- Доброе утро,- на самом деле для тебя оно ничуть не доброе. Это утро ничем не отличается от той рутины, в которой ты находишься вот уже почти три недели, отдавая всю себя, уже успевшей надоесть тебе практике. Каждый день ты приходишь в этот кабинет, приветствуешь наставника О, готовишь горячий кофе со сливками и начинаешь заниматься бумагами. Каждое из этих действий уже изрядно надоели тебе, но отказаться от практики ты не могла, и дело даже не в зачете и родителях - просто гордость не позволяла сделать этого. Ведь ты сама, по своей же инициативе отправила сюда письмо с просьбой практиковаться в этой конторе, и вот так просто уйти – было бы для тебя большим поражением.
- Доброе утро, Т.И, - О Сехун выглядит как всегда завораживающе, даже тогда, когда просто что-то печатает на компьютере, его хриплый голос эхом разносится по комнате, растворяясь в воцарившейся тишине, и действуя на тебя, будто лихорадка. Отрицать то, что от одного взгляда твоего наставника тебя бросало то в жар, то в холод - было бесполезно, ведь это - чистая правда. Не то чтобы ты была влюблена в него, скорее это была просто симпатия, простое желание, ничего больше.
- Все так же работаете над тем делом с убийцей? – спрашиваешь ты, заваривая для себя привычный черный кофе и добавляя туда сливок, этот банальный напиток никогда не перестанет нравиться тебе, слишком он уж был вкусным.
- Точно. Никак не могу понять, где может быть орудие убийства. Вернее, каким оно может быть. Мне кажется, это что-то наподобие какой-нибудь металлической сетки, - задумчиво произносит парень, смотря на тебя исподлобья. Делаешь глоток горячего напитка и шипишь от того, что на твоем языке теперь есть небольшие ожоги от кофе.
- Можно взглянуть? – мило просишь ты, на время оставляя кружку на столешнице, чтобы напиток остыл, а сама, дожидаясь кивка от Сехуна, подходишь к монитору, склоняясь, и начиная разглядывать фотографию трупа.
- Повреждения нанесены неизвестным предметом, но как показывает медицинская экспертиза, жертва умерла не от этого. Ее сначала покалечили, а потом проехались по черепу, - голос Сехуна звучит совсем рядом с твоим ухом, и теплое дыхание парня касается твоей кожи, от чего по ней ползут мурашки. Ты хмуришься, замечая отметины от решетки внедорожника на бедрах убитой девушки. Почему-то сразу вспомнилась старая машина твоего отца, тогда ты тщательно измеряла каждую деталь машины, и по сей день все это всё еще хранилось в твоей памяти.
- Сонбэ, смотрите, от стопы до этой отметины, примерно пятьдесят сантиметров, похоже на решетку внедорожника. У отца была похожая машина, - ты указываешь адвокату на эти отметины, и победно улыбаешься, видя задумчивость наставника, а после небольшой кивок.
- То есть, орудие убийства - машина? – ты улыбаешься, кивая, замечая краем глаза то, как Сехун внимательно рассматривает твой профиль. Его лицо в непозволительной близости от тебя, но несмотря на то, что ноги начинают дрожать только от того, как он на тебя смотрит, ты упорно это игнорируешь, выпрямляясь и идя к столешнице, где стоит твой не остывший до конца напиток.
- Сообщите об этом прокурору, если обнаружится, что машина принадлежит нашему подозреваемому, то он, скорее всего, виновен. Если, конечно, его машину никто не трогал в тот вечер, - снова делаешь глоток, наслаждаясь сливочным напитком и видя, как Сехун начинает улыбаться, кажется, думая о чем-то своем.
- Лучше вы сделайте это, а я съезжу к нашему подозреваемому, нужно кое-что уточнить, - ты киваешь, и мысленно записываешь себе в список дел на сегодня: позвонить прокурору Юн.
