Ирка Хортица. Ведьмино наследство

Между соколами и волками

— Никого? — Запрокинув голову, Ирка смотрела на Таньку, восседающую на гребне кирпичного забора вокруг родительского особняка.
— Пусто. — Оглядев из конца в конец утреннюю сонную улицу, Танька кивнула. — Залезай.
Перебирая руками перекладины приставной лестницы, Ирка быстро вскарабкалась наверх. Толчком ноги опрокинула лестницу в траву сада.
— Надо было метлы взять, — прижимая к себе сумку, Танька почти с ненавистью покосилась вниз, на квадратики цветной плитки у забора. Обычно эта плитка ей нравилась... — Слетели бы.
— А потом в автобусе с ними пихаться? На месте купим, — твердо объявила Ирка и, подобравшись, мягко спрыгнула. Подошвы кроссовок стукнули в плитку. Вскинула руки, принимая сброшенную подругой сумку. — Прыгай!
Танька завозилась, ерзая задом по забору, завздыхала. Ограду вокруг семейного гнезда отец изваял внушительную. Девчонка опять поглядела вниз и загрустила окончательно.
Из-за угла улицы вынырнул Богдан.
— Вот интересно, если мы повернемся и уйдем, она там и останется? — Мальчишка остановился, с интересом разглядывая мающуюся ведьмочку.
Понимая, что с вредного пацана станется именно так и поступить, да еще и Ирку с собой сманить, Танька намертво, до желваков на скулах, стиснула зубы и сиганула вниз.
— Ой! — тихо, чтоб не услышали в доме, взвыла она, основательно приложившись задом о цветную плитку. — А вы еще спрашиваете, почему я прыгать боюсь!
— Ты боишься не потому, что стукаешься, а стукаешься, потому что боишься, — нравоучительно пояснил Богдан.
— Философ доморощенный, — с бесконечным презрением протянула Танька. — Иди лучше вперед, посмотри, не слоняются ли поблизости какие-нибудь почтальоны, сантехники, электрики...
— Их ты тоже боишься? — иронически вскинул брови мальчишка.
Танька вопросительно подняла глаза к небесам:
— Ну почему он такой тупой?
— Он не тупой, он просто не знает, — бросила Ирка, сворачивая к проспекту. — Мы ж не виделись, а по телефону ты сама запретила рассказывать.
— Все равно тупой, — упрямо объявила Танька, но все же снизошла до объяснений. — За ту неделю, что Ирка у меня дома отсиживалась, к нам заявились семь незнакомых почтальонов, четыре проверки из службы газа, шесть — из электрической, пять чиновников городской администрации, две тетки из социального фонда и даже, представь себе, один негр-проповедник. — Танька задумалась. — Впрочем, негр мог и случайно затесаться.
— Мне твоим родителям в глаза смотреть стыдно, — мрачно пробурчала Ирка. — А если бы прямо у вас в доме на меня напасть попытались и что-нибудь плохое случилось бы? Надо было мне у себя отсиживаться!
— Ага, в подвале. Потому что в доме тебя бы уже... — Танька быстро сосчитала на пальцах: — Почтальоны, газовщики, электрики... Двадцать три раза достали. Или двадцать два, если негра все-таки не считать. А так отец после третьего почтальона решил, что нас ограбить хотят, и вызвал охранников с ротвейлерами! — В голосе у девочки звучала явная гордость за отцовскую оперативность.
— Ничего ребята, не очень сообразительные, но исполнительные, — снисходительно кивнула Ирка.
— Они охранники, а не генеральные директора! — фыркнула Танька.
— Я про ротвейлеров, — сказала Ирка, поглядывая, не идет ли нужная им маршрутка.
— А ротвейлеры перед тобой вообще чуть ли не на задних лапах ходили! — хихикнула Танька. — Они бы за тебя кого хочешь порвали!
— Рубиновый перстень у ваших визитеров был? — не разделяя ее веселья, спросил Богдан, настороженно озираясь по сторонам.
