Все знают: закон стоит на страже справедливости. Грубо говоря, Закон - это и есть справедливость. Но всегда ли сама справедливость укладывается в рамки, отведённые указами и правилами?
Это история двух борцов с пороками общества: того, кто готов отд...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
В тесном коридоре полицейского участка стояли потёртые деревянные скамьи, с раннего утра перешедшие в руки фабричных служащих, облачённых в простые, мятые после бессонной ночи форменные костюмы. Рабочий люд заполонил отделение от входной двери до запертых кабинетов с медными номерами на чёрных глянцевых табличках и теперь гудел на все лады, словно дурно слаженный оркестр.
Когда водворённые на стене близ входа часы тяжёлым боем возвещали о том, что минула четверть часа, крашеные двустворчатые двери одного из кабинетов открывались, из них выкатывался черноусый, похожий на таракана человечек и возвещал:
– Следующий, пожалуйста!
Голос его тонул в вездесущем непрекращающемся говоре, хотя выкрикивал приглашение человечек громко и чеканил слова с тем намерением, чтобы и глухого заставить слышать. Человечка с тараканьими усами слушались, и под его чутким руководством в приотворённые двери освещённого зелёными лампами кабинета протискивались всё новые представители рабочего класса, а навстречу им выползали измученные коллеги и собратья по несчастью, успевшие пройти все круги Ада прежде прочих.
Вверенные следователям подчинённые с озабоченным видом мерили шагами коридоры участка, перенося с места на место то кипы бумаг, то недописанные рапорты, то наполненные наполовину чем-то тёмным кружки: до краёв никогда не доливали, чтобы драгоценная субстанция не расплескалась по дороге. Сами следователи корпели на дознании, перечитывали украдкой свидетельские показания, выведенные химическим карандашом на дешёвой бумаге, курили и взывали к небесным силам. Многие из них уделяли в последнее время сну лишь незначительный крохи суточного отреза, тогда как иные вовсе не добирались до постели, снедаемые насущными вопросами, завладевшими на первых порах умами крупных чинов и от них, будто заразная хворь, передавшимися беспокойным возбуждением мелким служащим.
