Тьма. Она была повсюду. Густой чёрной завесой, она мешала Грэгори идти вперёд. Мешала сделать тот самый… один единственный вдох и вернуться к Эми.
Амелия. Грэгори слышал её голос. Редко. Как же редко этот лучик света брезжил где-то вдали. Он манил к себе… но адские тропы так запутали его в своих лабиринтах, что выхода из тьмы не было.
Земля под ногами Грэга задрожала, разошлась глубокими трещинами, и он в очередной раз провалился в пустоту.
Грэгори не знал, как долго летел вниз, но секунды казались ему вечностью. Он слабел. И каждая новая тропа, каждая сущность, стремящаяся разорвать душу на части, не делала его сильнее.
Внезапно Грэгори почувствовал покой и тепло, пришедшее из мира в который он не мог вернуться. Это было прикосновение. Но принадлежало оно не Эми. «Лукас», – подумал Грэгори и остановил взгляд на своей левой руке.
Из рваных ран, по-прежнему, вытекали медленные реки крови, но кисть, обмотанная розарием, стала выглядеть немного лучше. Это были чётки из красного дерева, принадлежащие Лукасу. Лет десять назад Грэг привёз их отцу с далёкого маленького городка, название которого давно стёрлось из памяти. С тех пор Лукас с розарием не расставался. Никогда. До сегодняшнего дня.
– Что ж, – нахмурился Грэгори, – видимо, и в мире живых я еле дышу. А может… Прости меня, маленькая…
Падение прекратилось. Грэг больше не чувствовал тепла – оно ушло так же быстро, как и появилось. Теперь, еле держась на ногах, он поёжился. В этом уголке чёрных троп царствовал только холод. Грэгори осмотрелся. Ему показалось, что он уже бывал в этой части адского лабиринта. И, пройдя несколько метров, Грэг понял, что не ошибся.
Впереди, за мрачной дымкой тумана, Грэгори увидел давно знакомый силуэт. Он хорошо помнил его и тот день, когда ступил на эту тропу. Каменный крест по-прежнему возвышался над могилой. Только теперь он был сломан и покрыт трещинами, а сама могила сочилась гноем. И чем ближе Грэг подходил к ней, тем сильнее смрад и холод душили его измученную душу.
Сразу после вступления в орден экзорцистов, Грэгори отправился в старый город под названием Ивистон. В нём всё дышало историей. Каждая узкая, кривая улочка, каждый выщербленный временем камень, каждое здание скрывали за пластами веков свои тайны, не желая делиться ими с простыми обывателями. Но Грэг был не из их числа. По дороге к дому, смятый адрес которого покоился во внутреннем кармане куртки, он просмотрел десятки историй, прочувствовал сотни судеб. И одна из них заставила его остановиться.
Грэгори достал листок с номером дома, наспех начёрканном магистром. Да, как он и думал, это было именно то здание ради которого он проделал столь долгий путь. Пропадающее в тени построек, оно казалось пустым, безжизненным и чёрная лента, повязанная на дверном молотке, только усугубляла ситуацию.
Раздался колокольный звон. На мгновение Грэг оторвал взгляд от безликого дома и посмотрел на небо. Лукас говорил, что где-то в Ивистоне есть церковь старше самого города, и её колокола слышны далеко за его пределами. Что ж, это было похоже на правду.
Оторвавшись от размышлений, Грэгори быстро поднялся по разбитым ступеням дома и громко постучал в дверь. Чёрная лента соскользнула с ручки и упала к его ногам. Дальше Грэга ждала немая тишина, ведь хозяин дома открывать не торопился.
– А может никого нет, – сам себе сказал Грэгори, собираясь снимать перчатки, но тут же увидел, как за одним из окон второго этажа зашевелились портьеры. – Значит есть. Попробуем ещё раз.
Он настойчиво стучал до тех пор, пока не услышал за дверью шаги.
– Уходите… – прозвучал уставший женский голос, – прошу… уходите…
– Я могу помочь, – настойчиво произнёс Грэгори. – Просто откройте.
