Искусство разрушения

Первая вселенная. Неизвестный номер. Заключение

Я узнал, как выглядит зло:
У него родные глаза,
От улыбки его так светло,
Но в душе от него гроза.

     Почему так происходит? Мы всю жизнь прячемся от бед, боимся смерти, опасаемся зла в его демоническом обличии. Мы испытываем страх при виде хищников, их клыки напоминают нам о былых временах, когда человек ещё не успел водрузить себе на голову венец, а был лишь куском мяса. Инстинкт самосохранения заложен в наших генах, но даже тысячелетняя система даёт сбои.

     В какой момент мы перестали видеть правду?

***

     Смерть наступила около половины восьмого утра. Он был найден в своей квартире. Причина смерти — принятие не совместимой с жизнью дозы антидепрессантов. Передозировка. Самоубийство. На момент обнаружения он был мёртв уже три дня.

— Расскажи, что произошло на самом деле, с чего началась эта история? — прямо поставленный вопрос вылетел в закрытую комнату и не нашёл выхода.

     Чимин сидел за столом сцепив руки в замок. В окружении белых стен его черты казались картиной на холсте, а белая рубашка лишь придавала лицу еще более сильное ледяное свечение. Прямо напротив него стояла камера, записывая показания Чимина, так что каждое произнесённое слово теперь принадлежит не только ему Парень поднял взгляд от сцепленных рук, выражение его лица, каждый мускул, каждая чёрточка говорили о сильнейшей внутренней борьбе и скорби. Чимин не мог отвечать, его глаза казались стеклянными из-за наполнивших их их слёз, а губы дрожали, не в силах сдержать крик о собственной беспомощности. Он был похож на запуганного и сломанного мраморного мальчика. Непонятое произведение искусства.

     Парень закрыл глаза, приводя себя в чувство, а мысли в более-менее стабильное положение.

— Они были смыслом моей жизни, больше чем друзья, больше чем семья. Иногда меня посещала мысль, что они мои ангелы-хранители. В мире не было никого лучше, чем они, клянусь, даже в их телах не было ни одной плохой косточки, — Чимин несколько раз забывал дышать, захлёбываясь собственными воспоминаниями, до хруста сжимал пальцы, от чего наручники издавали протяжный вой потревоженного металла, — вы это хотели услышать?

     В воздухе кружилась нерассказанная история, и промедление лишь усиливало её сладость.