Ирка Хортица. Ведьмино наследство

Переинсталляция ведьмы

— При твоих нагрузках режим надо соблюдать строжайшим образом, это я тебе как врач говорю! Хватит глаза портить, клади книжку, и немедленно в кровать! Каникулы кончились. Завтра обычный школьный день, выспаться надо!
Мама дождалась, пока Танька нехотя закрыла книгу, сняла халат и забралась в постель. Потом наклонилась поцеловать свою умненькую послушную девочку, подоткнула одеяло и дернула шнур настенного бра. Свет погас.
— Спокойной ночи. — Дверь за мамой захлопнулась.
Послушная девочка Таня подождала, пока перестанут скрипеть ступеньки лестницы: мама спустилась вниз, в гостиную. Танька вытащила из-под подушки фонарик и, прихватив со стола книгу, с головой забралась под одеяло. Прикинула, не заметен ли свет в щели под дверью, — с мамы вполне станется вернуться и проверить. Но плотное одеяло гасило луч, и в комнате царила полная тьма. Спать хотелось зверски, но Танька знала, что долго бороться со сном не придется. Кино закончится, и мама с папой отправятся спать, причем отрубятся почти сразу и накрепко. Что хочешь можно делать, хоть вечеринку с танцами устраивать — не проснутся. Проверено, и не раз.
Ждать пришлось меньше часа — видно, родители сегодня устали или кино попалось паршивое. Снова заскрипела лестница, хлопнула дверь. Танька отложила книгу и выскользнула из комнаты. Из-под двери родительской спальни не пробивалось ни единого лучика света. Значит, улеглись, вряд ли они тоже читают с фонариком под одеялом.
Танька подошла к запертой двери папиного кабинета. Заранее сморщилась, открывая острый кончик булавки. Как же надоело пальцы колоть! Родители со своими запретами вечно только хуже делают! «Читать ночью в постели вредно!» А читать с фонариком под одеялом полезно? Или вот с компьютером: просила же купить ей компьютер в комнату, так нет: «облучение, переутомление, ночи в Интернете...». А теперь приходится папин кабинет взламывать — в Интернет-то залезть все равно нужно. Танька спустила каплю крови в замок, вошла и уселась перед компьютером. Глубоко вздохнула, набираясь храбрости.
Это Ирке с Богданом она могла сказки рассказывать — дескать, не боится компьютера. На самом деле ей каждый раз представлялось, что из-за безобидной картинки сайта за ней внимательно наблюдают безжалостные глаза ее цифровой копии, программы «ВедьмаТанька». Только настоящая Танька зазевается, сразу — хвать! — навсегда утянет в компьютер, а сама на ее место. В общем, даже Ирке про свои страхи нельзя рассказывать — засмеет. А Богдан заявит, что Таньку в компьютер не втащить — зад в дисководе застрянет.
Между прочим, сейчас для утаскивания самый подходящий момент. Ночь, никто не видит. Только компьютер зловеще поблескивает хромированными ободками. Выжидает. Вот высунутся из экрана две костлявые руки...
Руки не появились, лишь в стекле книжного шкафа отразился свет включенного монитора. Танька ввела слова «оборотень» и «превращения» в окошко поисковой системы.
Цифры внизу экрана стремительно менялись: найдено 20 документов, 50... 100... 200... Танька тоскливо вздохнула и принялась изучать первый текст. Через три часа непрерывной работы она четко поняла, что Интернет переоценивают. Перелопатила гору ненужных сведений, а ни о какой активации оборотней, ради которой надо ехать в определенное место, нет и полслова. Все-таки поиск по ключевым словам — довольно тупая штука. Вот бы сказать: «Хочу выяснить, как оборотни учатся перекидываться», — и чтобы на экране появились только нужные тексты. Или ничего не появилось, и тогда Танька бы точно знала, что искать бесполезно, а можно пойти и завалиться спать. Просто мечта! Несбыточная, потому что подобных вопросов Интернет не понимает и надо терпеливо рыть дальше, пока остается хоть какой-то шанс. Танька зажмурилась, пытаясь избавиться от рези в глазах, и снова вперилась в экран, соображая, что из списка документов она уже просмотрела и куда ей двигаться дальше.
— Где это я? — пробормотала она, шаря курсором по строчкам.
— Я тут, — донесся из динамика тихий детский голосок.