Проспект постепенно заполнялся спешащими на работу людьми.
— У негра не было, — покачала головой Танька и снова задумалась. — Может, зря охранники на него собак спустили? — пробормотала она, забираясь в подрулившую маршрутку. — У теток обручальные кольца были, а может, вовсе и не кольца, а перстень, только повернутый камнем внутрь, к ладони. Все остальные — хоть чиновники, хоть электрики — являлись в перчатках или рабочих рукавицах. По такой-то жаре! — Танька поглядела на мелькающую за окном сентябрьскую зелень с пока еще редкими желтыми вкраплениями.
— Да, серьезно этот гад за тебя взялся! — вздохнул Богдан. — До декабря Танькины охранники не усторожат!
— Великое открытие! — фыркнула Танька. — Как ты думаешь, Богданчик, почему мы на Хортицу именно сейчас тащимся? Несмотря на все препятствия и предупреждения?
— Утихните оба! Пять минут до отправления! — скомандовала Ирка, приподнимаясь.
Вдалеке показалась высокое здание автовокзала.
Вся троица вывалилась из маршрутки и кинулась к кассе. С разбега Богдан чуть не свалился прямо на спину склонившейся к окошку девушки. Удержался... и по его лицу расплылась восторженно-идиотская ухмылка. Млея от счастья, он уставился на округлые формы и роскошные золотистые волосы блондинки в коротком зеленом платьице.
— А-а места «люкс» в ваших а-автобусах есть? — тянула блондинка. — И еще, предупредите стюа-ардессу, что я не пью воду с га-азом...
— Девушка, вы сумасшедшая?! — Из окошка слышались нервные повизгивания кассирши. — У нас тут вам не лайнер! У нас обычный рейсовый автобус! Мест «люкс» нет, стюардессы тоже!
— Но кто-то же есть? Вот его и предупредите, — с абсолютной невозмутимостью парировала блондинка.
В ответ донесся сдавленный вопль.
Танька нервно глянула на часы.
— Автобус сейчас отходит! Следующего ждать полчаса! — Она постучала блондинке по плечу. — Извините, мы очень торопимся.
Блондинка неторопливо оглянулась. Громадные зеленые глаза медленно скользнули по Таньке, Ирке, Богдану... Пацан блаженно вздохнул и впал в полный ступор.
— Девочки, я тоже о-очень, о-очень тороплюсь! Я деловая женщина, мне надо просто мчаться в Запорожье! Говорят, там ка-акой-то то ли праздник, то ли соревнование... — Блондинка нахмурилась, вспоминая. Не вспомнила, отмахнулась. — Ах, в сцена-арии записано! Вся съемочная группа уже там, а у меня ма-ашина сломалась! Та-ак вот. — Она снова повернулась к кассе. — Ка-акое кино будут показывать в дороге? Я не люблю комедий, они та-акие глупые...
Окошко со стуком захлопнулось. За стеной кассы что-то грохнуло — похоже, кассирша начала в ярости крушить мебель.
— Ей нужно выпить легкий коктейль, — объявила блондинка и переместилась к соседнему кассовому окошку.
— Мы опоздаем! — взвилась Танька.
— Уже опоздали, — тихо сказала Ирка.
Танька проследила за ее взглядом. Высокий гибкий мужчина входил в здание автовокзала. Его глаза нетерпеливо шарили по толпе. Наткнулись на друзей... И вспыхнули торжествующим алым огнем. Сверкнул рубиновый перстень...
Танька в отчаянии огляделась. Потрепанный желтый автобус с надписью «Запорожье» на лобовом стекле отъезжал от платформы.
— За мной! — скомандовала Танька, хватая Ирку и все еще расслабленного от созерцания блондинки Богдана.
Размахивая руками, девчонка выскочила на бровку. Автобус нехотя притормозил. Ребята запрыгнули внутрь.
— Разве можно под колеса кидаться? — укоризненно покачал головой пожилой водитель.
— Чуть не опоздали, — оправдываясь, забормотала Танька. — Нам бы родители такое устроили!
