Ледяной ветер, поднявшийся в забытом временем городке, принёс с собой метель. Он словно хотел скрыть ото всех ветхий двухэтажный коттедж, в самом сердце которого уже поселился могильный холод. Но вьюга немного припозднилась. За водоворотом снежинок она не успела спрятать от женщины, закутанной в тёплый вязанный шарф, ужасающую картину...
В ночной тьме взгляд Джаннет Сондер, именно так звали невысокую полную женщину, засидевшуюся этим вечером в гостях, привлёк тусклый свет. Он брезжил из окна дома, который хорошо был ей знаком. Коттедж семьи Эванс... «О, Молли, – подумала миссис Сондер, и немного замедлила шаг, – как же рано ты ушла».
Они дружили семьями больше двадцати лет. Вместе пили чай, выбирались на природу. А со временем, так же, вместе пережили смерть мужа Джаннет, которого в загробный мир забрали три пачки снотворного и алкоголь. Они всегда поддерживали друг друга. А когда «ушла» Молли – всё оборвалось.
Бенджамин не пережил потери. Он навсегда закрыл двери дома для Джаннет. А порой ей казалось, что он и вовсе вычеркнул её из своей памяти, просто чтобы не делиться воспоминаниями о Молли ни с кем. Просто, чтобы как-то жить дальше. И это был его выбор. Выбор, который Джаннет уважала.
Лишь иногда, когда на миссис Сондер обрушивались воспоминания, ей хотелось, как раньше, постучать в двери старого коттеджа. Сказать Бенджамину – этому старому дураку, что не только ему не хватает Молли, не только он скучает. В остальное же время Джаннет охотно отвечала всем, что плохо знала их семью. И говорила она это во благо. Ведь меньше всего ей хотелось, чтобы очередные ищейки, без проса явившиеся в город за новой порцией лжи для книг и газет, тревожили память Бенджамина.
Незаметно для себя Джаннет остановилась. Она словно прилипла взглядом к окну мистера Эванса, и даже порыв ветра, бросивший в неё снежный рой, не смог сдвинуть миссис Сондер с места.
Её сердце ёкнуло, когда она увидела тень. А то, что она увидела дальше заставило её закричать:
– О, Господи! – воскликнула Джаннет и приложила руки к сердцу. – Бенджамин! Помогите! Он упал! О, Господи! Бенджамин! – она нащупала в куртке телефон и побежала к дому, надеясь, что старый друг отделается лишь небольшими ушибами.
* * *
Грэгори проснулся от жуткого непрекращающегося стука и скрипов, бьющих его по вискам. Не сразу поняв где находится, он сел на кровати и потёр глаза.
– Доброе утро, родной, – услышал он улыбающийся голос Амелии, и повернулся к ней.
– Не похоже это на утро, – пробурчал он в кромешную темноту комнаты и, потянувшись, рухнул в объятия жены. – Привет, маленькая.
– Привет, – Эми рассмеялась и взъерошила непослушные волосы Грэгори.
– Ты не спишь...
– Я не сплю, – продолжала улыбаться Амелия.
– Почему? – сонно прошептал он. –Ещё же ночь... Давай спать.
– Была причина, – выдохнула Эми и прижалась к мужу.
– Так давай я выгоню из комнаты все «причины» и будем спать. Где все эти призраки...
Обледеневшие ветви старого дерева несколько раз с силой ударили по стеклу, и Грэг вновь приоткрыл глаза:
– Не призраки, да?
– Не призраки, – повторила его слова Эми. – Если, конечно, они не решили начать стучать ветками к нам в окно.
– Сейчас проверим, – Грэг потянулся и неохотно поднялся с кровати. – Как же здесь холодно.
– Согласна, мне пришлось одеть носки, – Амелия встала следом за мужем.
– Ложись, – Грэгори включил ночник, и тёплый свет забрезжил в помещении, – а я героически разберусь с деревьями, ветками и присоединюсь.
– Я помогу, – она провела кончиками пальцев по его спине и, заглянув в глаза, улыбнулась. – Даже герои не могут взваливать на себя все беды мира.
– Мне кажется, – Грэгори подхватил Амелию на руки, – они просто не пробовали. Поэтому, сейчас я заверну тебя в одеяло и...
– Грэгори, – оборвала его Амелия, – у нас гости. Тот мальчик – призрак, с которым мы познакомились сразу, как переступили порог этой комнаты. Помнишь? – Грэг тяжело вздохнул. – Так вот, он стоит у тебя за спиной.
– Он что-то хочет? – Эми пожала плечами, и Грэгори поставил её на пол.
– Он молчит. Смотрит на тебя, словно меня здесь нет. И молчит. Всё. Грэгори, он привлёк внимание и спрятался от меня, – Грэг снял перчатку. – Думаю, ему нужен только ты.
– Не переживай, маленькая, – он поцеловал её и сделал несколько шагов в сторону. – Что ты хочешь? – громко спросил Грэгори, прикладывая ладонь к стене.
