В одной клетке

глава 9.

  Утром Стефано разбудил Томми почти перед самым завтраком. Не сказав тому и пяти слов, он куда-то ушел.
Вчерашний вечер был очень странный. Томасу казалось, что вчера они стали гораздо ближе друг к другу, чем за все время. Хотя не было никакой физической близости. Почти никакой.

— Опиши мне, как он выглядел.
Парень сидел на своей полке, чтобы унять дрожь, он крепко сцепил руки, Дзанетти смотрел на них и видел побелевшие кончики пальцев. Он догадывался, какие чувства переполняют малыша.
Опасность всегда была частью жизни Стефано. С деньгами и властью, которые он получил от своего дяди, к нему перешли и его враги. Но не существовало дня, когда он соприкоснулся с этим опасным миром впервые, он был рожден в нем.
С глубокого детства он помнил, как отца и дядю всегда окружало много мужчин, всегда выказывающих им свое уважение и почтение. Дзанетти с ностальгией вспоминает, как мечтал скорее вырасти, чтобы оказаться на их месте.
Дела семьи всегда были опасными. Пятилетнего Стефано пытались похитить, в двенадцать он впервые оказался в перестрелке, а в шестнадцать впервые убил сам. Дзанетти привык к опасности, но этот мальчик напротив совсем другой.
Малыш напуган. Так уж случилось, что Томас Браун при переводе попал на «тихую» неделю. Никаких потасовок, драк, изнасилований в душе и убийств. Томми еще не видел тюрьму во всей ее «красе». А вот сегодня увидел. И теперь ему страшно. Весь день он держался, а сейчас пришло осознание. Он мог умереть. Был бы убит из-за неосторожного слова, места в очереди. И это и есть тюрьма.
Стефано нравилась в Томми его непосредственность, его детская, наивная храбрость. Томми, сжимающийся в клубок от страха, с дрожащими руками и потухшим взглядом, ему совсем не нравится.
Дзанетти встал из своего кресла и пересел к Томасу. Он разжал его стиснутые пальцы, приобнял и мягко прислонил к своему плечу. Томми уткнулся лбом к нему в ключицу. Пытаясь утешить парня, Стефано поглаживал его спину. Этими медленными, монотонными поглаживаниями итальянец помог сойти на нет мелкой дрожи, сотрясающей мальчика.
— Che aspetto aveva? — тихий шепот в этой гулкой тишине заставил Томми содрогнуться. Он не хотел вспоминать этот... инцидент. — Я спрашиваю, как он выглядит. Опиши мне его.
Томми продолжал хранить молчание.
— Знаешь, что произошло? — парень отрицательно мотнул головой. — Я нарушил условие сделки.
— Что?!
— Ты не рассматриваешь сегодняшнее происшествие в таком ключе, но это так. В обмен на некоторые услуги с твоей стороны я обещал тебе защиту. Ты, bambino, прекрасно выполняешь свою часть договора, — услышав эти слова, Томми довольно покраснел. — Но этого же нельзя сказать обо мне. Сделка — это святое. Я гарантирую тебе, что подобное больше не повторится.
Серьезен, Дзанетти совершенно серьезен. Его решимость придала сил Томасу.
— Высокий, с вас ростом. Здоровый, с огромными ручищами и татуировками на шее и руках. Кажется, зовут Крейг.
— Grazie. Vedi, ce l'hai fatta.
— «Grazie» — это «спасибо», а что дальше?
Губы Стефано изогнулись в самую сексуальную полуулыбку в мире, на секунду он сильнее прижал к себе мальчика, а потом встал.
— Ничего важного. Ложись спать, и ни о чем не думай.
Дзанетти расстелил свою постель и улегся спать. Томми не стал себя утруждать и улегся прямо в одежде. Сквозь сон он услышал:
— Buonanotte, bambino.
— E anche tu.
Томми уверен, что как-то не правильно произнес, но какая уже теперь разница. Парень не успел разобраться в своих ошибках или отсутствии их, он просто уснул.