Мрак сияющего света

II. По расчёту

  Тэхён пришёл гораздо раньше положенного, но Чимин всё равно был не в постели. Слуга замер, не понимая, почему господин не спит, а затем подошёл тихо к альфе, присел на пол у его ног.

Они не разговаривали, но оба понимали, о чём думает каждый.

Чимин, как мог, старался заглушить боль и обиду. Он нашёл истинного. Нашёл свою пару. Альфа должен бы радоваться и скакать до потолка.

Вот только омега отвергает его. И это ещё полбеды — Юнги слеп. Отец Чимина загрызёт его, если узнает, что он выбрал небогатого калеку.

Тэхён только смотрел на него. От альфы, возможно, зависела жизнь слуги. Что будет дальше?

Чонгук его пара, но на этом всё, что он может решить. Альфа — слуга скульптора, а Тэхён личный помощник Чимина. Без разрешения хозяев они и шагу не могут ступить. Тэ знал, что, если он попросит, Чимин отпустит его. Но как омега будет жить без господина, без лучшего друга, с которым они прошли через многие трудности?

Он обожал Чима. А Чонгука, несмотря на природное притяжение, он совсем не знал.

Тот тоже не уйдёт от Юнги. Он единственный, кто может помочь слепому омеге выжить. Чонгук не бросит его, если их отношения хоть сколько-то похожи на отношения Чимина с Тэ.

— Я должен сказать родителям, — хмуро бросил в пространство альфа. — Свадьбы не может быть.

Тэхён подумал минуту, после чего осторожно произнёс:

— Не лучше ли подождать? И вам, и господину Юнги нужно хотя бы поговорить ещё раз, прежде чем делать какие-то выводы. Отказаться вы всегда успеете.

Чимин хотел ответить, но в дверь постучали, и ему пришлось вернуться в постель. То, что юный господин встал до рассвета, могло показаться странным.

Тэхён открыл створки, внутрь вплыл надутый, как шар, слуга матери Чимина. Тот сразу нахмурился.

— Господин, — мужчина склонился, — ваша матушка просила доложить, что ваш будущий супруг прибудет сегодня. Он направляется в столицу и очень хочет познакомиться лично.

Ким прикрыл глаза, из сжатых зубов едва не вырвалось шипение. Ну почему всё так не вовремя?

— Когда? — голос Чимина прозвучал сипло. Он сжал в кулаках одеяло и закусил губу.

— Вечером, господин. Скорее всего, он приедет к ужину.

Пак кивнул, и слуга вышел, смешно пятясь задом и пытаясь в это время ещё и кланяться.

Тэхён оглянулся на господина, когда тот уже направлялся к ширме, чтобы одеться. Слуга последовал за ним. Ему не надо было говорить ни слова.

Они едут к Юнги.

***

— Вы же в курсе, что в пяти метрах от вашего брода есть мост?

Чонгук ворчал уже минут десять. Он пытался просушить сапоги гостей у печи в мастерской, и ему всё это порядком надоело.

Гости смущённо переглянулись. Никакого моста они и близко не видели.

— Зачем каждый раз лезть в воду по колено? Это традиции у вас такие, да? Приходишь в гости — оставь лужу?

Юнги молча разминал глину, удаляя всё, что хоть немного отличалось от мягкой структуры материала. Омега кусал себя изнутри за щёку, сдерживая улыбку. Чонгук давно не был таким активным. Он не разговаривал так много в обычные дни. Это было понятно, ведь с Юнги они понимали друг друга без слов, а кроме них никого и не было.

Что удивляло скульптора — так это то, что богатейший дворянин Пак без единого возражения или приказа терпел его ворчание и даже лепетал что-то, явно пристыженный.

Все богачи, которые приходили к Юнги, отличались повадками императоров. Любой «не такой» взгляд в их сторону от Чонгука или лишнее движение Юнги они воспринимали как личную обиду и грозились отправить их обоих на виселицу.

Чимин таким не был. Он общался со слугами по-свойски, будто на равных. Хоть и чувствовались в его голосе поучающие, отеческие нотки, он не доминировал в общении. Юнги запрещал себе думать об этом, но ему такое поведение симпатизировало. Он закончил с глиной и осторожно встал с дивана.

Чонгук бросил попытки высушить сапоги быстрее и прошёл к господину, чтобы помочь ему подняться. Он размеренно дышал, чтобы не дать себе захлебнуться резким, но таким приятным запахом лаванды. Альфа проводил Юнги к огромной бочке с водой и терпеливо ожидал, пока тот промоет руки.

Поймать взгляд Тэхёна Гуку не удавалось весь день. Его омега словно отключился до тех пор, пока Чимин не обратится к нему. Всех остальных он умело игнорировал, будто находился в своём собственном мире. Только молча помог, когда Юнги попросил передвинуть огромный кусок глины поближе. При этом сам Мин отворачивался, подставляя лицо ветру, чтобы не вдохнуть сильный запах омеги.

