Эриния Грайа

28

Короткие зимние каникулы приближались к своему завершению — десятого января все ученики должны были вернуться в Хогвартс. Сегодня же было седьмое января. По сути этот день должен был стать для Эринии особенным, ведь ей сегодня исполняется семнадцать лет, но никакого ощущения праздника она не чувствовала вообще. Да и жизнь её потеряла свой смысл и краски… Что же произошло? А то, что она выполнила клятву, данную родителям, и отправила их убийц в Азкабан. Не так надолго, как хотела бы Грайа, всего-то на двадцать три года, но это был тот самый максимум, которого она смогла достичь. На судебном процессе был и Реддл, как первый, кто видел воспоминания девушки о том ужасном дне. Почему же так вышло? В этих мерзавцах неожиданно взыграло чувство благородства, и они не захотели мучений для своей семьи. Как необычно… Или же изобретение леди Эринии сделало своё дело? Вполне возможно. В любом случае теперь девушка опустошена.
Она настолько же пуста, как и её невероятно большое поместье — из гостей только Том ещё тут, а остальные поспешили уехать, едва узнав о «раскаянии» убийц. От королевской семьи такое скрыть было невозможно, а потому дочь лорда и его величество, засев в кабинете девушки, очень долго обсуждали эту ситуацию. Но, что касается магии, о которой не было упомянуто в беседе с королём, то тут пришлось поговорить с премьер-министром, что одобрил действия Эринии, но осудил за излишнюю жестокость. Однако, это ещё не всё — она в одну секунду потеряла своего самого близкого и первого друга — Сэма Эйвери, что теперь просто боялся подходить к однокурснице, ведь и ему было известно, как она обошлась с его отцом, хотя тот и был виноват перед леди. Но не только страх отталкивал его — ненависть за муки, что она причинила Артуру. Ещё за это время её посетили Диппет и Слизнорт, говоря, что девушке грозит исключение из школы, за которое ратует почти половина состава Визенгамота. Но исключение нависло грозовой тучей и над Реддлом. А всё из-за того, что слизеринцы, по простой рассеянности, забыли почистить память ледяным узниками. То бишь парень был там, в подвале, но не доложил об этом. Сущий бред…
— А вы хотите, чтобы нас не было в школе? — спросила Эриния у директора, когда они, декан и Том разговаривали в библиотеке огромного поместья — Вы оба хотите, чтобы я и Том ушли?
— Я не хочу, если взвешивать все за и против. Вы и Том — мои лучшие ученики за последние годы. Я очень не хочу потерять вас. — признался Гораций, выпивая приготовленный слугами чай одним глотком.
— А вы, сэр? — Реддл посмотрел на Армандо, что смотрел на пламя в камине — Сэр?
— Мистер Реддл, вы были прекрасным учеником школы. Да и мисс Эриния тоже — как Дурмстранга, так и моей школы. Благодаря таким, как вы и мисс Грайа, рейтинг Хогвартса возрос. Я бы тоже не хотел потерять вас, но всё решит слушание Визенгамота. — сказал Диппет, глубоко вздыхая.
И Тому, и Эринии было понятно, что оба профессора преследуют сугубо личные цели, но обоим стало несколько лестно, что они всё же имеют хоть какое-то значение…
В результате на слушании по делу леди Грайа и Тома Реддла, состоявшемуся буквально пятого числа, действия девушки признали незаконными. Но из-за того, что она имеет довольно большой вес в обществе, её наказание ограничилось лишь крупным штрафом, который та без труда выплатила. Что же касается Тома… Ему удалось доказать, что в тот вечер он был, так сказать, на веселе, и не помнит, что было и что делал. Странно всё это, но какая разница теперь?
— Миледи? — позвала госпожу Лиза, когда та шла обедать.
— Да, Лиззи? Ты что-то хотела? — с отрешённостью в голосе спросила Эриния, поворачиваясь к девушке и смотря на неё пустым взглядом.
— Может быть вам чаю сделать? Или шоколада? — она пыталась проявлять заботу, чем вызвала у леди вялую улыбку.
— Нет, дорогая моя… Скажи мне лучше, когда ювелир принесёт мне мой заказ? — сложив руки за спиной, слизеринка глубоко вздохнула.
— Говорит, что завтра или послезавтра принесёт. — ответила Лиза, а потом достала из кармана передника что-то непонятное, что оказалось письмом — Вам сова принесла письмо. Я хотела отдать за обедом.
— Благодарю. — госпожа взяла конверт и обратила внимание на то, что он весь грязный и местами горелый — Порохом пахнет…
Не дойдя до столовой нескольких шагов, девушка села на каменные ступени и стала с каким-то давно забытым чувством светлой радости читать столь желанное письмо: