Ирка Хортица. Ведьмино наследство

Хозяин перстня атакует

Темнота за окном светлела, становясь голубовато-серой. Ирка зевнула, устало потерла глаза и безнадежно уставилась на книжно-бумажный завал на столе. М-да, если бы она обычными, человеческими уроками занималась с таким же упорством, могла бы запросто выиграть в передаче «Самый умный». И толку было бы больше. В бабушкиной тетради с заговорами и старых колдовских книгах нашлась куча рецептов — как ведьме на короткое время перекинуться в разные предметы, полезные и не очень, и в целый зоопарк разнообразного зверья. Но ни полслова о том, что делать этой самой ведьме, если она оказывается еще и оборотнем, неспособным справиться с собственными превращениями. Вообще об оборотнях говорилось скупо, все больше о волках. Оборотни-птицы поминались невнятно, даже в сказках информации больше.
Ирка сгребла со стола затрепанную книжку, читанную еще в раннем детстве. Тут хоть сказано, что у птиц методика смены облика другая. Никаких кувырков через нож, просто шарахаются оземь со всей дури. Для оборотней-земноводных и пресмыкающихся, в смысле Царевен-лягушек и Змей-девиц, такой способ тоже годится. Может, и собакам сойдет? Ирка с сомнением поглядела на дощатый пол. А как, просто ляпнуться, и все? Всякие Финисты — ясные соколы вроде бы в полете, с разгона — видно, чтоб удар крепче получался. Со шкафа, что ли, сигануть?
Ирка поежилась. Больно, наверное, и еще неизвестно, подействует ли. Об оборотнях-собаках совсем никаких сведений, словно и нет их — даже обидно! Один пес, правда, нашелся, чрезвычайно крутой. Во-первых, летающий, с крыльями. Во-вторых, оказался ни много ни мало — древнеславянским богом, и не простым, местным, а залетным, с Востока. Там он тоже в богах ходил. Красивый потрясающе: мощный, с благородной мордой и совершенно завораживающими глазами! И крылья на собачьем теле смотрелись почему-то удивительно уместно. Ирке крылатый пес Симаргл страшно понравился. Похоже, покойная бабушка тоже от него фанатела. На обложке тетрадки с заговорами, на уголках страниц Ирка обнаружила кучу самых разных изображений Симаргла. Наверное, бабушка часто смотрела на него и в задумчивости рисовала на полях кружочки. Ирка рассеянно пригляделась. Кружочки оказались двух видов. Или неправильная восьмерка из двух накладывающихся друг на друга колец. Или что-то вроде то ли бублика с выкушенным куском, то ли буквы «С», внутри которой еще один, маленький, кружочек. Восьмерка-бублик, восьмерка-бублик.
Ирка пожала плечами: бог с ними, с кругами, и с богом Симарглом тоже. Все равно пользы от песика никакой. Именно из-за божественности и чрезмерной крутизны. Неизвестно, принимал ли он вообще когда-нибудь человеческий облик, может, ему и в собачьем было хорошо и удобно. Да о нем и вообще мало что известно. Из всех древнеславянских богов этот гастролер с Востока — самый загадочный. Никаких конкретных сведений, чем он, собственно, занимался, не сохранилось. Может, он какой-нибудь шпион или террорист, только божественного уровня?
Если и Танька ничего толкового не раскопала, совсем худо. Так и будет Ирка до конца дней своих превращаться в жуткую помесь из собаки и человека. Ирка покосилась на себя в зеркало. Вот интересно, Симаргл — тоже помесь, а смотрится классно. А у Ирки как лапы или клыки появляются, так от ее вида самого крепкого человека в дрожь кидает, фильмы ужасов отдыхают!
Девчонка подошла к окну. По каменистой тропе к дому топала парочка ранних прохожих. Высокий гибкий мужик в деловом костюме с темным портфелем в руках шел уверенным размашистым шагом. Рядом с ним, то и дело отставая, торопливой рысцой трусила знакомая тетка из собеса. Небось бабка очередную жалобу накатала, разбираться пришли. Ирка поспешила во двор.
Утренняя туманная муть еще клубилась над деревьями сада. Задрав голову, Ирка смотрела, как по длинной яблоневой ветке неторопливо шествует кот.
— Котя-а! — жалобно позвала девчонка. — Многоуважаемый сэр Кот!
Кот приостановился и медленно глянул на Ирку через плечо. Робко взирая на кота снизу вверх, девчонка попробовала протянуть к нему руку... Презрительно покосившись на хозяйку, кот неторопливо запрыгнул на следующую ветку, где она уже не могла до него дотянуться.
Протянутая рука замерла в воздухе. У Ирки обиженно дрогнули губы.
— Ну и не надо! — сказала девчонка, пряча руки за спину. — Пока я просто ведьмой была, вам нравилось, что я вас за ушами чешу! А как особачиваться стала, вы со мной и общаться не хотите! Друг, называется! Националист! Кошачий шовинист! — Она круто развернулась на каблуках и зашагала к калитке. С дерева тихо и чуть недоуменно мявкнули ей вслед, но гордая ведьма оборачиваться не стала.
Тетка из собеса толкнула незапертую калитку и шагнула во двор. Опасливо повела глазами по сторонам. Так смотрят, входя в ворота с надписью «Осторожно! Злая собака!», — а ну как кинется? Ирке захотелось взглянуть в зеркало, проверить, не обрела ли она опять собачью морду или лапы, но девчонка подавила этот порыв. Она отлично знала, что, а точнее, кого так настороженно высматривает тетка из собеса. Бабку.
Выскочила из кухни, точно лихая Жучка из будки, и отрывисто гавкнула:
— Шо прыйшлы?
Тетка замерла возле калитки.
— Чого притащилыся, пытаю? Знов будешь казаты, що я з сада та огорода продаю, та гроши з того маю? Тому мне доплата з государства за газ не положена, за свет не положена, та й за воду тэж? А от зуськи тоби! — Бабка свернула пальцы в костистую фигу. — Не, люди добри, вы подывыться, як грабят старую жинку! — Она вскинула руки, как будто призываемые ею «добрые люди» сидели на крыше дома. — Ото бабка забогатилася з того огорода, ото у нее тэпэр грошей! Вы бачылы той огород? З того огорода не то що торговать, навить дытыну не прокормить, стильки ця дытына жрет!
— Та не кричите вы, что вы вечно кричите? — В бабкином монологе возникла мимолетная пауза, и работница собеса наконец смогла вставить слово. — Мы как раз насчет девочки и пришли! — Она бегло глянула на Ирку и повернулась к стоящему за калиткой мужику. — Вот тут к вам представитель Комитета... — Тетка нахмурила лоб, напряженно вспоминая, какого именно комитета. Видно, так и не вспомнив, промямлила: — Комитета по защите... Хочет с Ирой поговорить.
Она отступила в сторону, пропуская своего спутника во двор. Но мужчина продолжал стоять у калитки, не пытаясь сделать и шага.
— Якои такои защиты? — воинственно прищурилась бабка. — Яринку вид мэнэ защищать, чи шо? Та чи есть у вас совесть, я ж ей родная бабка...
— Что вы! — перебил мужчина прежде, чем бабка успела набрать обороты. — Как можно! Наоборот, наш Комитет всячески стремится помочь, мы понимаем, как вам трудно...
— Так, можэ, с того и гроши якись выйдут? — оживилась бабка.
Мужчина кивнул.
Бабкина физиономия утратила воинственность, стала страдальческой.
— Ой, нужна помощь, ой нужна! Бо я вжэ стара жинка, та бидна, та цилый день на огороди порхаюсь, щоб ту дытыну прокормить, а дытына ж растет, та ще й така нэслухняна... — Бабка на миг прервалась и, опасливо покосившись на мужчину, уточнила: — Чи вы тилькы послушным дитям помогаете?