Автобус тронулся с места. Волоча за собой Богдана, девчонки пробрались к свободным задним местам и приникли к стеклу.
— Вроде не гонится, — нерешительно протянула Танька, оглядывая почти пустынное утреннее шоссе.
— Что ему мешает подкараулить Ирку прямо на острове? — вдруг рассудительно спросил Богдан. — Если мы про место и про дату догадались, то он тоже знает!
Девчонки быстро переглянулись.
— Очнулся, — одними губами шепнула Ирка.
Танька презрительно покосилась на мальчишку:
— И зачем? Мог бы и дальше о своей блондинке мечтать, мы и без него неплохо справляемся! Я уверена, гад с перстнем знает даже больше, чем мы. Но и мы почти в курсе! Я тут в библиотеку смоталась...
Девчонка вытащила из сумки несколько пухленьких брошюрок. Богдан заглянул ей через плечо. На страницах мелькали черно-белые рисунки грубо обтесанных каменных статуй, чубатых казаков, деревянных фортеций, фотография обнесенного забором громадного дуба.
— Потрясающее место этот остров! Я не удивляюсь, что Ирке именно туда надо! — с энтузиазмом объявила Танька. — Тут не то что оборотни, тут что угодно водиться может. Змиева пещера, в которой богиня Табити устраивала свиданья с Гераклом, до сих пор сохранилась. Князь Святослав, сын княгини Ольги, на Хортице погиб. Его половцы к Черной скале прижали, и он с дружиной свой последний бой давал.
— Ага, это из его черепушки хан потом чашу сделал? — блеснул познаниями Богдан.
— Надо же, кое-кто, кроме Толкина, еще, оказывается, учебник читал, — хмыкнула Танька. — А Запорожская Сечь? Тут Сечь была, а ты знаешь, сколько среди запорожцев характерников? Это колдуны такие, — пояснила она. — Только в казацких полках. Ну, вроде как врачи: есть обычные, а бывают и военные. Да первые казаки именно тут и завелись! Когда князь Дмитро Вишневецкий, прозванный Байдой, в шестнадцатом веке на Хортице заставу против татар держать стал. А сам остров весь из черных камней. Они чуть ли не самые древние в мире. Планета еще вся горячая была, вместо рек магма текла, а они уже поднялись из глубин! — Танькин взгляд стал мечтательным. — Сюда астролог знаменитый, Павел Глоба, приезжал. — Девчонка загадочно понизила голос. — Говорил, эти камни до сих пор излучают что-то такое — древнее, из центра Земли. Наверное, поэтому на Хортице колдовства — как на собаке блох!
Богдан тоже усмехнулся:
— Какой породы собака?
Увлекшаяся Танька осеклась, опасливо покосилась на Ирку.
— Я ничего такого не имела в виду... Вообще написано, — она потрясла книжкой, — что Хортицу, в смысле сам остров, так назвали, потому что сверху его очертания похожи на бегущую борзую. Во ерунда! У наших предков что, аэрофотосъемка была? Как они могли в давние времена на остров сверху посмотреть?
— С помела, — буркнула Ирка.
Танька замолчала. На лице ее медленно проступило осознание.
— Конечно... — пробормотала она. — Ведьмы пролетали...
— А полезного, насчет оборотней, в твоих книжках ничего нет? — поинтересовался Богдан.
— Про оборотней нет, а вот про «поганское идолище», в смысле про языческого бога, к которому приходят за звериным обликом, представь себе, есть! — И Танька с торжеством вытащила из сумки журнал. — Оказывается, на острове находится настоящее древнее святилище! Такие каменные круги и стоячие камни, стелы, вроде как в Стоунхендже! Археологи его откопали и полностью восстановили. Глядите, тут целая статья, со схемой!
Танька перегнула журнал, Ирка взглянула... На четко вычерченной схеме красовались с одного края листа — два кольца, поменьше и побольше, наложившиеся одно на другое так, что получилась неправильная восьмерка. На другой стороне было нарисовано еще одно кольцо, вроде надкушенного бублика или буквы «С», с маленьким кругом внутри. Пространство между «восьмеркой» и «бубликом» заполнялось беспорядочно разбросанными малыми кругами.
