую солнцем пустыню, полную ослепительно белого песка. По ночам сердце мира уходит глубже под землю, отчего пустыня остывает так стремительно, что холод для неудачливого путника становился куда большей угрозой, чем дневные жара и сушь.

Но пока мы не будем пытаться разгадать тайны Пустыни-над-сердцем, коих бесчисленное множество. Наш взор пронесётся над всем континентом стремительно и обратится к северным землям, где продолжится эта история.

Люди севера слыли мрачными и жесткими в южных землях, откуда мы прибыли. И действительно: северные женщины не пели и не танцевали на улицах в дни праздников, не носили тонких полупрозрачных шелков яркоокрашенных и вышитых жемчугом и бисером поясов; северные мужчины не устраивали потешных боёв на мечах, больше напоминавших изящный танец, нежили настоящее сражение.

Вместо этого мужи севера раз в год бились на кулаках ожесточённой толпой, не деля противников на своих и чужих. Южане считали эту традицию варварством. А женщины обучались воинскому искусству. Нет, не наравне с мужчинами, но иначе, совершенно по-другому, не полагаясь на грубую силу или мужскую выносливость. И если южанки были похожи на беззаботно порхающих меж ароматных трав и цветов разноцветных бабочек, то северянки напоминали жемчужных змеек, очаровательно сверкающих на солнце зелёными, белыми и серо-голубыми чешуйками в минуты покоя. Но в час опасности готовых вонзить колючие острые клыки в плоть обидчика, а, иной раз, и отравить его.