Ничего не ответив, мужчина неопределенно покачал головой и по-прежнему не сдвинулся с места. Бабка пристально уставилась на него, ожидая, когда же он наконец войдет в калитку. Человек не шевелился. Собесовская тетка приглашающим жестом повела рукой, намекая своему спутнику, что неплохо бы переступить порог. Похоже, ее намеки остались непонятыми, поскольку мужчина всё так же топтался у входа, нервно перекладывая свой темный портфель из руки в руку. Замок портфеля ярко взблескивал в первых лучах утреннего солнца. Рядом с ним на ухоженной руке мелькало алыми сполохами кольцо с крупным, наверняка очень дорогим камнем.
Чего он там застрял, штанами, что ли, зацепился? Мимо Ирки промелькнула серая тень. Сиганув прямо с яблони, кот приземлился на забор. Прошествовал до калитки и, вытянув шею, уставился на пришельца круглыми глазищами. Мужчина подался в сторону от кошачьей морды... Кот шевельнул усами, словно принюхиваясь... И вдруг дико, злобно зашипел, скаля клыки, и по верблюжьи выгнул спину.
Собесовская тетка подскочила от испуга, бабка на крыльце тоже вздрогнула. А в усталых Иркиных мозгах будто переключатель повернули. Она пристальнее вгляделась в странного гостя... и увидела! То, что он перекидывал из руки в руку, будто горячую картофелину, было вовсе не портфелем, а сгустком клубящейся тьмы, пронзаемой короткими огненными взблесками. Под низко опущенными ресницами мужчины посверкивали зловещие алые сполохи, а всю фигуру окутывала невидимая для остальных, но ясно различимая для Ирки тень.
Девчонка понятия не имела, кто он такой, но ясно понимала, что пришел он за ней, за Иркой! Сейчас ворвется внутрь... Она отступила на шаг и тут же остановилась. А фигушки, не ворвется! В дом ведьмы нет хода тем, кто пришел со злом. Если, конечно, сама хозяйка сдуру не пригласит. Будет топтаться у калитки, гад! Ирка ехидно улыбнулась пришельцу...
— Тьфу, бисова звирына, напугал до смерти! — Бабка махнула на кота полотенцем и тут же умильно осклабилась навстречу гостю: — Та що ж вы там стоите! — И, прежде чем Ирка успела даже сообразить, что сейчас будет, бабка добавила: — Та заходьтэ ж до хаты!
Мужчина тоже улыбнулся, удовлетворенно. Длинные темные ресницы приподнялись, и на Ирку в упор взглянули холодные змеиные глаза с узкой щелью вертикального зрачка. Словно в кошмарном сне, девчонка увидела, как он поднимает ногу и переступает порожек калитки. Черный тупоносый ботинок опустился на гравий дорожки, будто на горло смертельного врага. Ирке показалось, что дорожка бьется под этой давящей поступью, стремясь вывернуться, сбросить пришельца. Кот на заборе зашелся истошным мявом. Мужчина повернул голову... Громадный невидимый кулак врезался коту в морду, снося его прочь с забора.
— Клятый кошак, бач, як сиганул! — невозмутимо покачала головой бабка. — До кухни проходьтэ, дорогие гости, поговорымо! Сами побачите, як нам нужна помощь. — И бабка поманила за собой тетку из собеса и ее страшного спутника.
— Ничего себе! — всплеснула руками тетка. Остановившимся взглядом она уставилась туда, где на фоне серой потрескавшейся штукатурки стен, между разлапистым чудовищем еще довоенной плиты и колченогим столом возвышалась белоснежная громада роскошного двухкамерного холодильника. С баром и аппаратом для льда. Распахнутый рот и выпученные глаза собесовской тетки отразились в зеркальной дверце. — А это что еще, микроволновка? Это же дорого! Я себе такого позволить не могу, а вы... И туда же, помощь хотят!
Бабка воинственно выпятила грудь:
— Ой, очи твои завидющие, щоб воны навсегда в тэбэ повылазили прям как сейчас! То ж все дытыне! Гуманная — чи як то? — гуманитарна допомога! Вид добрых людей! Вирно, Яринка?