Ирка подняла растерянные глаза на друзей:
— Ребята, а я такое уже видела!
— Интересно, где? — слегка обиженно поинтересовалась Танька. — Я этот журнал с таким трудом нашла!
— А у бабушки в тетради! — сказала Ирка, вытаскивая из своей сумки заветную тетрадку с заговорами. — Смотрите, на полях нарисовано.
Троица друзей низко склонилась над тетрадкой.
— Действительно, «восьмерка» похожа, — согласилась Танька. — А «бублик» твоя бабушка по-другому рисовала. Видишь, у нее внутри «бублика» один круг.
— И на схеме внутри «бублика» круг! — Ирка ткнула в журнал.
— Да, но на схеме на боковой стороне этого самого «бублика» еще круг есть, здоровенный, между прочим! А твоя бабушка его почему-то проигнорировала!
— Может, она о нем не знала!
— Да она вообще о святилище знать не могла! — взвилась Танька. — Ее тетрадка очень старая, а святилище только недавно отрыли!
— Значит, могла, — вмешался Богдан. — Дала же она Ирке фамилию Хортица, значит, прекрасно знала: и кто Ирка есть, и кем станет. Еще бы написала, что конкретно ты должна делать, чтоб научиться перекидываться... А то представляете прикол: припремся на этот чертов остров, найдем святилище, просидим на нем весь Солнцеворот и обратно поедем.
Девчонки переглянулись. Богдан осмелился высказать вслух их самый большой, самый затаенный страх. Ответа у них не было.
— Не называй остров чертовым, — жалобно попросила Танька. — Там такое местечко, что можно и в точку попасть. Мы ж специально на сутки раньше едем, чтоб разобраться, что к чему! Все у нас получится, обязательно! Конечно, если б вовкулаки не играли в молчанку...
Сидевший посередине Богдан вдруг со всей силы пригнул девчонок физиономиями в колени.
— Ты что делаешь? — пропыхтела Танька, пытаясь подняться. — Блондинка в голову ударила?
— Вовкулаки... — страшным шепотом проговорил Богдан.
Прячась за шторками, ребята выглянули в окно автобуса. Мимо шустро пылили два открытых военных джипа. В них восседала шестерка затянутых в камуфляж высоких крепких парней и еще один камуфляжник, постарше.
— Майор! Они что, за нами? — с ужасом спросила Танька. — Решили все-таки не пустить нас на Хортицу?
Богдан помотал головой.
— Сзади, смотри.
Позади джипов, не приближаясь, но и не отставая, ехала парочка щегольских микроавтобусов. На белоснежных капотах красовались яркие изображения парящих соколов. Казалось, круглые глазищи нарисованных птиц пялились вслед вовкулакам с такой неистовой яростью, что даже удивительно, как у джипов багажники не дымились.
— Соколы? За вовкулаками гонятся?
— Не похоже, — пробормотал Богдан, сползая пониже на сиденье. — Кажется, они все вместе куда-то намылились. Вот тебе и враги!
Джипы и микроавтобусы просвистели мимо.
Ребята переглянулись.
— Не нравится мне это. Совсем не нравится, — сказала Ирка. — А ведь майор, когда с тем пленным соколом ругался, говорил что-то... Про какой-то договор, про урочный день...
— Думаешь, они тоже на Хортицу едут? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказала Танька.
— Ну не на автозавод же, «Запорожец» выбирать, — фыркнул Богдан. — Соколам он, может, и подойдет, они ребята мелкие, а наши плечами застрянут.
— Хортица — остров большой, — задумчиво произнесла Танька. — Но вместе нам там места будет мало.
Автобус въехал в пределы города и свернул к автовокзалу. Далеко впереди мелькнула защитная зелень армейских джипов и разрисованные бока микроавтобусов. Машины катили прямо к центру.