– Поговорить, экзорцист, – рассмеялся мальчик, и из его перерезанного горла закапала чёрная кровь. – Только тихо. Тихо, – он приложил указательный палец к растрескавшимся губам, и бросил выразительный взгляд в сторону Амелии. – Я не хочу, чтобы нас подслушивали.
– Что ж, обычно я немногословен, но... – Грэгори прикрыл глаза и вместе с мальчиком провалился на чёрные тропы, – давай поговорим. Это твой дом, – Грэг стоял на детской площадке в самом центре которой поскрипывали огненно-красные качели. Все остальные карусели на тропе призрака были сломаны и погребены под толстым слоем песка. – Здесь ты играешь, – грубо продолжил он.
– Я не звал тебя, – глаза мальчика полыхнули ненавистью.
– Ты же хотел поговорить? – спокойно продолжил Грэгори и направился к качелям. – Здесь нас не услышат. Имя? У тебя же есть имя? Может ты Курт или Скотт? Или может ты Мэт? Мэтти...
– Я не звал тебя! – истошно завопил призрак, и клубы песка поднялись над адскими тропами.
– Но я уже пришёл, – Грэгори начертил вокруг качелей круг. – Ты знаешь, что такое гостеприимство? – он отряхнул ладони и беззвучно прочёл череду молитв. – Это просто... Для начала ты должен сказать имя.
– Питер, – прошипел мальчик, – Питер, Питер, Питер.
– Вот видишь, как это просто, Питер, – Грэгори толкнул качели. Громкий, разъедающий прогнивший воздух чёрных троп, скрип, заполнил округу. – Присядь, Питер.
Мальчик попытался сделать несколько шагов назад, но не смог. Клетка, сооружённая Грэгори, притянула его.
– Тебе нравится наш разговор, – Грэг трижды перекрестил Питера, от чего тот забился в конвульсиях. – Ты останешься здесь.
Ядовитое шипение сущности разлилось по сознанию Грэгори.
– Всё... всё... всё к чему ты прикоснёшься, экзорцист, сгинет. И она... Её ты тоже запрёшь... Её место здесь.
Грэгори шумно втянул пыльный воздух.
– Что ж, Питер, тебе пора. Сгинуть, – Грэг медленно снял нательный крест. – Всё-таки разговоры – пустая трата времени.
– Грэгори...Грэгори... – тихий голос Амелии наполнил его душу теплом.
– Назад дороги нет, экзорцист. Впереди тебя ждёт только смерть, – мальчик захихикал. – Она стоит на твоём пороге.
– Не уходи, Питер, – призрак хотел было вырваться, но его кисти прикипели к качелям. Он взвыл от боли, а его глаза хищно впились в Грэга. – Я вернусь. Мы обязательно договорим.
Уходя с чёрных троп, Грэгори с трудом закрыл все свои переживания на замок. А ключ от него забросил в пропасть, из которой его было достать. Грэг сделал последний шаг и утонул в медовом взгляде Амелии.
– Я волновалась, – она крепко обняла мужа. – На тебе лица не было.
– Прости, маленькая, не смог найти тему для беседы с нашим гостем. Теперь он нас не побеспокоит.
– Жаль, – Эми уткнулась в плечо Грэгори, – ещё одна невинная душа сгинула во тьме.
– Это уже не невинная душа. В нём давно не осталось ничего светлого. Всем мы помочь не можем.
– Я знаю, родной, – она провела ладошкой по его щеке, – но иногда так хочется невозможного.
– Тогда, давай разберёмся с ветками и попробуем немного поспать.
Когда скрежет ветвей прекратился, Амелия, завернувшись в одеяло, уже спала. Присев на краюшек кровати, Грэгори засмотрелся на тёплые блики, запутавшиеся в волосах Эми, и улыбнулся. Он просто не мог её потерять.
Время приостановило свой ход. Оно словно хотело запечатлеть в своей памяти каждую секунду этого прекрасного момента, наполненного светом. Грэгори крепко сжал руки в кулаки. Ему не хватало Амелии, не хватало её чувств, переживаний, улыбок, пришедших к нему из прошлого и будущего. И Грэг безумно хотел вернуть всё это, но перешагнуть через кошмар, уничтожающий его жизнь, не мог.
– Ты права, маленькая, я не могу прятаться от тебя вечно, – сняв перчатки, Грэгори едва коснулся волос жены и сразу отдёрнул руку. Ничего не изменилось. Будущее по-прежнему уничтожало всё, что было ему дорого.
Спустя несколько минут Грэгори дотянулся до ночника, и комнату вновь поглотила темнота. Закопавшись лицом в подушку, он ждал, что на смену мраку придёт долгожданный сон, но вместо него в комнату, сквозь дверную щель, влетел душераздирающий вопль. Он доносился с первого этажа гостиницы и больше походил на вой сирены, чем на плач человека.
– Эта ночь не закончится, – пробурчал Грэг, поднимаясь с кровати. Что бы не происходило сейчас внизу, он был уверен в одном – этот город ночью мог принести лишь дурные известия.