Не спуская настороженных глаз со зловещего гостя, Ирка кивнула. Можно сказать и так. Гуманитарная помощь от доброго бизнесмена Иващенко. В обмен на спасенные миллионы.
— Розумиют люди, що дытыне потрибна помощь! Вирно я кажу? — Бабка заискивающе заглянула в лицо мужчине.
Не отрывая глаз от Ирки, тот улыбнулся:
— Помощь ей, безусловно, нужна. Только вот получит ли она ее... — Он с сомнением покачал головой и прошел в глубь кухни.
Старые доски пола даже не скрипели — орали! — под его тяжелой поступью, словно тоже на помощь звали.
— Бабушка, ты зачем его пригласила?! — в ужасе прошептала Ирка.
Бабка воззрилась на внучку с недоумением:
— А шо ж, про гроши на улице договариваться, щоб все сусиды слышали?
— Какие гроши! Ты что, не видишь?!! — вскричала Ирка, глядя, как в ярко освещенной солнцем кухне воцаряется мрачный, давящий полумрак.
— Вижу, шо ты якась чудная! — раздраженно фыркнула бабка. — А ну, заходь, з тобой, мабуть, тоже пообщаться захотят! — повысила она голос.
— Безусловно. — Мужчина неторопливо уселся возле стола. — Ради вашей внучки я и пришел.
Бабка втолкнула упирающуюся девчонку в кухню. Та лишь тихонько заскулила от страха.
— Чого ты там скаргычишь? — недовольно проворчала бабка, с интересом поглядывая, как пришелец роется в своем портфеле.
Замерев от ужаса, Ирка следила, как он запускает руку в середину сгустка тьмы и молнии в нем начинают сверкать чаще, разбрасывая вокруг слепящие искры.
Зловещий гость вытащил толстый блокнот в зеленой кожаной обложке. Открыл его и принялся спрашивать, водя ручкой по страницам и периодически поглядывая на Ирку:
— Ирина Хортица, не так ли?
Девчонка с мрачным видом молчала, зато бабка торопливо закивала:
— Так, так.
— Мать? — отрывисто бросил мужчина.
— Та донька моя, шлендра, хто ж ще! — вскричала бабка. — Поихала, давно вже поихала, и ни слуху от нее, ни духу, не является, грошей не шлет, и дила ей нет, що стара бабка тут одна и по хозяйству, и за дытыной...
— Отец девочке помогает? — спросил гость, и в голосе его вдруг зазвучала предельная настороженность.
— Да! — отчаянно вскинулась Ирка. — Еще как помогает! — Она сама не понимала, почему ответила так, но страх, мгновенно исказивший лицо пришельца, подсказывал, что ответ был единственно правильным, быть может — спасительным. — Бывает у нас часто! И сейчас вот-вот придет! — крикнула Ирка.
Крепкий подзатыльник обрушился на нее.
— Та що ты нэсэш! — взъярилась бабка. — Не слухайте ее! Обидно дытыне, що у всех родители як родители, а в нее такие непутящие, от и выдумывает бог зна що! Папаши ее мы сроду не видели, ще до Яринкиного рождения щез, як и не було его!
Гость вопросительно уставился на тетку из собеса. Та, кинув на Ирку сочувственный взгляд, согласно кивнула.
— А фамилию девочке кто дал? — уточнил мужчина. — Раз она отца не знала?
— Так инша бабушка, покойная Елизавета Григорьевна. Вона Яринку до сэбэ забрала. Порядная була жинка, добрая. Розумила, що я вже старая, не можу з дытыной возится.
— А отчего она умерла? Болела? — с любопытством спросила собесовская тетка.
— Та не вечно ж ей житы! — возмутилась бабка. — Вона ж на пятнадцать лет меня старше була!
— Понятно, — довольно кивнул гость и небрежно бросил блокнот на стол.
Пара выпуклых глаз открылась на обложке. Сама обложка вспучилась, проступая округлым изгибом спинки, перепончатые лапы зашевелились под белым пузом, алый язычок закладки шевельнулся и втянулся в щелястую пасть. Толстая зеленая жаба спрыгнула со стола и тяжело плюхнулась на пол.