— Нам тоже сперва в центр надо, — сказала Танька, когда они выгрузились. — Там на острове что-то вроде гостиницы или базы отдыха есть. Вся деревянная, в национальном стиле, под Запорожскую Сечь. По выходным свадьбы и юбилеи устраивают. Сейчас там должно быть пусто, сможем заночевать, но поесть вряд ли получится. Надо в супермаркет заехать, еды купить.
Они выбрались из городской маршрутки возле супермаркета и нырнули внутрь, в прохладу заваленных товарами полок и холодильных прилавков. Танька начала заполнять плетеную корзинку, как вдруг Ирка дернула ее к себе, заставляя спрятаться за штабелем консервов.
В супермаркет входили сразу две компании. Покупатели оглядывались, продавщицы высовывались из-за касс. Не обратить внимания на странные группы было просто невозможно. Здоровенные, широкоплечие, накачанные, несокрушимо спокойные вовкулаки на голову возвышались над остальными посетителями, двигались решительно, невольно заставляя уступать им дорогу. Стройные, невысокие, со встрепанными, будто перья, волосами, соколы казались по сравнению с вовкулаками хрупкими, но их было больше, значительно больше. Ирка не сразу и сообразила, сколько: шестнадцать? двадцать? С их пути тоже убирались, и не только потому, что соколы шагали многочисленной, сплоченной группой. Просто от их стремительных, летящих движений, от колючих яростных глазищ ощутимо разило опасностью, готовностью дать немедленный и жестокий отпор.
У входного турникета волки и соколы разошлись, наполняя тележки покупками и старательно, демонстративно не обращая друг на друга внимания.
— Кому б из них мы ни попались, ничего хорошего не выйдет! — тихо сказала Ирка, глядя на затаривающихся провизией оборотней в щелку между выставленными товарами. — Сматываемся отсюда!
— У кассы заметят, там очередь, — жалобно прошептала Танька, кивая на корзинку с продуктами.
— Какая касса, с ума сошла? Потом все купим! Все равно на базар за метлами тащиться, здесь только пластиковые! — прошипела Ирка. Она задвинула набитую корзину под прилавок.
Пригибаясь, друзья рванули к выходу между стойками с пивом... Остановились, прижимаясь спина к спине. С обеих сторон звучали многочисленные шаги. Богдан нервно завертел головой:
— Идиоты, додумались где сматываться: мимо прилавков с пивом! Так, предлагаю сдаться волкам, они нас всего лишь домой отправят, а соколы в клочья порвут.
— Молчи! — шикнула на мальчишку Ирка. — Я им глаза отведу!
Она тихо забормотала. В разных концах длинных пивных рядов показались две группы. На едва различимую долю секунды замешкались, заметив друг друга.
«Не смотрите, только не смотрите!» — шептала Ирка. Глаза ее мягко засветились изумрудной зеленью. Оборотни и не смотрели, причем их взгляды скользили, минуя не только ребят, но и противников тоже. Словно глаза им отвели вообще на всё, оставив в поле зрения лишь пиво. Молча, сосредоточенно и даже сурово, будто важную работу делали, волки и соколы грузили в свои тележки тяжело булькающие пластиковые баклажки.
Какой-то сокол-оборотень протянул руку прямо к Иркиному лицу. Девчонка неслышно присела. Сокол взял бутылку у нее над головой и обернулся к товарищу, безучастно стоявшему у тележки с продуктами.
— Ты-то как? — сочувственно спросил он. — Будешь?
— Нет! — явственно передергиваясь, клекотнул тот и поглядел на пивные бутылки, не скрывая омерзения.
В напряженной тишине их диалог прозвучал неожиданно громко.
Вовкулаки невольно вскинули головы, вглядываясь в соколов. Ребята тоже присмотрелись к парню у тележки. Танька зажала ладонью рот, чтобы не расхохотаться. На физиономии расплывчатыми сероватыми тенями красовались так и не сведенные до конца пятна мазута. Прическа была странная, клочьями. Словно, отчаявшись вымыть волосы, оборотень просто отчикал ножницами намертво слипшиеся пряди.