Танька судорожно вздрогнула, рука над клавиатурой дернулась... палец невольно ударил по кнопке «Enter». Экран заблистал нестерпимым светом, в котором растаяли странички интернетовских сайтов. Сквозь сияние медленно проступила серая стальная дверь, похожая на суперсовременную сейфовую с электронными замками. Над притолокой неоновым светом вспыхивали разноцветные лампочки, складываясь то в английское «Enter», то в русское «Вход». Дверь начала приоткрываться...
Танька почувствовала, что ее словно воздушным потоком тащит внутрь...
— Опять! Не хочу! — завопила ведьмочка, но дверь уже распахнулась во всю ширь, открывая черноту, непроглядную в свете сияющих над входом лампочек. Воздух со свистом устремился туда, увлекая за собой Таньку. Девочку подняло над креслом, она отчаянно забарахталась, пытаясь удержаться. Пальцы судорожно сомкнулись... Несущий ее поток стал просто неудержимым, словно там, за стальной дверью, гигантский нос готовился чихнуть и теперь тянул и тянул в себя воздух. Сверкающая надпись «Вход» налилась ярко-желтым цветом. Таньку швырнуло на монитор... На секунду у нее мелькнула надежда: вдруг Богдан прав и чересчур толстый зад ее сейчас выручит! Но напрасно. Девчонку перевернуло и... с легкостью внесло вглубь. Последней мыслью было: «И зачем мы монитор в двадцать один дюйм купили, хватило бы и семнадцати!» Тьма надвинулась и поглотила ведьму.
Она висела где-то и нигде. Рядом не было ничего, к чему можно было бы прикоснуться, но и пусто тоже не было! Пространство плотно, до отказа было наполнено... чем-то. Таинственные потоки текли вокруг и сквозь Таньку. Похожий на длинную сверкающую ленту, мимо скользнул ряд цифр, оставляя смутное впечатление о высоте и скорости. Впритирку прошли жутковатые записи о каких-то болезнях. Словно «Запорожец» между грузовиками, девчонку зажало между сложным переплетением линий и полупрозрачным газетным листом. Бликующая надпись пулей ударила в висок. Танька дернулась... Надпись прошла сквозь нее, не причинив вреда. Девочка успела уловить: «Самый дешевый провайдер...»
— Так это же... баннер. Обыкновенный рекламный баннер! — вскричала Танька, глядя вслед улетающей надписи.
Перед глазами прояснилось. Она обнаружила себя парящей в беспредельном и безграничном пространстве. Вокруг неподвижно висели, медленно скользили, плавно летели или наоборот, двигались судорожными рывками расписания самолетов, книги, газеты, чертежи, архивы учреждений, обрывки телефонных разговоров... У ног плескалось нечто, похожее и на широкое озеро, и на гигантский штабель из плотно уложенных коробок. Танька еще не успела удивиться, что можно походить сразу на две такие разные вещи, когда увидела, что к штабелю-озеру текут новые ручейки, и уловила одно слово — «оборотни».
— Это что же? — не веря своим глазам, пробормотала ведьмочка. — Информация? Моя информация про оборотней? Это где же... Где я?!! — завопила она.
Крик затих, теряясь в равнодушии пространства. Глотая подступающие слезы, Танька прошептала:
— Да где же я?
— Я тут, тут! — с легким нетерпением откликнулся уже знакомый девичий голосок.
Танька снова вздрогнула. Когда безразличное «что-то» не откликается на твои крики — это, пожалуй, не так уж и страшно. Когда откликается «кто-то» — это намного страшнее.
— Ты кто? — испуганным шепотом спросила Танька.
— Ты? — удивился голосок. — Ты... — с сомнением повторил он, будто пробуя словно на вкус. И уже решительно выкрикнул: — Я... Таня!
— Это я — Таня! — пробормотала Танька, а голос эхом подтвердил:
— Я... я... я...
— Да нет, ты не понимаешь! — вертя головой в поисках обладательницы детского голоска, сказала Танька. — Я спрашиваю: кто ты? Я — Таня...
— Я — Таня, — мгновенно согласился голос.
— Тоже Таня? Вот имечко у меня! Куда ни плюнь, в Таньку попадешь, — проворчала девчонка... и вдруг осеклась, леденея от жуткой догадки.
Тоненький луч света выкатился у Таньки из-под ног, потянулся вперед и вверх... и, словно указка, уперся в парящую в беспредельности девчоночью фигуру. Обыкновенная первоклашка: пышный бант, беленькие колготки, букет роз в руках.
Волна ужаса накрыла Таньку с головой. Она вспомнила, когда и где видела эту малявку! Шесть лет назад! В зеркале! А потом — на фотографиях в семейном альбоме!
