"Пропавшая без следа" Карл Вадасфи

8

Руки и ноги Рэйчел Прайс были привязаны к столбикам кровати. Она была обнажена. Он приготовил множество кусков липкой ленты и приклеил ее ноги к кровати так, чтобы они были широко раздвинуты, так широко, что все ее тело сводило судорогами от боли. Эта боль была настолько мучительной, что ее вырвало. Остатки вчерашнего ужина выпачкали ее обнаженную грудь.

Он стоял в изножье кровати и смотрел на нее. Он похож на обычного, нормального парня, решила Рэйчел, или же это был слабый луч надежды, забрезживший среди хаоса в ее сознании, и она сумела ухватиться хотя бы за одну связную мысль. Стройный, с короткими темными волосами и узким лицом. Он стоял, склонив голову, и чтобы разглядывать Рэйчел, ему приходилось смотреть на нее исподлобья. Возможно, он опустил голову, терзаемый стыдом. А возможно, знал, что под таким углом в его глазах отражается больше злобного бешенства. Но как бы там ни было, Рэйчел не могла его понять. Он казался абсолютно непроницаемым.

- Та, первая, - пробормотал он, - была красавица. Она должна была стать моей королевой. Я долго ждал. Я был очень терпелив. И хотя я желал, чтобы все произошло быстрее, все равно ждал. Но она оказалась обычной шлюхой, как и другие. - Он расхохотался. - Как ты. Разница лишь в том, что потребовалось море выпивки, чтобы растопить ее лед. А когда это случилось, она точно с цепи сорвалась. И потому я подумал, что следующая станет вести себя гораздо свободнее. Этакая бескомпромиссная шлюха. И вот тогда я увидел тебя. С первого взгляда я понял, что ты - именно то, что мне нужно. Ты сгораешь от желания, чтобы тобой каждый день любовались, как же ты предсказуема. Мне нравится в тебе уверенность в собственной сексуальности. Но больше в тебе ничего нет, слышишь? Ты всего лишь чертова шлюха.

У него с собой была сумка. Рэйчел еще не видела ее, но вот он отошел от кровати и вернулся туда, откуда впервые разглядел ее во всей красе, - к шкафу. Искаженное ужасом лицо Рэйчел все еще отражалось в зеркале. Он положил на кровать сумку, большую черную, с логотипом Nike на боку, достаточно объемистую, чтобы в ней поместилась теннисная ракетка и другие вещи, и расстегнул ее. Он извлек из сумки пилу около восьмидесяти сантиметров длиной.

В ответ Рэйчел издала лишь глухой стон, ее рот тоже был залеплен скотчем. Он взялся за концы пилы и слегка изогнул ее. Не отрываясь, смотрел на сияющий металл, поверхность пилы сверкала после того, как сегодня утром он тщательно ее вымыл, и Рэйчел показалось, что на его непроницаемом лице отразилось удовольствие.

- Теперь все будет гораздо проще, - сказал он. - То, во что я верил много лет назад, оказалось правдой - Сара Элсон доказала мне это. Вы, женщины, показываете мне путь. Элсон. Те две стервы. И теперь ты.

При мысли о том, что этот чокнутый извращенец улыбается, глядя на лезвие пилы, Рэйчел снова ощутила, как к горлу подкатывает тошнота, но на этот раз ее рот оказался крепко заклеен. Она закашлялась и была вынуждена проглотить тошнотворный ком.

Ее глаза были широко раскрыты, она и представить себе не могла, что способна так раскрыть глаза, и, когда он слегка подвинулся в ее сторону, попыталась высвободиться из связывающих ее пут. Но ее усилия не увенчались успехом, изо всех сил раскачивая кровать, она через некоторое время окончательно выдохлась. Как бы она ни старалась, как бы ни билась, ей не удавалось освободиться.

Он снова перевел взгляд на лезвие пилы. Широкая улыбка расплылась по его лицу, обнажив кривые зубы.

Он молниеносно опустился на колени в изножье кровати и поднес пилу в то место, которое оставил свободным, когда широко развел ее ноги и намертво приклеил скотчем. И в то же мгновение ее полоснула самая страшная и невыносимая боль - боль агонии. А затем она уже больше ничего не чувствовала, получив успокоение и облегчение, которые принесла смерть.