Как дядька себе жену искал или 33 шепелявых дракона

День четвёртый. Утро

День 4. Утро

Проснулась утром от луча солнца, который светил мне прямо в лицо. Спала я словно на облачке: до того мягкая и уютная была перинка. Около кровати висело лёгкое льняное платье с красивым вышитым пояском, и моя чистая одежда. В карманах, увы, ничего не было. Два оставшихся орешка от Белки, я предусмотрительно спрятала под подушку.  Вчера Маша намекнула, что мою потёртую одежду следовало бы выкинуть. Объяснять, что это такой тренд и так у нас все ходят, не стала. Просто уверила её, что эта одежда дорога мне как память о бабушке. 

Завтрак меня удивил. Разномастных блюд было даже больше, чем вчера на ужине. Тётушка то и дело пододвигала мне солёные огурчики и грибочки.

— Кушай, кушай, детонька, тебе сейчас нужно.— глядя с ласковым прищуром, ухмылялась женщина.

Это они, наверно, решили что я беременная. А я не отказываясь и не привередничая, зная, что мне не весть когда придётся поесть, уплетала всё за обе щеки, набивая своё чрево углеводами и жирами. Пуговка на джинсах,  ещё после вчерашнего, категорически отказывалась застёгиваться. Так же, надеюсь, незаметно рассовала по карманам пряники: уж очень они мне понравились. Маринованные опята мне тоже ужасно понравились, но попросить с собой постеснялась.

***

И началось моё хождение по мукам, точнее по отчествам. От Петровича к Михалычу, от Михалыча к Степанычу, от Степаныча к Казимиру Электроновичу.  

Водитель Петрович сказал, что машина в ремонте и отправил меня к начальнику транспортного цеха Михалычу. Статный мужичок, с молодыми и лучистыми глазами, внимательно разглядывал меня, довольно кряхтел,  то и дело оглаживал согнутым указательным пальцем пышные усы, когда  я пыталась ему втолковать что мне нужно.

— А лишних машин в данный момент нет, — почему-то подмигивая сказал мужчина.

— Михалыч, родненький, — игривым голосом вторила я ему, и попыталась  придать своей просьбе значимости: — мне очень-очень надо. Даже не мне, а нам.

— Ну-у-у, — протянул, покашливая мужчина, тщательно пряча улыбку за кулаком, — если Танюша согласилась бы принять моё приглашение скромного ужина в холостяцкой берлоге, я бы непременно поднял резервные возможности.

Нюша-Танюша, блин. Терпеть не могу я всякие смягчения в имени. Злюсь, но мило улыбаюсь. Мне бы с одним «женишком» разобраться. Однако какая-то нехорошая тенденция намечается: на меня стали клевать пенсионеры.  Пытаюсь увильнуть от приглашения, но так, чтобы это не сказалось на «поднятии резервных возможностей».