— Яринка, подай блокнотик, бачиш, впав, — сахарно-медовым голосом протянула бабка.
— Бачу, — процедила Ирка, разглядывая распахнутую пасть противной твари, усеянную мелкими острыми зубами. Тяжело толкнувшись лапами, жаба метнулась вперед и шлепнулась девочке на ногу. Острые шильца лягушачьих зубов вонзились в туфлю. Ирка попыталась стряхнуть жабу, но та, стиснув челюсти, перехватывала зубами, заглатывая ботинок, а заодно и ногу. Девчонка изо всей силы брыкнула ногой.
Туфля слетела, унося на себе намертво вцепившуюся в нее жабу. И со всего маху заехала пришельцу в лоб. Глухо хлопнуло, будто лопнул воздушный шарик.
Гость отшатнулся, чуть не рухнув со стула. Иркина туфля свалилась на пол. На нее, шелестнув страницами, упал блокнот в треснувшей зеленой обложке.
— Ирина! — гневно возопила тетка из собеса.
— Я нечаянно, — буркнула Ирка и потянулась за своей обувью.
— Ничего-ничего. — Гость скривил губы в улыбке удава Каа, встретившегося с хорошо упитанным бандерлогом, и уронил ручку. Словно завороженная, тетка из собеса смотрела, как, сухо стукнув пластмассовым корпусом об пол, голубенькая ручка покатилась прямо к протянутой руке девочки... Застыв на месте, Ирка следила, как маленькая голубая змейка быстро-быстро ползет к ней, ощупывая воздух трепещущим язычком. Вот она остановилась у самых кончиков Иркиных пальцев, поднялась в боевую стойку...
Мир вокруг выцвел, лишаясь красок. Змейка стала просто серой. С недоступной человеку стремительностью Ирка схватила упавшую туфлю. И с силой опустила змее на голову. Под каблуком хрустнуло.
— Снова нечаянно?! — Тетка из собеса вскочила, с изумлением глядя на раздавленные кусочки пластмассы.
Носком туфли Ирка смела прочь бессильно вытянутое змеиное тельце. От мертвой гадины несло холодом и мерзостью. Натуральным, можно сказать, змейством. И точно таким же запахом, только в сто, в двести раз сильнее, тянуло от незваного гостя. Ирка брезгливо сморщилась.
— Даже не извинилась! — возмущенно вскричала работница собеса и всем корпусом развернулась к человеку из Комитета. — Я вас предупреждала! Девочка из неблагополучной семьи! Особенности воспитания... — Она кинула ядовитый взгляд на бабку. — А вы настаивали!
— Яринка, зараз же извинись! — всполошилась бабка.
— Я совершенно не обижен, — заверил ее гость. — А ручки у меня еще есть!
Он запустил руку в портфель и высыпал на стол целую груду разноцветных ручек. Цепенея от ужаса и отвращения, Ирка смотрела, как на гладкой поверхности стола шевелится пестрый клубок змей. Влажно отблескивая чешуйчатыми телами, они ползли к краю, извиваясь, падали на пол, соскальзывали по ножкам стола и ползли дальше, прямо к Ирке, окружая ее, замыкая в кольцо.
— Ач, як ручечки-то раскатилися! — засуетилась бабка. — Яринка, та шо ж ты стоишь як неживая, сделай щось!
«Действительно, что это я стою! — подумала Ирка, глядя, как четко, по-военному, змейки распределяются вокруг нее, как угрожающе мелькают их язычки, а комната наполняется тихим злобным шипением. Еще пара секунд — и ее будет окружать плотная ограда из готовых к атаке змей. — Надо что-то делать!»
Ирка прыгнула. Выставив руки со скрюченными пальцами, сиганула в последний, еще не замкнутый просвет змеиного забора. Прямо на грудь восседающего у стола гада. Стул перевернулся. Пришелец и Ирка рухнули под стол.
