Ангел и Демон

16

Тэхён встречает Чимина случайно. Если бы он планировал, придумывал, специально подбирал маршрут — обязательно бы что-то пошло не так. А тут всё выходит неожиданно, и обычно циничный Тэхён чуть ли не начинает верить в фатум.

Он виртуозно маневрирует по узким улицам даунтауна, щелчком отправляет за окно сигарету и, заметив яркое пятно на тротуаре, давит на тормоза, не сбавляя скорость. Тэхён вытянутой из окна рукой извиняется перед напуганными пешеходами за визг покрышек по асфальту и, подъехав ещё немного вперёд, паркуется. Он бы так и проехал, ничего не заметив, но ярко-желтое худи не заметить было бы невозможно, особенно когда, приглядевшись, Тан узнал в хозяине желтого недоразумения своего недавнего знакомого из клуба. Хотя он заметил бы Чимина даже без свитера цвета «выколи глаз», и этому есть причина.

Интересный паренек, с которым сейчас встречается Чон Хосок, перекинув одну ногу через фонарный столб, сам корпусом плавно ушёл назад, уже касаясь руками тротуара. Парень видимо показывает какое-то движение стоящим рядом друзьям. Мимо проходят не выражающие интерес прохожие, и только Тэхён, который на красном феррари сам сейчас центр внимания всей улицы, не может оторвать взгляд от грации и пластичности в каждом движении. Тэхён будто бы околдован, всё остальное на улице смазано в серое, слито с асфальтом, он видит только яркое жёлтое пятно, свесившиеся вниз пряди волос и улыбку триумфа на чужом лице. Тэхён плюёт на безопасность, учитывая, что он без сопровождения, и, покинув салон автомобиля, подходит к парням.

— Уличные танцы? — смотрит сверху вниз на него Тэхён, а парень сразу выпрямляется и снимает ногу со столба.

— Балет, — зачёсывает пальцами взлохмаченные волосы Чимин и тянется за рюкзаком на тротуаре. Друзья, кивнув ему, скрываются в ближайшей пиццерии, Чимин обещает присоединиться позже.

— Ты, значит, занимаешься балетом? — удивлённо смотрит на него Тэхён.

— Ну да, — кивает Пак.

— Я люблю балет.

— Правда? — щурит глаза Чимин и подходит ближе. — Заезженный метод съёма — резко любить всё, что интересно другому. Ну да ладно, ты сам начал. Я хочу стать вторым Руди.

— Вот это замах. Уважаю. Что нового ты принесёшь в балет? — улыбается Тэхён. — Он-то объединил в танце элементы мужской и женской техники. Ведь именно Рудольф Нуриев был тем самым танцором, про которого можно было сказать, что он не имел пола.

— Ого, так ты прям знаток, — смущается Чимин, поняв, что его план подловить Тэхёна провалился.

— Не знаток, я просто люблю искусство, — усмехается Тэхён. — Не хочешь выпить со мной кофе? Поговорили бы и о Камарго Мари, которая в свою очередь стала использовать в своих танцах техники исключительно мужского танца. О том, как Руди хотел и показывал не просто танец, а всю красоту человеческого тела во время движения. О чём угодно, я много интересуюсь балетом.

— Хочу, — отвечает, не задумываясь, Чимин. — Можем прямо сейчас, мои занятия закончились.

Чимину нужно отвлечься от грызущих его последнюю ночь мыслей, надо попробовать хотя бы на время стереть воспоминания об инциденте у клуба, дать себе возможность продышаться, а не постоянно разрываться между обидой на Хосока и тем, как сильно он по нему скучает. Балет — лучшая тема для этого, и Тэхён выбрал отличную приманку. Чимин одержим танцем и, только танцуя или даже говоря о нём, забывает обо всём на свете, и о Хосоке в том числе.

Чимин плохо спал эту ночь, всё время смотрел на экран мобильного, на который, не переставая, звонил Хосок, но трубку не снимал. Чимин испугался прошлой ночью, на секунду позволил себе подумать о том, что способен сделать Хосок с ним, если он его разозлит. Чимин понимает, что Хосок вряд ли поднимет на него руку, но противный и липкий страх, расползающийся внутри, сам ликвидировать не в состоянии. Постоянные думы о Хосоке выматывают, не дают переключиться на что-то другое. Вдобавок ко всему через два дня у Чимина большое выступление в театре. Это не просто танец, поставленный на публику, а в том числе своего рода экзамен, потому что среди гостей будут люди из самых известных школ балета и знаменитые представители профессии. Чимину нельзя завалить его, а он только и делает, что думает о Хосоке и переживает за их отношения.

Кофепитие с Тэхёном затягивается на полтора часа. Чимин впервые встречает кого-то за пределами балетной школы, с кем можно говорить о любимом занятии и кто настолько хорошо разбирается в истории танца. Чимин тараторит без умолку, рассказывает про свои неудачные выступления, про то, как часто думал бросить всё из-за нагрузок, но любовь не позволила.

Тэхён слушает. Он любуется им, запоминает каждое слово, впитывает всю новую информацию. Замечает, что Чимин, когда очень воодушевлен, теребит свои прядки, падающие на лоб, оказывается, любит карамельный латте и как звонко и заливисто смеётся сам над собой, рассказывая про то, как в самый ответственный момент умудрился поскользнуться и упасть. Тэхён ловит себя на мысли, что не хочет, чтобы Чимин смотрел на часы, не хочет, чтобы тот уходил. Он бы продлил это кофепитие ещё на пару часов, он бы мог вот так, как сейчас, забыть обо всех делах и хлопотах и, отменив все встречи, сидеть с Чимином и слушать его. Чимин заряжает его своим позитивом, поднимает с самого дна воспоминания о своих мечтах и целях, показывает, что нынешний Тэхён вовсе не тот, кем хотел стать. Но всё хорошее имеет свойство заканчиваться, и Чимин поднимается уходить. Он отказывается от предложения его подвезти и не даёт свой номер, пригвоздив Тэхёна к месту своим:

— Мне было приятно с тобой пообщаться, но у меня есть любимый человек, поэтому наше общение закончится здесь, в этой кофейне.

Чимин уходит, а Тэхён долго ещё сидит, задумчиво смотря в окно. Пак Чимин определённо вызывает в нём интерес, и этот интерес никоим образом не связан с его потрясающе красивой внешностью. Чимин — чистое, белое полотно, которое не заляпают ни Хосок, ни Тэхён. Последнему хочется оставить его именно таким.

Тэхён запоминает вскользь упомянутое Чимином выступление в субботу и уже сейчас отменяет свои дела на субботний вечер, решив, что ни за что его не пропустит.