– Я знаю кто Вас прислал. Они не помогли мне в прошлый раз… Сделали только хуже… – за дверью послышались громкие всхлипывания. – Хуже! Хуже! И хуже! – внезапно воскликнула она и забила по деревянному полотну ладонями. – Я никого не хочу видеть.
– Ваше право, – невозмутимо продолжил Грэг. – Нельзя помочь тому, кто этого попросту не желает, – он снял перчатку и потянулся за траурной лентой, когда вновь услышал измученный голос:
– И что… не будете жалеть? Уговаривать?
– Нет, – коротко ответил Грэгори. – Я просто отдам Ваше дело и забуду, а вот Вы, со временем, если оно у Вас осталось, пожалеете… – он крепко сжал в руке ленту.
– О чём? – незнакомка перебила Грэга.
– О том, что не открыли эту чёртову дверь, – бросил ей в ответ Грэгори и вновь погрузился в историю города.
Чёрная лента на двери. Грэг осмотрелся и выпустил её из своих рук. Сколько же жертв за своей ширмой скрывал этот обряд? Десятки… Сотни…
Он ступил в далёкое прошлое города. Небольшая церквушка, пустошь, отдельно стоящие покосившиеся дома. Люди, умирающие от голода и болезней – таким перед Грэгори предстал город теперь. Он вымирал. А как известно, в такие моменты люди нуждаются в двух вещах – в помощи, которую обычно они находят в вере; и в поисках виновника. Грешника, навлёкшего на них кару.
Вот только вера у каждого своя. Грэгори впился взглядом в площадь подле церкви. И в этом городке верили не в Бога. По земле тянулись древние символы способные призвать самые страшные сущности из любого уголка чёрных троп. Некоторые из них Грэг уже встречал; некоторые предпочёл бы даже не видеть – слишком древнее зло скрывалось за ними. А от последних – незнакомых молодому экзорцисту, по коже пробегали мурашки.
– Хватило же ума, – Грэгори посмотрел на собирающуюся на площади толпу.
По округе пробежался гвалт голосов, который стих только тогда, когда двери церкви распахнулись и на исчерченную символами землю ступило четверо мужчин. Их лица были спрятаны от Грэгори под капюшонами из мешковины, а кисти и рукава перепачканы в крови.
– Спаситель явился на наш зов, – произнёс один из них, и все собравшиеся вознесли руки к небесам.
– Он принял нашу кровь, – добавил второй, и перед глазами Грэга пронеслась череда смертей.
– Он избрал себе тело грешника и готов очистить его, – третий положил руки наземь и стал беспорядочно читать начерченные символы.
– Грешник обретёт покой и очищение, – последний из четвёрки натянул перед собой чёрную ленту и шагнул в толпу.
Собравшиеся поежились и отступили на несколько шагов назад. Грэгори видел, что многие из них готовы были бежать отсюда со всех ног, но боялись.
– Выйди, дитя, – мужчина в капюшоне в упор смотрел на хрупкую девочку лет тринадцати с тёмными кругами под глазами.
– Нет, прошу вас… Не надо… Нет… – черноволосая женщина закрыла собой ребёнка.
– Не смей перечить воле спасителя, –мужчина наотмашь ударил женщину по лицу и та в слезах упала на землю. Переступив через неё, мужчина грубо схватил девочку за руку и вывел в центр площади. – Мы спасены! – воскликнул он и повязал чёрную ленту на запястье ребёнка.
Всё слилось воедино. Грэгори больше не окружала безропотная толпа, теперь он видел только девочку и сущностей, выстроившихся в очередь за её хрупкой душой. Недовольно шипя, разрывая воздух когтями они ждали. Ждали, пока первая тройка омерзительных тварей, привязанная к ребёнку смертельной лентой, наиграется с чистой душой и они смогут занять их место.
По щекам девочки покатились слёзы. Грэгори сделал шаг и всё вокруг вновь закружилось. Он пролистал её жизнь и в его глазах залегла глубокая тень. Сущности, демоны никогда не оставят девочку. И лишь когда придёт её время сгинуть во мраке, они вопьются когтями в другую душу.
Этот круг не замыкался с давних времён…