— Ты сошла с ума!!! — пронзительно завизжала собесовская тетка. — Я вызову милицию!!!
— Ой, не надо милицию! — немедленно откликнулась испуганная бабка. — То вона так играется, мала ще дытына!
— Что вы чушь несете! Ирина! Немедленно отпусти представителя Комитета! — С невероятным для ее толщины проворством тетка нырнула под стол и, схватив Ирку за плечо, развернула к себе.
И тут же дикий, почти ультразвуковой вопль вырвался из ее груди. Над хрупкими девичьими плечами, скаля гигантские клыки, красовалась голова огромной собаки.
Теткин вопль перешел в хрип, глаза выкатились из орбит, пальцы разжались...
Мощным толчком сбросив Ирку с себя, пришелец взвился на ноги. Вертикальные зрачки его глаз налились мрачным алым огнем. Сгусток тьмы в руках уже не походил на портфель, он разбухал, разбрасывая вокруг себя длинные извивающиеся щупальца. В одно мгновение щупальца захлестнули тетку из собеса и бабку, закатывая их в плотные коконы мрака, и распались, оставив на полу два бесчувственных тела.
Мысли в Иркиной голове метались, словно пассажиры тонущего «Титаника». Спасти бабку, остановить жуткого пришельца... Скорее наложить на него заговор! Ирка открыла рот... Из ее горла вырвался лишь жалкий скулеж.
Зловещий гость с удовлетворением наблюдал, как дергается собачья пасть в тщетных попытках выдавить хоть слово.
Его омерзительное свистящее дыхание заставляло Ирку нервно подрагивать ушами. Только не терять головы! Впрочем, поздно, голову она уже потеряла, теперь хотя бы не терять мозгов! Она судорожно пыталась уцепиться за человеческое сознание, но с ужасом чувствовала, как мысли становятся вялыми и какими-то плоскими. Зато мышцы наливаются силой, напрягаются, готовые швырнуть тело вперед, ближе, прямо на горло врагу! Р-растерзать, р-р-разорвать! Ирка снова взвилась в воздух.
Короткий, обжигающий удар полоснул поперек морды, швырнул прочь. Отчаянно воя от боли, ведьма кубарем покатилась по полу. Попыталась подняться, но враз ослабевшие лапы разъехались в стороны. Мягко и размеренно ступая — пятка-носок, пятка-носок, — черные ботинки подошли и остановились прямо перед ее носом. С трудом приподняв потяжелевшую голову, Ирка глянула вверх. Враг возвышался над ней, улыбаясь и легко постукивая по ладони толстой плетью, свитой из тьмы. А на его раскрытой ладони... Иркины глаза расширились. Переливаясь тем же мрачно-алым светом, что и глаза пришельца, сверкал перстень с рубином. Сквозь куцую собачью память медленно всплывали человеческие воспоминания.
«Перстень с рубином... Хозяин ничек... Тот самый, что Хортову кровь искал... Хозяин...»
Пришелец нагнулся, пристально вглядываясь в полные ужаса и боли собачьи глаза.
— Надо же, узнала! Какая умная собачка! А на вид — обыкновенное животное, — презрительно сказал он. — Повинуйся хозяину, псина!
Сплетенный из тьмы хлыст крест-накрест стегнул Ирку по плечам. Она болезненно взвизгнула и, прянув с места, вцепилась зубами в хлещущую плеть. Рыча, принялась трепать ее... Конец плети распался на десятки крохотных змеиных головок. Яростно шипя, змеи распахнули ядовитые пасти... Ирка поспешно разжала зубы и отпрыгнула. Ее тут же ударило по глазам слепящим огнем, вышибая слезы.
— Животное, — процедил хозяин перстня. — Тупое. Безмозглое.
Да как он смеет! Захлебываясь яростным ревом, Ирка кинулась на врага и тут же захрипела, задыхаясь. Плеть захлестнулась у нее поперек груди и безжалостно давила, выжимая воздух из легких. Ирка заметалась, вырываясь из хватки. Хозяин перстня рывком дернул ведьму к себе. Ее поволокло по полу. Упираясь всеми лапами, Ирка попыталась остановиться. Но враг уже ухватил ее за горло и приподнял в воздух. Девчонка повисла, скаля собачьи клыки и отчаянно царапая сжимающую шею руку слабыми человеческими ногтями.
