В одной клетке

глава 8.

    Ночью Томми опять мучился бессонницей. Он беспокойно метался, ворочался и не мог уснуть. Покоя ему не давали две мысли. Первая, это то, что он гей. И вторая, это то, что он запал на мужика лет на двадцать старше него, да еще и на лидера местной организованной преступности.
В двадцать первом веке быть геем совсем не то же самое, что сорок лет назад. Все эти марши протеста, разговоры о равенстве, даже однополые браки. Но все еще очень много людей дискриминирует не таких как они. После принятия тринадцатой поправки чернокожим еще пятьдесят лет пришлось терпеть апартеид. И даже сейчас, когда президент страны афроамериканец, расизм все равно есть. Одно лишь арийское братство чего стоит.
Быть натуралом проще. Никто не будет тыкать в тебя Библией, Кораном или прочими религиозными книгами, прочить тебе ад и вечные муки, обзывать извращенцем и сомневаться в твоей способности воспитывать детей.
Но главное совсем другое. Неважно, что думает общественность, важно как к этому относится Даниэль. Томми судорожно пытался вспомнить, что брат говорил про геев. Как назло, они никогда не обсуждали эту тему. Проблемы меньшинств заботили их меньше всего. Быть не может, чтобы за всю жизни они ни разу об этом не обмолвились! «Не спрашивай — не говори» обсуждала вся страна, Дэнни должен был хоть как-то прокомментировать этот гомофобный закон. Если он был с ним согласен, то, кажется, у Томаса проблемы. Он не сможет вынести ненависть единственного родного человека.
Вторая проблема менее значима, зато намного более актуальна. Даниэлю необязательно узнавать правду сейчас, а Дзанетти здесь, рядом, прямо сейчас спит на верхней полке.
Этот чертов итальянец любит растягивать удовольствие. Знает он об этом или нет, но он заставляет Томми трепетать от предвкушения. Вот-вот, уже сейчас они сделают это, но нет. Стефано дразнит его, наслаждается его невинностью и неопытностью, заставляет желать следующей близости. Томас покраснел, вспомнив, что делал сегодня. Совсем не ожидал от себя такой дерзости, хорошо, что Стефано понравилось. Его похвала в конце... этот сексуальный шепот, нежно ласкающее тебя дыхание. Вечер удался.
Томми прошелся пальцами по своему подбородку, повторяя движение Дзанетти. Так интимно. Хочется надеяться, что эту интимность видит не только он.

Утренний сигнал к подъему. Томми только сильнее натянул одеяло и уткнулся в подушку. Кровать слегка тряхнуло, Дзанетти лихо спрыгнул с верхней полки. Бросив взгляд на дремлющего мальчишку, он решил не сразу поднимать его. Ночью он слышал, как малыш ворочался туда-сюда.
Каждое утро Стефано делал зарядку, не просто голову вправо-лево, руки поднять-опустить. Он подтягивался, делал упражнения на пресс и ноги. Совершенство требует усилий. Проснувшийся Томми украдкой подсматривал за Стефано. Он любовался его шикарным телом, смотрел, как мышцы перекатываются под кожей. Томми казалось, что он делает что-то нехорошее, что-то запретное. А запретный плод сладок, очень-очень сладок.