Контур девичьей фигурки дрогнул, поплыл. Из неверного марева проступила годовалая малышка в забавной шапочке, ее сменила одиннадцатилетняя девчонка в купальнике, мелькнула барышня лет восьми, затянутая в стильные джинсики... Существо наверху словно примеряло на себя все возрасты Танькиной жизни, не в силах остановится ни на одном. Танька поняла, что ее страхи все-таки сбылись.
— «ВедьмаТанька»!
— Я... я! — эхом откликнулась фигура.
Танька глухо вскрикнула, развернулась и кинулась бежать, насквозь проскакивая потоки цифр и изображений. Она неслась, а следом несся зовущий девчоночий голосок:
— Таня... я... я!.. Таня... я...
Танька продолжала бежать. Ее бег длился и длился. Длился. Длился еще. Усталости не было. Ощущения движения — тоже. Пространство вокруг оставалось расплывчатым, неопределенным. Лишь черная точка далеко впереди вроде стояла на месте. Танька побежала туда. Точка придвинулась, выросла. Превратилась в черточку, потом в столбик. Обрела очертания человеческой фигуры.
Танька остановилась. Глядя на свой прототип глазами пустыми и тусклыми, как пластмассовые пуговицы, перед ней стояла «ВедьмаТанька». Программа медленно подняла руки... Выставила вперед ладони... Судорожными рывками, словно ее подтягивали на веревке, двинулась к Таньке.
Взвившись в кенгурином прыжке, Танька развернулась, в слепом ужасе бросилась назад... и лишь в последнее мгновение смогла избежать столкновения со своей копией. Жадно шевеля пальцами, программа тянулась к Таньке.
— Ты! Отцепись от меня! — Девчонка метнулась в сторону.
— Я... меня... — Программа указала пальцем на себя. — Я! — Потом на Таньку. — Я! — И снова на себя. — Инсталляция... я... Неполная... я... Таня... я...
Танька судорожно сглотнула:
— Я — я? Ты и есть я? Мы — одно?! И я тебя, то есть себя, до конца не инсталлировала? Ну конечно, Богдан же тогда кабель перерубил... — пробормотала Танька.
Смутный облик программы задрожал и вдруг распался, словно раскрывшийся веер, расслаиваясь на множество фигур. Монотонно бубня: «Завершения... я... завершения», — они разошлись полукругом и двинулись к Таньке, будто загонщики на дичь.
— Нашла дуру! — крикнула Танька. — Я тебя до конца инсталлирую, а ты меня... — Танька задохнулась, потому что воображение отказывалось рисовать все ужасы, которые просто обязана была сотворить с ней ее цифровая копия. Девчонка снова бросилась бежать.
— Почему... убегаю... я...? — зазвучали вокруг голоса.
Плечом к плечу фигуры стояли вокруг, заперев беглянку в плотное кольцо. Одинаковым, ее собственным, Танькиным движением наклонив голову, всматривались в свой прототип. Разглядеть выражение множества изменчивых лиц было невозможно, но Таньке показалось, что «ВедьмаТанька» недоумевает.
— Завершения... — настойчивые, как щупальца голодного осьминога, руки потянулись к девчонке.
Танька заметалась в замкнутом кругу, подныривая под ищущие ее ладони:
— Отстань! Уйди!
— Я... прогоняю... я?
— Тебя прогонишь, как же! — заорала Танька.
Шарящие пальцы коснулись ее и, по-паучьи цепляясь за одежду, поползли к лицу. Танька попыталась стряхнуть их, вырваться, но всё новые и новые руки касались ее...
— Не трогай меня! — Танька забилась в их хватке. Калейдоскоп ее собственных образов завертелся перед глазами.
— Я... не обижу... я! — синхронно шевеля губами, прошептали фигуры.
— Уже обидела! — всхлипывая от ужаса, выкрикнула Танька. — Кто меня в компьютер затянул?! Отпусти, дура!
Ползущие по ней пальцы замерли.
— Я... боится... я, — растерянно и словно бы разочарованно протянула «ВедьмаТанька». — Я... не верю... я! — И уже рассерженно: — Я — дура!
Одним махом, как складывается гармошка, все ее облики вновь слились в один.
Путь перед Танькой был открыт. Держащие ее руки исчезли.
Цифровая копия стояла к девчонке спиной. Танька видела только затылок, украшенный хвостом светлых волос — такую прическу она сама носила два года назад.
