Ангел и Демон

21

  Тэхён ходит за Чимином тенью. Даже когда его нет в зоне видимости, Пак знает — он рядом. Он видит его в зале, пока танцует, он получает от него цветы после каждого выступления, постоянно чувствует на себе его взгляд. Порой наваждение становится слишком ярким, иногда его присутствие невозможно игнорировать, и тогда Чимин, соскочив с кровати, подбегает к окну — красный феррари стоит на обочине. Чимин его к себе не подпускает, не зовёт, никаких знаков не подаёт. Смотрит пару минут, знает, что Тэхён его видит, потом задёргивает шторы и вновь валится на кровать. Тэхён не уходит, не забывает, не сдаётся.

Чимин опускается в кресло на заднем ряду кинотеатра, не столько, чтобы кино посмотреть, а скорее подумать. Он закрылся от друзей, стал нелюдимым, только и знает, что работает на износ в школе, а домой спать идёт. Сегодня занятия закончились рано, домой идти не хочется, звонить кому-то после того, как надолго исчез, тоже. Чимин берёт билет на первую попавшуюся мелодраму и, откинувшись на спинку кресла, уходит в свои мысли.

Он не удивляется, когда сиденье кресла рядом разгибается и в него опускается Тан Тэхён. Он не поворачивается к нему, даже не здоровается, так и буравит невидящим взглядом экран.

Час и сорок минут тишины. Диалоги героев, плаксивая музыка, размытые картинки. Чимин фильм не смотрит, Тэхён не за ним пришёл. Последние субтитры медленно поднимаются наверх, и Чимин, так и не отрывая взгляда от белых букв на чёрном экране, бесцветным голосом говорит:

— Не трать своё время.

— Оно мне не нужно, если не тратить его на тебя.

Чимин на это молчит, встаёт первым и, выйдя из кинотеатра, идёт к остановке. Тэхён за ним не следует.

Ночью Чимин курит на подоконнике и смотрит на уже влившуюся в пейзаж красную феррари через дорогу. Он сбрасывает окурок с окна и знает, что не только он любуется летящими вниз искорками.

Чимин выходит с тренировки, пинает пустую пластиковую бутылку, попавшуюся по пути, и двигается в сторону салат-бара. Забрав пакет с заказом, он идёт в ближайший парк и, найдя свободную скамейку, опускается на неё. Чимин медленно кушает, наблюдает за играющими невдалеке детьми и просто прохожими.

Тэхён подходит не слышно, садится рядом, вытягивает свои длинные ноги и тоже наблюдает за уже повздорившими малышами.

— Живи своей жизнью, — убирает пустой контейнер в пакетик Чимин.

— Моя жизнь не моя отныне, — отвечает Тэхён, не в силах отодрать прибитый к коленям взгляд.

Чимин натягивает на плечи рюкзак и медленно двигается в сторону дороги. Тэхён остаётся сидеть.

У Чимина недельные каникулы от школы. Просидев первые полдня дома, он понимает, что оставаться один на один с собой жуткая пытка. Опять всё ещё не затянувшиеся раны вскрываются, опять под грудиной противно ноет, а глаза разъедают непонятно откуда взявшиеся слёзы. Через полчаса, проведённых за ноутом, он спускается вниз и, сказав маме, что запишется в волонтёры, отправляется в свой любимый парк.

Следующие шесть дней Чимин помогает волонтёрам наводить чистоту в парке, усердно работает и много общается с остальной молодёжью. Все эти дни Тэхён ждёт его на остановке в своём автомобиле, на каждое «я отвезу тебя, ты устал» получает «нет», но всё равно приезжает.

В среду Тэхёна не видно с утра, полночи на подоконнике результатов не дают, место феррари всё так же свободно. Чимин не понимает, откуда это смятение и беспокойство, почему смутное чувство надвигающейся беды так гложет изнутри, и продолжает себя накручивать и переживать. Он реагирует на каждый звук из окна, долго не может заснуть, ворочается, а утром первым делом бросается к окну. Пусто.

Чимин едет в школу, не может собраться, копается в себе, своих мыслях, не понимает, почему так переживает. Вечером и на остановке Тэхёна нет. Чимин думает, у него дежавю, когда-то совсем недавно он так караулил серый ламборгини, сейчас ищет глазами только красный феррари. Он разбит, расстроен, раздражён и зол на себя. Чимин не понимает, почему одним своим молчаливым присутствием рядом Тэхён привязал его к себе, заставляет беспокоиться, скучать. Тэхён, который с того вечера в гримёрке не переставая следует за ним тенью, не напирает, не давит, просто стоит рядом.

Чимин не забыл Хосока — никогда не забудет. Но Хосок так и не появился, и пусть Чимин после его визита себя с асфальта соскребать будет, но ведь он мог напомнить о себе хотя бы разок. Не извиняться, не прощения просить, а просто подойти, рядом постоять, помолчать, часть боли себе забрать. Хосок живёт себе, гуляет, жизнью наслаждается. Он прошёлся по нему, как смерч, раскидал его по этому городу, вовек не соберёшь, а Чимин выживать старается, Тэхён рядом ходит и помогает. Ходил. Теперь и его нет. Чимин чувствует, как улёгшееся на время сразу после клуба отчаяние, вновь внутри плещется, за берега выходит.

Он сидит посередине своей постели, уверяет забеспокоившуюся маму, что лёг рано, потому что устал, а сам всё ждёт, прислушивается. Слышит. Срывается сразу к двери, даже в окно не смотрит. Он звук его мотора уже наизусть знает. Натягивает на голову капюшон толстовки и, выбежав на улицу, сразу перебегает дорогу. Тэхён с растерянным видом покидает салон автомобиля и смотрит на запыхавшегося парня.

— Где ты был? — нахмурившись, смотрит на него Чимин.

— Я... уезжал из города, заказ принимал, — продолжает недоумевать Тэхён.

— Понятно, — теряется Чимин, понимает, что выглядит глупо, жуёт губы и не знает, что дальше сказать.

— Я предупрежу в следующий раз... — осторожно начинает Тэхён.

— Да, — резко обрубает его Чимин и, развернувшись, быстрыми шагами идёт обратно к дому.

Парень давно у себя, Тэхён так и стоит на дороге, смотрит на демонстративно задёрнутую штору и не может стереть глупую улыбку с лица.

Чимин сидит на любимой скамейке в парке и кормит голубей, Тэхён опускается рядом и как и всегда молчит. Пак протягивает ему пакетик с кормом, молчаливо предлагает присоединиться — Тэхён предложение принимает.

Чимин сидит в кинотеатре, нервно оглядывается вокруг, но Тэхёна нет. С чего бы ему вообще приходить каждый день. Смирившись с разочарованием, Пак переключает всё внимание на фильм. Тэхён приходит ближе к концу. Опускается рядом. Позволяет себе смелость, медленно, словно боясь обжечься, накрывает его ладонь на подлокотнике своей. Чимин руку не отбирает.