Кого это волнует?

Глава четырнадцатая

Я с большим трудом разлепила глаза чтобы отключить будильник и позвонить тете Марине с предупреждением что меня сегодня в школе не будет. Учитывая мое убийственное похмелье, она поверила в мою отговорку про болезнь и только устало вздохнула, причитая про заботу о себе. Ага, как будто она сама следует своим советам.

Я прямо так, закутанная в одеяло, встала и прошла на кухню чтобы заварить чай и позавтракать дома как давно не делала, ведь из-за моих вечных опозданий пришлось отказаться от завтрака вообще. В поисках чего-нибудь съестного я открыла холодильник и увидела яблочный пирог матери на первой полке. Этот пирог всполохнул детские воспоминания, когда мы с Крисом просыпались и спускались на первый этаж чтобы поесть вкуснейший бабушкин яблочный пирог. Не удивительно что это единственное что умеет готовить моя мать, бабушка рассказывала нам как долго она учила свою дочь фирменному рецепту. Бабушка...

Она жила очень далеко от нас в своем родном селе и была довольно стара, приезжать к нам в гости для нее было тяжело. До семи лет я видела ее всего несколько раз, но после моего первого класса родители отправили нас к ней на все лето, и это лето было самым лучшим в моей жизни. У бабушки был двухэтажный дом, сарай с курами и кроликами и большой сад. Поскольку у меня с Кристофом разница всего пять лет нам всегда было весело играть друг с другом, мы резвились у нее в саду, ловили убегающих от нас кур с кроликами и очень много смеялись, а по выходным ездили в ближайший город в парк аттракционов и проводили там целые дни, бегая от одного аттракциона к другому. Думаю, в то лето я впервые была по-настоящему счастлива. Когда мы уезжали мы слезно клялись, что приедем следующим летом, и мы приехали. Но не на отдых, а на бабушкины поминки.

Наша бабушка была очень верующей, после похорон ее поминали на девятый день и на сороковой, из-за учебы мы успели только на сороковины. Мы сходили в церковь и на кладбище, а дома мать приготовила яблочный пирог – любимое лакомство бабушки. Нам нельзя было плакать в тот день, но даже без слез лицо матери было искажено такой болью, я впервые видела столько эмоций на ее лице. Тогда я подумала, что хоть я и не верила в бога как верила бабушка, но, когда я умру, я бы тоже хотела, чтобы моим близким от горя помогали такие традиции. Не думала, что они мне послужат первее.

Я хмыкнула и мотнула головой. Ох нет, они как раз-таки и не послужили. Если бы брат умер по естественным причина, то ради бога, проводите столько поминок сколько хотите, но раз он самоубийца – он не заслуживает даже похорон.