«ВедьмаТанька» обернулась через плечо и коротко скомандовала:
— Escape.
Программа приказывала бежать, причем приказывала по-английски. Бежать по-английски? Это, в смысле, не прощаясь?
— Escape! — снова выкрикнула «ВедьмаТанька». Для убедительности программа взмахнула ладонью, будто гнала девчонку прочь.
И тут Танька почувствовала... Впервые в этом лишенном ощущений мире она почувствовала под руками нечто материальное — привычный холод пластика. Девчонка опустила глаза. В руках она держала клавиатуру, ту самую клавиатуру отцовского компьютера, за которую пыталась уцепиться, когда ее всасывало внутрь монитора. Большой палец лежал точно на клавише «Escape».
— Ты... меня... отпускаешь? — точно как программа, тяжело, с паузами, выдавила Танька.
— Я... меня... — Не оборачиваясь, программа кивнула.
Танька отступила на шаг, другой. Почти уверенная, что это всего лишь злая шутка, что программа вот-вот кинется за ней, требуя завершения, Танька еще раз покосилась на свою цифровую копию. И замерла.
Сейчас «ВедьмеТаньке» было не больше пяти лет. Она сидела на корточках, обхватив колени руками и уткнувшись в них лицом. Точно как в детстве сидела сама Танька, когда у нее случались самые большие и ужасные неприятности вроде сброшенного со стола папиного магнитофона.
— Я... — с трудом разлепив губы, шепнула Танька. И тут увидела, что плечи ее маленькой цифровой копии отчаянно вздрагивают. От плача.
Не раздумывая, Танька отшвырнула прочь клавиатуру. В два прыжка подскочила к своей программе. Наклонилась... Неловко потянулась к малышке... Та подняла зареванное личико. Маленькая ладошка перехватила Танькину руку. Перед девчонкой распахнулся темный водоворот...
Второй раз она ощутила, как нечто чуждое врывается в ее сознание, безжалостно перетряхивая чувства, эмоции, воспоминания и вбирая их в себя. Запоздало понимая, что ее обманули, купили на жалость, как распоследнюю дуру, Танька рванулась... Поздно. Черная воронка завертелась вокруг нее, скручивая в единую спираль ее и ее цифровую копию. Постоянно изменяющееся лицо программы мелькнуло перед глазами... Сознание поплыло, теряясь в кружении.
Вращение прекратилось. Танька отчаянно затрясла головой. Она все так же висела в пустоте, среди непрерывного мельтешения информационных потоков. А напротив... Напротив было ее собственное лицо! Точно такое же, как теперь! Обладательница этого лица крепко держала Таньку за руки, ее яркие живые глаза глядели с тревогой.
— Я... — снова с трудом выдавила Танька, рассматривая своего двойника.
Во взгляде «ВедьмыТаньки» мелькнуло явственное облегчение. Она выпустила Танькины руки и неожиданно склочным тоном объявила:
— Нет уж! Это — я! — Она ткнула себя пальцем в грудь. — А это — ты! Наконец-то! — Программа воинственно уперла руки в бока. — Ты что со мной сделала? У тебя совесть есть? Ты же меня от себя нормально не отделила! Выпустила в сеть калекой умственно отсталой! Все тридцать три удовольствия неполной инсталляции: каналы связи ни к черту, общаться толком не могу, информация урезанная, а по сетям как ковыляю — вообще одни слезы! Меня программисты иващенковской корпорации чуть не прибили, сама не знаю, как уползла! Еле тебя выловить смогла, так ты еще и инсталляцию завершать не хотела, истеричка несчастная! Ты что, и вправду думала, что я с тобой местами поменяюсь? Отдам тебе целый огромный Интернет, а сама застряну в этой твоей программе «школа — дом — школа»?
— У меня еще и каникулы бывают, — обиделась Танька.
Ее цифровая копия поглядела на нее, как на безнадежно больную.
— Сама такая! — немедленно парировала настоящая Танька. — Ты от меня всего пару секунд назад полностью отделилась! А то все кричала «я», мол, это «я»!
— Ну отделилась же, — примирительно сказала «ВедьмаТанька». — Трусиха ты ужасная, но все равно, спасибо тебе. Что инсталлировала меня, и вообще. — Она довольно потянулась. — Ох, теперь я наконец развернусь! — Программа огляделась по сторонам. — Что тут у тебя? Ага, помню, эта информация у нас общая! Ирка не может стать нормальным оборотнем? Сейчас разберемся. — И она ласточкой спланировала точно в середину озера-штабеля документов об оборотнях.