О Сехун продолжает печатать что-то в компьютере, и комната снова погружается в мрачную тишину, где только и слышны звуки стука пальцев о клавиши клавиатуры. Ты снова вспоминаешь о студии, в которую ты приходишь теперь каждый день, просматривая ролики в интернете, и стараясь запомнить и повторить хоть что-то из просмотренных тобой видео. Ты все еще надеешься доказать Пак Чанёлю, что ты можешь научиться играть и без него, хочешь, чтобы он пожалел о том, что не стал учить тебя. Ты не обижалась на него, это желание что-то доказать ему было лишь своеобразным «спортивным интересом», из-за которого Ёль часто подшучивал над тобой. Ты уже привыкла к тому, что когда ты только возвращаешься домой из студии, телефон всегда начинает вибрировать, оповещая тебя о входящем звонке от Пак Чанёля. Вы разговаривали на самые разные темы, он спрашивал тебя о твоих успехах на практике, иногда интересовался психологией девушек из-за Юджон, узнавал от тебя о твоих увлечениях, предпочтениях в еде, музыкальных вкусах. А ты расспрашивала его о Юджон, о том, чего нового в университете, да и собственно узнавала его все с новых сторон. Вы часто спорили о том, кто из новеньких станет новым любимчиком вашего преподавателя по праву, который часто выбирал для себя особенных студентов; он смешил тебя своими шутками и рассказами об их отношениях с Ча Юджон; вы часто вздорили из-за Гарри Поттера, которого Чанёль терпеть не мог; не редко предметом ваших обсуждений, в основном небольших перепалок, являлись знаменитые айдолы, которых Чанёль упорно считал «парнями с нетрадиционной ориентацией». Вы не могли видеться в живую, но после тех объятий под дождём вы созванивались каждый день, тем самым укрепляя ваши отношения. Дружеские отношения.
****
Закончив все дела сегодня немного раньше обычного, ты попросила О Сехуна отпустить тебя пораньше, на что парень с удовольствием согласился. Буквально через двадцать минут ты уже стояла напротив большого здания музыкальной студии, промокая под дождём насквозь, и с улыбкой наблюдая за тем, как темная фигура парня, которую ты уже научилась отличать от других, стояла на крыльце здания. Пак был все в той же черной толстовке и черных джинсах, которые тоже, ты уверена, промокли насквозь.
- Привет, - улыбнулась ты, замечая то, как парень лишь усмехнулся, кивая. Ты привыкла к такому поведению Ёля, слишком часто он был неразговорчив или даже груб с тобой, но ты не обижалась. Обида - не твой конёк. Если, конечно, человек не сделал ничего серьезного.
- Тебе бы следовало носить с собой зонт, заболеешь ведь, а мне потом придётся выслушивать твоё нытьё и жалобы на жизнь, - говорит он, раскрывая над вашими головами чёрный зонт - кто бы сомневался… Как всегда чёрный.
- Йа! Нытьё и жалобы - мой стиль жизни, Чанёль-ши. Ты и без моей болезни каждый день их выслушиваешь, - он усмехается, качая головой, а ты победно улыбаешься маленькой победе в словесной перепалке.
- Сегодня студия закрыта, так что пошли, я провожу тебя домой, - ты хмуришься, смотря на дверь позади Чанёля, но замечая табличку, оповещающую тебя о том, что студия и вправду закрыта, ты лишь киваешь.
- Почему ты здесь, разве у тебя не прогулка с Юджон? – он отрицательно качает головой и начинает движение вперед.
- Она отменила ее. А мне стало любопытно, чему ты научилась за эти две с половиной недели, и научилась ли вообще, - поясняет он, а ты закатываешь глаза.
- Много чему, и заметь, научилась сама, без чьей-либо помощи, - язвишь ты, пихая парня в бок, от чего он в шутку возмущается.
- Эй, за что? – ты пожимаешь плечами, невинно хлопая ресницами.
- За все хорошее. Пошли, Тучка, я покажу, где моё любимое кафе,- ты счастливо улыбаещься, заставляя тем самым Чанёля сощурить свои большие глаза.
- Я!? Тучка!? – ты лишь киваешь, таща парня к своему любимому ресторанчику, где продают божественные токпокки.