Скульптор закончил омовения и с помощью слуги вернулся на своё место. В этот раз он не занялся глиной.

— Мне нужно потрогать ваше лицо, — выдавил он. Юнги со столькими делал это, вылепил так много скульптур, но сейчас всё было иначе. Взгляд Чимина он чувствовал даже сквозь повязку. Ожидание альфы давило на него.

Чимин с готовностью кивнул и пересел поближе, чтобы омега мог дотянуться. Он перевёл нерешительный взгляд на Чонгука, безмолвно спрашивая, и взял Юнги за руку. Слуга кивнул.

Чим мягко потянул ладонь омеги на себя. Его рука была расслабленной, податливой, покрытой синяками и царапинами до самых пальцев. Альфа с грустью подумал, что Юнги, должно быть, часто ранит себя из-за того, что не видит.

Когда ладонь коснулась мягкой кожи, пальцы омеги словно ожили. Он провёл по щеке вниз, очерчивая линию челюсти. Юнги притронулся другой рукой тоже, и его ладони сошлись на подбородке Чимина.

Альфа изо всех сил пытался не сглатывать, чтобы не казаться нервным. Ему вдруг стало жарко и неуютно. Ладони скульптора были прохладными и чуть влажными из-за воды, в которой он только что омывал их. Подушечки пальцев были сморщены от влаги и чуть шелушились, щекоча кожу. А ещё руки Юнги были чуткими, чувствительными. Они ощущали малейшую родинку или шрамик, полученный в детстве. Каждой такой «метки» Юнги касался вдумчиво, ощупывал по краям, стараясь запомнить форму и размер.

Незаметно для себя Чимин прикрыл глаза. А Юнги скользил пальцами вверх, проходясь по полным губам и выше. Он касался носа, скул, даже зажмуренных глаз. Мягкость кожи под пальцами пьянила. Омега провёл осторожно по ресничкам и выдохнул:

— Вы красивый.

Чимин вздрогнул от звука и распахнул глаза, заставив омегу отвести руку.

— С чего ты взял? — удивился он. Его взгляд упал на Тэхёна, который жадно следил за манипуляциями скульптора. А затем на Чонгука, который не сводил глаз с Кима.

— Я не могу видеть, но кое-что знаю о красоте, — губы Юнги тронула слабая улыбка. Чим почувствовал укол вины за то, что заставил его говорить об этом. — Обычно привлекательными считаются люди с так называемыми «правильными» соотношениями. У вас и Чонгука они почти идеальны. Так что я думаю, что вы немного похожи.

Чимин с сомнением поднял взгляд на альфу, который точно так же сверлил его. Пак рассматривал лицо слуги, пытаясь найти схожие черты.

— И правда! — Тэхён смотрел на них обоих, словно увидел в первый раз. Он переводил взгляд с одного на другого, сравнивая. — Вы похожи!

Чимин, который от возгласа омеги едва не подскочил снова, лишь хмыкнул и снова обратился к Юнги, который продолжал блуждать пальцами по его лицу. Каждое прикосновение холодных рук приносило уставшей от зноя коже только удовольствие. Альфа снова прикрыл глаза, наслаждаясь.

Юнги ещё раз обвёл руками его лицо, словно покрывая своими касаниями. И отстранился. Он замер, будто прислушиваясь к самому себе, а затем кивнул.

— Достаточно.

— Теперь ты будешь лепить меня, — Чимин не скрывал недоверия в своём голосе, — по памяти?

— Да, — кивнул ему омега. — Моё обоняние и осязание намного лучше, чем у вас, потому что я полагаюсь только на них.

Он потянулся руками к глине и принялся разминать её, придавая округлую форму. Юнги будто ещё ощущал под пальцами чужое лицо, мягкую кожу, помнил каждый изгиб.

— А скульптуры в полный рост вы тоже так делаете? — не удержавшись, ляпнул Тэхён.

Чонгук беззвучно содрогнулся от смеха. А вот Чимин явно смутился. Он пригрозил слуге кулаком, и тот послушно замолчал, опустив глаза, как самая невинная омежка. Но было поздно. Юнги уже обернулся на звук.

— О да, — протянул он зловеще, состроив пугающую гримасу. В сочетании с тёмной лентой на глазах она смотрелась жутко. — Я делю тело заказчика на части и долго-долго щупаю. Сейчас я тобой займусь. Чонгук, принеси нож. А ты подойди поближе, Тэхён...

Омега разом побледнел и попытался отползти назад. К несчастью, он наткнулся спиной на диван и едва не опрокинул его. Скульптор протянул к нему длинные скрюченные пальцы, измазанные глиной. Он сжимал и разжимал их, и глина противно булькала у него на коже. Тэхён закрыл рот руками, чтобы не завопить.

— Вам пора, — уже спокойнее произнёс Юнги, снова оборачиваясь к работе. — Мешаете.