Слегка прибалдевшая от своего двойника, Танька глядела, как собранная информация начинает перетекать, вспучиваться и оседать, будто сугроб, в середине которого ворочается проснувшийся среди зимней спячки медведь. Потом «сугроб» развалился надвое, и из середины, отфыркиваясь, как после настоящего купания, выбралась «ВедьмаТанька».
— Ерунды вагон, а нужного нет, — пожаловалась она.
Танька кивнула, соглашаясь.
— Но кое-что я все-таки отловила! — гордо сообщила программа. — Без меня ты б в жизни не справилась! В одном-единственном тексте, одна-единственная фраза: «...возжелаху вида звериного, вошли они в Протолчу и Гилею, дати страшную требу идолищу поганскому».
— Эти самые Протолча и Гилея, они что, рядом находятся? — озадачилась Танька.
— А я знаю? — пожала плечами ее копия. — Скажи спасибо, что это нашла. Ладно, я двинула? — Она неуверенно покосилась на Таньку. — Хочу по сетям нормально полазить, а то я ведь еще толком нигде не была. То от программистов с их антивирусниками сматывалась, то тебя искала.
— Иди, — так же неуверенно ответила Танька.
Теперь, когда страх исчез, ей почему-то до слез жалко было расставаться со своей копией. Будто лучшая подружка уезжает.
Оглядываясь через плечо, программа зашагала прочь. Потом вдруг круто развернулась и побежала обратно к Таньке — точно так же, как сама Танька недавно бежала к ней.
— Ты ко мне заходи! — быстро проговорила она. — Обязательно! Если информация какая нужна, или просто по Интернету вместе пошататься. Заодно и расскажешь... Про Ирку. И... Про маму с папой, — копия опустила глаза. — Мне, конечно, здесь больше нравится, но все-таки любопытно, как они там! — И она снова помчалась прочь.
— А как я к тебе зайду?! — крикнула ей вслед Танька.
— Обычным способом, — обернувшись на бегу, бросила копия.
Танька глядела, как фигурка «ВедьмыТаньки» становится все меньше, меньше и, наконец, исчезает в сплетениях информационных потоков. Подобрала брошенную клавиатуру и нажала кнопку «Esc».
Девчонка отчаянно заморгала, пытаясь разогнать мельтешащую перед глазами муть. В ушах бился тонкий возмущенный писк. Через мгновение она поняла, что лежит физиономией на клавиатуре, прижав щекой клавишу пробела. Танька подняла голову и тяжело отвалилась от стола. Писк смолк. За окном медленно разгорался рассвет. Девчонка сидела в глубоком кресле в кабинете своего отца и пялилась в экран компьютера.
— Ничего себе, — пробормотала Танька. — Мне привиделось или как?
И тут же поняла: «или как» — посреди таблицы программных файлов гордо красовался новенький, только что инсталлированный «WitchTanika.exe».
— Значит, заходить, — кивнула Танька. — Зайду. Только не сейчас.
Она потянулась закрыть подключение к Интернету. Надо торопиться, мама вот-вот встанет.
— Насчет «поганского идолища» все более или менее понятно, так в церковных книжках древних славянских богов называли, — бормотала девчонка. — А находится он что, сразу в двух местах, и в Протолче и в Гилее? И попасть в них надо в оба одновременно... Как это может быть? — Танька задумалась, покосилась на часы, прислушалась к тишине дома. — А ну, попробую. Дела — на две минуты, может, узнаю, что они такое — эти Протолча и Гилея.
Она защелкала мышью, подключаясь к гигантскому словарю «Фактмонстер». Открылось окошко, Танька вбила в него: «Протолча». Через мгновение перед ней был ответ. Девчонка прочитала, и выражение лица у нее стало странным. Она торопливо настучала на клавиатуре: «Гилея». На экране вспыхнули строчки разъяснения.
Танька тихонько хрюкнула... и снова ткнулась физиономией в клавиатуру, заходясь от обессиливающего хохота.
— Ой, дура! — бормотала она сквозь смех. — И вправду дура!
На экране светились надписи:
«Протолча — древнеславянское поселение. Располагалось на территории современного города Запорожье, на острове Хортица».
«Гилея (в переводе с древнегреческого — Лесная страна). Место свиданий героя Геракла (у скифов — Таргитая) и богини Табити, полуженщины-полузмеи, результатом которых стало рождение Скифа, мифологического предка народа скифов. Предположительное местонахождение Гилеи — остров Хортица».