Хозяин перстня со всего маха приложил Ирку мордой о зеркальную дверцу холодильника. Ее широкий черный нос ткнулся в стекло, и перед ведьмой во всей красе предстала она сама, ее человеческое тело, увенчанное собачей головой. Точная копия чудовищных людоедов-псиголовцев, по сей день снившихся Ирке в кошмарах.
Она жалобно заскулила, а хозяин перстня расхохотался раскатистым злобным смехом:
— Не нравится? Привыкай, такой ты останешься навсегда! Будешь прятаться, скрываться, забьешься в щель, чтобы люди не видели твоего мерзкого облика! Тебе никогда не выполнить свою миссию! Никогда! Я посажу тебя на поводок!
Все так же держа девчонку за горло, он шевельнул плетью, и та превратилась в толстую змею. Пальцы на Иркином горле сжались плотнее, заставляя ее судорожно хватать воздух раскрытой пастью. Между зубами ткнулось что-то холодное, скользкое, омерзительное...
Хозяин перстня засунул змею девчонке в рот и теперь обеими руками деловито закручивал чешуйчатое тело вокруг Иркиной головы, будто удила, монотонно приговаривая:
— Гадюкою погоняю, ужакою взнуздаю...
Девчонка забилась, содрогаясь от тошноты и пытаясь вытолкнуть змею изо рта. Но обладатель рубинового перстня держал крепко. Ирка чувствовала, как внутри ее вскипает нечто бешеное, неистовое, готовое одним махом разорвать врага на части... Но вырваться наружу не может. Леденящий холод змеи запирает этот неистовый огонь внутри Иркиного тела, заставляя девчонку извиваться в жутких конвульсиях.
Змея начала наливаться тяжестью. Она становилась холодной... и твердой, она каменела, навсегда приковывая Ирку к ее чудовищному облику. Живой оставалась лишь слабо шевелящаяся змеиная голова, но вот-вот должна была закаменеть и она.
— Чудовыськом залышаю, навикы...
Закончить хозяин перстня не успел. Что-то мохнатое свалилось ему на физиономию. Ирке показалось, что с антресолей выпала зимняя шапка. Но тут шапка выпустила когти и с маху засадила их гостю в лицо. Раздался дикий крик. Хозяин перстня отпустил Ирку, обеими руками хватаясь за окровавленную физиономию. Меховой комок еще разок прошелся когтями по противнику и изящным прыжком перелетел на Ирку.
Давление на голову ослабло... Давясь и задыхаясь, девчонка принялась сплевывать заполнившую рот мелкую каменную крошку. А у ног лежали кусочки расколотой статуи змеи. Без головы. Змеиная башка небрежно свисала из кошачьей пасти.
Иркин противник отнял руки от изодранной физиономии.
— С-ш-ш-ш! — Из кровоточащих губ вырвалось яростное шипение, заставляя Ирку настороженно прижать уши.
Хозяин перстня кинулся на девчонку.
Одним прыжком Ирка метнулась в сторону, натолкнулась на холодильник и ткнула пальцем в клавишу автомата для льда.
Десятки матово поблескивающих кубиков сыпанули на пол. Ноги у пришельца разъехались, он грохнулся ничком. Весело обдав его осколками битого стекла, рухнула полка. Иркин противник тяжело поднял голову.
— Взять ее! - прохрипел он. У пола послышалось тихое шипение. Легко скользя среди россыпи льда и осколков, маленькие змейки деловито ползли к Ирке. Кот взвился в высоком прыжке. Позабыв о своем отвращении к собачьему племени, вскочил Ирке на голову, а оттуда сиганул прямо на люстру.