В компании вовкулак кто-то отчетливо издевательски хмыкнул.
Соколы круто развернулись навстречу волкам, злобно, будто крылья, топыря локти и скрючивая пальцы. Вовкулаки ответили грозным ворчанием, подались вперед, скаля клыки. Ирка увидела, как волосы у них на затылках приподымаются, становясь дыбом.
Троица ребята застыла, зажатая в узком проходе между готовыми броситься друг на друга оборотнями. В нос ударил острый запах звериной ярости и... страха. Они ненавидели друг друга, вольные соколы и серые волки. Но и боялись тоже.
Первым опомнился майор. Предостерегающе вскинул ладонь, огляделся по сторонам.
— Просил же, не разевай пасть, Рудый, — процедил он рыжеватому и, повернувшись к соколам, обронил: — Время рассудит. Место покажет.
Старший из соколов наклонил голову:
— Место при деле. Время не ждет, — словно согласно некоему ритуалу, ответил он.
Майор и старший сокол резко поклонились: так кланяются дуэлянты, прежде чем шагнуть к барьеру. Оборотни развернулись спинами, чуть не зацепив прижавшихся друг к дружке ребят, и разошлись. Лишь легкое поскрипывание тележек сбивало торжественность их ухода.
Богдан шумно перевел дух:
— Повезло!
— В чем это?
— Они пиво разное любят! Представляешь, если б они с двух сторон к одной бутылке кинулись?
Бегом проскочив турникет, ребята выкатились из супермаркета. На улице, у высоких ступенек, скучали пара армейских джипов и белые разрисованные микроавтобусы.

— А писали, весь остров дубами засажен. Надули вчистую, — часа через два, придерживая набитые продуктами сумки и волоча купленные на базаре крепкие деревянные швабры, ребята миновали мост через Днепр и выбрались из городского автобуса в заповеднике острова Хортица.
Долго шли лесной тропой, потом свернули на поросшее странными, зловеще багровыми колосками поле и зашагали мимо невысоких земляных валов, уцелевших на месте стародавней фортеции.
— Если и были тут дубравы, остались от них сплошные сосны и шелковицы, — Танька вздохнула, оглядываясь назад, где между черно-багряных камней скальной кручи над Днепром упорно цеплялся корнями единственный маленький дубок. — Надо было летом приезжать, шелковица — она вкусная.
— Парень из нашего класса ездил сюда летом, с родителями, — неожиданно заговорил молчавший всю дорогу до острова Богдан. — Рассказывал: тут даже в будний день народу полно. Пляжники, туристы с палатками, альпинисты на скалах тренируются. А сейчас — вы заметили? — пусто.
Ирка задумалась. В автобусе, что вез их на остров, ребята были одни. Зато встречные летели переполненные, словно люди торопились как можно скорее убраться отсюда. Девчонка огляделась. В поле мирно стрекотали цикады, но воздух был напоен тревогой и затаенным, мучительным ожиданием.
— Лето кончилось... — нерешительно предположила Танька и смолкла, подставив лицо жарким солнечным лучам. — Ну и ладно. — Девчонка решительно встряхнулась. — Зато в гостинице точно места будут. Нам туда. — Она ускорила шаг, завидев вдалеке самый настоящий бревенчатый тын. — Вещи оставим, умоемся, оглядимся спокойно, сообразим, что нам с Иркой делать...
Ее оптимистичный монолог прервался. Вдали послышался слитный шум моторов. Ворота из тесаных бревен дрогнули и медленно, плавно распахнулись. С неспешной солидностью подкатили два военных джипа и разрисованные белые микроавтобусы.
— Ложись! — Троица друзей рухнула в кусты у тына.
Дверцы машин распахнулись. Сбившись в две плотные кучки и сторонясь друг друга, вовкулаки и соколы двинулись в ворота гостиницы.
— Ну и куда нам теперь деваться? — протянула Танька, когда ворота за оборотнями захлопнулись.