Ирка попятилась. Замерла, вжавшись спиной в холодильник. Болтаясь на люстре, кот грозно орал... Змеи приближались. От скольжения их гибких извивающихся тел Ирку замутило, она высунула язык, надеясь избавиться от омерзительного привкуса. Огонь бешенства разгорался в душе. Ирка ощущала его жар под кожей. На кончиках пальцев проклюнулись острые когти борзой.
— Плохая, плохая собачка! — С трудом отдирая себя от пола, хозяин перстня поднялся, подхватил одну из змей и ринулся на Ирку.
Девчонка увернулась. Противник впечатался лбом в холодильник.
— Банг! — печально прогудел агрегат.
Ирка взвыла. Гад, сломает — опять придется старый каждую неделю размораживать!
Жар усилился, будто от гнева у нее разом подскочила температура. Шерсть на морде стала горячей, тело выгнулось. Ирке показалось, что она слышит, как ее собственные кости скрипят, преображаясь...
Тонкие сильные ноги борзой ударили в пол. Оранжевое пламя брызнуло из-под когтей и волной прокатилось по комнате. Змеи вспыхивали чадящими факелами и сгорали, шипя, словно мокрый хворост в костре.
Языки огня бабочками заплясали над гладкой черной шкурой громадной, в человеческий рост борзой, хортицы. Улыбка на губах противника еще держалась, будто примерзшая, но алый свет в глазах погас, теперь там был только страх. Хозяин перстня отпрыгнул прочь от огня. Споткнулся о валяющуюся без сознания бабку. Толкнул кухонный стол. Тот закачался. Микроволновка поползла к краю.
Что ж, мерзавец, технику ломать взялся! Ирка точным толчком носа подпихнула микроволновку на место, развернулась в прыжке и обрушилась убегающему врагу на плечи, вбивая его в пол. Клыки зависли над стриженым затылком.
С поистине змеиной ловкостью хозяин перстня извернулся и выскользнул из сжимавших его когтей. Ирка на мгновение опешила. Незваный гость рванул к дверям. Ирка метнула бешеный взгляд вслед удирающему врагу. И с изумлением увидела, как перед ее мордой соткался огненный шар, ринувшийся точно в спину беглецу. Тот ничком кинулся на пол. Шар шарахнул в кухонную дверь, снося ее с петель. Хозяин перстня кубарем выкатился в коридор и широкими скачками понесся прочь.
Ирка бросилась следом. Выпрыгнула во двор. Враг мчался к калитке, вкладывая в отчаянный бег все силы. Видя перед собой ускользающую добычу, Ирка разочарованно взвыла и прямо с крыльца бросила свое тело вперед. Приземлилась на дорожку у беглеца за спиной. Тот на бегу оглянулся... Ему в лицо, роняя слюну, уперлись гигантские клыки разъяренной борзой.
На лице у хозяина перстня отразился бесконечный ужас, и он наддал быстрее! Ирка только увидела, как впереди мелькнул смазанный контур беглеца, ну точно как в мультиках!
Удерет! Она распласталась в прыжке, наугад клацнув челюстями. Зубы впились во что-то жилистое. Мерзко пахнущая жидкость хлынула в горло.
Человек заорал... рванулся...
Хватаясь обеими руками за зад и роняя на дорожку капли странно темной, дымящейся крови, хозяин перстня бежал.
Ирка замерла, держа в зубах выдранный кусок. Понимание, за что именно она его укусила, медленно пробивалось сквозь путаницу мыслей. Яркие цвета сентябрьского сада больно ударили по глазам.
Пошатывающаяся девчонка стояла на гравиевой дорожке перед домом. По подбородку, расплываясь на футболке, стекали капли темной жидкости, тухло воняющей сероводородом. Ирка скосила глаза и поняла: из ее собственного рта торчит покрытый слизью шмат чешуйчатой шкуры.
— Блумс! — Горло ведьмочки судорожно дернулось.
Вырванный шмат плюхнулся на гравий. Ирка вдохнула омерзительный запах, голова закружилась, жар в теле сменился ознобом. Липкий ком тошноты подкатил к горлу. Ее стошнило в огуречные грядки.